Кухня здесь была изумительная, но Дженна увидела ее только мельком, потому что Ник пересек огромное помещение и вышел во двор.
Потом он заглянул в дверь:
– Давай, я хочу, чтобы ты это увидела.
И она увидела выложенный камнем внутренний дворик, патио.
С океана налетел прохладный ветерок, и Дженна поняла, что была права: дом стоял над морем. Патио переходило в холмистый газон с деревьями и цветами. По представлениям Дженны, именно так должен выглядеть сад перед английским коттеджем. За газоном виднелась низкая изгородь с калиткой, сразу за которой начинались ступеньки. Поселившихся, здесь счастливцев эти ступеньки приведут прямо на пляж.
Крепко прижимая к себе Джейкоба, Дженна медленно поворачивалась, вбирая в себя окружающую красоту. Наконец она опять повернулась к блистающему на солнце морю.
Потом, покачав головой, взглянула на Ника:
– Ничего не понимаю. Ник, что происходит? Зачем мы здесь?
– Тебе нравится? – он, опустив сумочку и мешок с пеленками на камни, оглядывал патио. – Я имею в виду, дом тебе понравился?
Она немножко нервно рассмеялась:
– Нечто бесподобное.
– Очень хорошо. Просто замечательно. Потому что я его купил.
– Что-о?
Взглянув на ошеломленное лицо Дженны, Ник чуть не рассмеялся.
Видит бог, все тайные телефонные переговоры с агентами по недвижимости имели смысл. Ради этого выражения ее лица стоило уйти от нее сегодня утром, чтобы завершить сделку с прежними хозяевами дома.
Есть еще одно дело.
И к нему пора приступать.
– Зачем ты это сделал?
– Для нас.
– Для нас?
– Да, Дженна, для нас, – он положил ладонь на ее щеку и почти не расстроился, когда она на шаг отступила. Он ее еще убедит. Должен убедись. – Я нашел выход из нашей ситуации, – сказал он, пристально глядя ей в глаза, словно желая, чтобы она прочла в его взгляде все, что он думает и чувствует.
– Нашей ситуации? – Она моргнула, помотала головой, словно стряхивая паутину, и опять уставилась на него.
Ветер был холодный, но грело солнце. Тень деревьев не перекрывала всю площадь патио. Ник смотрел, как солнце играет в волосах Дженны, и ему хотелось крепко-крепко ее обнять.
Он уже все распланировал и потому начал не спеша:
– Мальчики. Мы оба их любим. Мы оба хотим быть с ними. И мне пришло в голову, что, стало быть, нам надо пожениться. Тогда они будут у нас обоих.
Дженна опять помотала головой и отступила еще на шаг.
Неприятно удивленный тем, что она не ухватилась за его план с ходу, Ник заговорил быстрее:
– Не похоже, что мы не уживемся друг с другом. И секс у нас замечательный. Согласись, между нами есть какая-то химия. У нас должно получиться. Ты сама знаешь, все получится.
– Нет, – она в очередной раз покачала головой. В этот момент Джейкоб завозился у нее на руках, и Ник придвинулся ближе.
Он заговорил еще быстрее, торопясь ее переубедить. Заставить ее понять, что у них может быть общее будущее.
– Не отказывайся, Дженна, пока все не обдумаешь. Вот подумаешь и увидишь – я прав. Это же идеально. Для нас всех.
– Нет, Ник, – печально улыбнулась она, пытаясь успокоить Джейкоба. – Я знаю, ты, как и я, любишь сыновей. Я этому очень рада. Ты им нужен не меньше, чем я. Но ты не любишь меня.
– Дженна…
– Нет, – она коротко улыбнулась, оглядела дворик, море, потом опять посмотрела на Ника. – Не в том дело, уживемся ли мы, и не в сексе или химии. Я не могу выйти замуж за того, кто меня не любит.
Вот черт! Его охватила паника, а он к таким ощущениям не привык. У него всегда все получалось. Люди всегда доверчиво шли за ним. Иначе и быть не должно. А тут…
Вот же, стоит он перед этой женщиной и в глубине души сознает – ему осталось лишь выложить последнюю карту.
Он протянул свободную руку, обнял Дженну за плечи и прижал к себе. Так близко, что, казалось, их тела и тела их детей слились воедино.
– Прекрасно. Мы пройдем этот трудный путь. Черт возьми, Дженна, я люблю тебя.
– Что? – в ее глазах были смущение и боль и еще нечто, ужасно похожее на надежду.
Даже несколько дней назад, когда он появился на ее пороге, она не выглядела такой удивленной. Это обнадеживало. Если он сумеет вывести ее из равновесия, он еще сможет победить. И вдруг Ник понял – никогда и никаких побед он больше не захочет. Потому что в его жизни не может быть ничего такого же важного. Такого же колоссального. Сейчас он должен правильно подобрать слова. И заставить ее выслушать их. Услышать его. И использовать шанс.
Глядя прямо ей в глаза, он набрал воздуху и шагнул в неизвестное. Он еще никогда не решался на такой рискованный шаг.
– Конечно, я тебя люблю. Я что, идиот? – Помолчал немного и добавил: – На это можешь не отвечать.
– Ник, ты не должен…
– Ага, – тут же согласился он, чувствуя – момент ускользает. Он-то думал, ради детей она согласится сразу, и тогда он будет иметь все, что захочет, не закладывая душу. Но, по-видимому, это было всего лишь предположение. Вероятно, нельзя получить что-то, пока сам не захочешь дать.
– Послушай, я этим не горжусь, но я старался скрыть свои ощущения, которые испытал в ту нашу, самую первую, ночь больше года назад, – он обвел взглядом ее лицо. Голос у него упал почти до шепота. Он непременно должен убедить ее, что говорит правду. – Я только взглянул на тебя… и пропал. Никогда такого не предполагал. И не хотел предполагать. Но у меня не было выбора. Ты в лунном свете… А мне показалось, я как будто всю жизнь ждал именно тебя.
– Но ты…
– Ага, – он знал, что она хочет сказать. – Я сорвался. Я позволил тебе уйти. Черт, я думал, мне хочется, чтобы ты ушла, – он едко рассмеялся. – Все ложь. Я врал тебе. Я врал самому себе. Не хотел выглядеть слабаком.
– Ник… – она проглотила комок в горле, одинокая слеза скатилась по ее щеке. Он перехватил ее большим пальцем.
– Мне было бы гораздо легче, если бы ты приняла то идиотское предложение о браке по расчету. Тогда мне не пришлось бы признаваться себе, что я чувствую. Я не мог допустить, чтобы ты все это бросила мне в лицо, – повинился он.
– Я никогда этого не сделала бы.
– А и сделала бы, так никто тебя не упрекнул бы. Но раз ты не согласилась с моим планом, я решил сказать тебе все. Я люблю тебя, Дженна. До безумия.
У нее опять хлынули слезы. Но глаза блестели. А в нем все смешалось и начало плавиться. Какую власть она над ним имела! Над его сердцем. И еще… он больше не заботился о том, чтобы закрыться броней.
Значение имеет только она.
– Ты входишь в комнату, и все остальное исчезает, – тихо заговорил он. – Ты дала мне двоих сыновей. Ты позволила мне заглянуть в мир, частью которого я хотел бы стать.
Опять слезинка. И еще. И еще.
