— Я же хочу, чтобы ты была счастлива, Надя. Со мной или без меня.
Наконец в голове у нее прояснилось. Она заморгала, чтобы сдержать слезы, но светлая капля все равно скатилась по щеке.
— Я все равно останусь в Далласе на весь год, потому что отец так и ждал, что я не справлюсь. Мне нужно доказать ему и себе, что я вынесу все жизненные невзгоды, которые встают у меня на пути.
— Вот теперь я вижу ту самую женщину, которая все эти годы отважно сражалась с «Андвари».
— Вряд ли смогу дать тебе семью, о которой ты мечтал. У меня не может быть детей.
— Всякое бывает в жизни. Так неужели мы не сможем быть счастливыми?
— Я даже не знаю, смогу ли усыновить ребенка. Это определенный риск. Хотя врачи уверены, что я не унаследовала материнской склонности к депрессии. А вдруг они ошиблись?
— Ты сказала, что я никогда не давал тебе шанса доказать свою любовь. Но и ты тоже, заметь. Надя, я буду любить тебя, даже если ты не никогда сможешь рожать детей. Даже в том случае, если ты закончишь, как твоя мать. А если это понадобится, я буду заботиться о тебе всю свою жизнь. — Он взял ее лицо в свои ладони. — Я люблю тебя. Позволь мне тебе это доказать.
С этими словами он склонился над ней и нежно поцеловал. Сердце ее забилось, а из глаз брызнули счастливые слезы.
Надя села за свой стол в офисе «ККЛ» и с облегчением выдохнула.
Год в изгнании закончился — благодаря содействию Лукаса, — и жизнь была хороша.
Она получила все то, о чем мечтала. Мужа, который обожал ее. Работу, которую она любила. Семью. Стоуны приняли ее как родную. Иначе и быть не могло.
— Мисс Кинк… — то есть миссис Стоун, пришел ваш муж, — сообщила ее секретарша.
— Пригласи его, Энн. — Надя поднялась, обошла стол, чтобы встретить мужа.
Лукас весь такой величественный и мужественный, в своем любимом черном костюме от Армани быстро подошел к ней и распахнул объятия. На его лице сияла любовь. Он жарко поцеловал ее. О, эти его поцелуи!.. Такие страстные, а порой нежные, соблазняющие, дразнящие…
— Как твой первый день на работе?
— Просто замечательно, — еле выдохнула она, растаяв в его объятиях.
— Готова выслушать это? — Он протянул ей конверт, сверкнув золотым обручальным кольцом.
Последнее слово Эверетта Кинкейда. Сердце ее застучало.
Каждый из них получил письмо от отца, как только истек срок установленного испытания. В конторе Ричардса, где Лукас останавливался по делам, он захватил конверт с посланием для Нади.
— Может, лучше прочитать это дома? — спросил он.
Она качнула головой.
— Нет. Мне хочется зачитать это здесь, где так ощущается его присутствие. Возможно, он расстроил наш брак, но ведь именно он явился причиной того, что мы теперь вместе. Думаю, вместе мы выстоим против чего угодно. Что еще там приготовила нам судьба?
— Согласен. Правда, все равно, я чувствую себя обделенным. Словно бы у меня украли эти одиннадцать лет, которые я прожил без тебя. — Он протянул ей конверт, а второй продолжал держать в руке.
— Отец оставил мне два письма?
Лукас покачал головой и нахмурился:
— Это адресовано мне.
— Странно. Не думала, что он писал кому-то, кто не принадлежит к членам нашей семьи.
— Кто читает первым? — поинтересовался Лукас.
— Я. У меня накопилось слишком много вопросов. — И они прошли в комнату, где обычно Надя отдыхала. Там было много зелени и цветов. Они выбрали маленький диван.
Руки ее дрожали, когда она вскрывала конверт. Из конверта выпало два листа. Она развернула их трясущимися пальцами и расположила на коленях так, чтобы Лукасу тоже было видно.
«Надя!
Если ты читаешь это письмо, значит, тебе удалось пройти финальное испытание, которое приготовил для тебя твой старик, а я нахожусь там, куда ты за все это время не раз меня мысленно посылала. А точнее — поджариваюсь на сковородке. Я не отрицаю, что не заслужил тех слов, которыми ты меня называла. Да, я воспитывал тебя слишком строго.
У меня есть пара причин на это. Первая. Твоя мать, моя дорогая Мэри-Элизабет, взяла с меня обещание, что я непременно позабочусь о ее маленьком ангелочке. Кажется, она знала, что сама с этим не справится. Но не сомневайся в том, что она любила тебя. Просто она не смогла справиться с демонами в собственной душе. И я не смог, как ни старался.
Вторая. Ты так напоминала мне твою мать. Всем: смехом, улыбкой, твоей любовью к жизни, художественным талантом. Слава Богу, психически ты сильней ее. Я едва выжил после ее смерти. Но, думаю, не выжил бы, если бы потерял тебя. А ведь однажды это чуть было не случилось. Я так был зол за это на себя.
Защищая тебя от жизненных ударов, я невольно тебя под эти удары подставлял. Уверен, если бы я организовал твою свадьбу как надо, со всеми этими букетами, лимузинами, воздушными шарами и т. п., то не потерял бы своего внука. С этой виной на совести мне трудно жить. А разлучив тебя со Стоуном, я сделал только хуже.
Я ошибался на его счет, Надя. А ты прекрасно знаешь, чего мне стоит признать свою же неправоту. Но перед Богом не слукавишь: он любил тебя, и у меня не было права отнимать его у тебя. Но я это сделал. Я постыдно шантажировал парня, когда он лежал на больничной койке, истекая кровью. Когда я вспоминаю свою жизнь, то понимаю, что этот эпизод самый гадкий и подлый в моей жизни, о нем я сожалею больше всего. В попытке сделать тебя счастливее, я украл у тебя любовь, тем самым отняв шанс создать семью.
Конечно, этот мой план с Далласом, где ты можешь встретить Лукаса, может и не сработать. Может быть, уже слишком поздно. Но я хотя бы попытался. И мне очень жаль, что я так и не смогу все же увидеть, что получится в результате.
Если даже ничего и не произойдет, то этот год непременно научит тебя больше концентрировать силы для того, чтобы выжить, использовать твою внутреннюю силу. Ты же всегда была борцом. Единственная из Кинкейдов, которая так похожа характером на меня. Вот почему мне было так больно видеть тебя поникшей духом, после аварии. Именно поэтому пришлось использовать этот прием и нажать на все твои болевые точки, чтобы ты собралась с духом и стала снова сражаться. Как жаль, в итоге, что я не увижу, чем все это закончилось!
Если же ты будешь читать это письмо вместе со Стоуном, то я пожелаю вам обоим много лет счастья и радости. Таким образом я хоть как-то смогу искупить свою вину за подлый поступок. А если он не рядом, значит, я ошибался, и он вовсе не тот человек, как я о нем думал, и он тебя не стоит. И тогда тебе лучше забыть о нем.
