Лэйни ему не доверяет. И никогда не доверяла. Ему не доверяет женщина, которую он еще вчера сжимал в своих объятиях, та женщина, с которой он занимался любовью и которую любил. Не доверяет настолько, что даже не нашла в себе сил, чтобы самой во всем признаться.
И что еще хуже, мать все это наговорила в двух шагах от открытой двери в комнату Холлистера. Ведь пусть отец и разваливается на куски после трех сердечных приступов, но слышит-то он по-прежнему замечательно.
Далтон бросился к отцу и склонился над его кроватью. В глазах отца плескалась незамутненная радость, он ликовал при виде страданий собственного сына еще откровеннее, чем сама Каро минуту назад. Неудивительно, ведь теперь он знает слабое место Далтона.
Был бы Холлистер хоть немного поздоровее, то Далтон не удержался бы и хорошенько его тряхнул за шкирку, но сейчас ему пришлось ограничиться одними словами:
— Я знаю, ты все слышал, но если ты хоть пальцем тронешь Лэйни и Матильду, то я…
— Что — ты? Я уже одной ногой в могиле. Что ты мне сделаешь?
— Не сомневайся, я найду, что с тобой сделать. Я докопаюсь до того, чем ты занимался в Виктории, очерню твою память, а потом по кирпичику разнесу «Инновации Кейна».
— Оказывается, у тебя все-таки есть яйца. — Холлистер улыбнулся еще шире.
— Ты меня понял?
— Расслабься, твоей драгоценной Лэйни ничего не грозит, Матильда не крала этих денег.
— Ты знал про деньги?
— Конечно, ведь я сам ей их дал.
— Ты? Полмиллиона? — Раньше он что-то не замечал подобной щедрости.
— Когда она узнала, что у нее болезнь Альцгеймера, она пришла ко мне и начала шантажировать. Раскопала обо мне такое, что еще никому не удавалось, а потом набралась смелости и явилась ко мне. Она заслужила эти деньги.
Понятно, за все эти годы он так и не сумел добиться уважения отца, а у Матильды, похоже, это получилось.
Далтон молча покинул дом своих родителей. Больше ему там делать нечего.
Лэйни всю жизнь убегала от проблем. Вот только ей уже не восемнадцать. Хватит, теперь у нее есть любимая работа, зависящие от нее дети и куча вещей, которые не запихнешь в багажник. И бабушка.
Бабушку она ни за что не оставит, так что сбежать не получится.
Ладно, хоть ключи вернулись, вот только в школу все равно пришлось ехать на «лексусе» Далтона, ведь ее машина осталась около «Инноваций Кейна». Закончив работать в полшестого, Лэйни с облегчением увидела, что «лексус» никто не угнал и даже не поцарапал, а потом пришла в панику, заметив здесь же свою собственную машину.
Но еще немного подумав, решила — так даже лучше, ведь теперь не придется самой за ней ехать, а то встречи с Далтоном она бы сейчас не перенесла. Вдруг он скажет то самое слово? Она же не выдержит и бросится ему на шею. Но не успела Лэйни об этом подумать, как из машины вылез Далтон собственной персоной.
Вот только вместо строгого костюма, положенного генеральному директору в рабочий день, он зачем-то вырядился в джинсы и серую футболку. Черт, да таким мужчинам законом следует запретить носить джинсы!
Даже жаль, что наслаждаться прелестной картиной ей выпало всего пару секунд, потом она заметила выражение его лица и забыла о таких глупостях, как непривычные штаны. Глаза прищурены, губы крепко сжаты, плечи напряжены, руки в карманах.
Замечательно, похоже, уговаривать ее вернуться он не собирается. Одной проблемой меньше.
Лэйни шла вперед все медленнее, замерла в добрых полутора метрах от машины и, видя, что Далтон не собирается ни возвращать ей ключи, ни страстно обнимать, изобразила приветливую улыбку и выдавила:
— Э-э… привет.
— Расскажи мне о доходах твоей бабушки.
Лэйни почувствовала, что земля уходит из-под ног. Вот так всегда, стоит ему лишь появиться, как она то парит в облаках, то падает куда-то вниз.
— Только не делай вид, что не знаешь, о чем я говорю, — предупредил он, не давая ей оправиться от неожиданности.
— Ну раз ты знаешь, что я знаю, то мне и говорить нечего, — ощетинилась Лэйни, уперев руку в бедро.
— Неплохая попытка, но я хочу, чтобы ты сама мне все рассказала.
— Ладно, доходы бабушки… весьма запутанны…
Далтон прищурился, казалось, он готов одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и удавить ее на месте.
— Хорошо-хорошо, сомнительные у нее доходы.
— Потому что…
Так, похоже, у нее осталась последняя попытка.
— Потому что она пыталась их скрыть. Ладно, я знаю, к чему ты клонишь.
— Вот как, теперь уже знаешь?
— Ты будешь радоваться своей проницательности или все-таки позволишь мне все объяснить? — Лэйни глянула на него из-под ресниц, чувствуя себя невероятно беззащитной.
Далтон плотно сжал губы и молча кивнул.
— Я стала распоряжаться бабушкиными сбережениями в прошлом году…
— В прошлом?
Чтобы избежать его взгляда и скрыть смущение, Лэйни принялась копаться в сумочке. Матильда так отчаянно цеплялась за возможность самой распоряжаться своими деньгами. Сперва Лэйни казалось, что это нормальная реакция человека, отказывающегося признать свою болезнь. Но потом бабушка заявила, что не доверит ей деньги. Никогда.
— Да, в прошлом году. — Лэйни вытащила блеск для губ. — Первые несколько месяцев я просто копалась в бумажках и во всем разбиралась, а потом поняла — с ее счетами что-то не так.
— Не так.
— Да. Поверь мне, мы, учителя, хорошо знаем: как бы экономно вы ни тратили и ни вкладывали деньги, но зарплата простого человека не превращается в миллионы за одну ночь.
— И что? Ты заметила, что с ее деньгами что-то не так, и что дальше?
— А что дальше? Мне нужно было звонить в полицию? Бежать к твоей матери? Или лучше сразу в ФБР? Кроме того, я ведь ничего не могу сделать с этими ворованными деньгами, она сделала долгосрочный вклад без права возврата, проценты от которого сразу переводятся на счет дома престарелых.
— Ворованными?
— Да. Она украла деньги у твоих родителей. Теперь ты доволен? — Лэйни вздохнула. — Но без этих денег нам бы пришлось сейчас очень непросто.
— И ты ни разу об этом даже не упомянула… — Далтон подошел к Лэйни и осторожно приподнял ее лицо.
В его словах сквозило сожаление.
А может, ей просто кажется, ведь теперь ей точно есть о чем сожалеть.
— Между нами многое случилось за последнюю неделю… — Лэйни нашла в себе силы встретить его взгляд. — Но да, я ни разу об этом не упомянула.
— Ты мне совсем не доверяешь? — выдохнул он, опуская руки.
— Я… — Ну и что ей отвечать? Она ведь переспала с ним, доверила ему свое тело, а для нее это не так уж и мало, обычно с первым встречным в койку она не кидалась и даже после нескольких месяцев свиданий не всегда заходила так далеко. Вот только доверие бывает разным. Есть «Пригляди за моей кошкой в выходные», есть «Я оставлю у тебя запасные ключи от дома», а где-то далеко-далеко есть «Моя бабушка — воровка, но не сажай ее в тюрьму».
