Открывая дверь, он произнес:
– Что еще ты хочешь?
Но на пороге была не Никки. И не очередной адвокат. На этот раз стоящий на ступенях пожилой седовласый мужчина побледнел, увидев Пирса, и схватился за грудь. Встревоженный, Пирс провел его в дом и быстро усадил на диван. Мужчина молча разглядывал его.
Пирс принес ему стакан воды:
– Выпейте.
Незнакомец подчинился. Постепенно его лицо порозовело. Все это время он пристально смотрел на Пирса.
Пирс терял терпение:
– Как я уже говорил первому адвокату, я не имею никакого отношения к семье Волфф. Возвращайтесь туда, откуда пришли, и сообщите им, что я так сказал. Вероятно, первый адвокат был запасным, а теперь они прислали настоящего, но мой ответ прежний.
Седовласый мужчина покачал головой:
– Меня зовут Винсент Волфф. По-моему, я твой отец.
Пирсу показалось, что земля ушла у него из-под ног.
– У меня уже есть отец, – сказал он.
– А еще у тебя есть братья, кузены, сестра и дядя. В пять часов за тобой прилетит вертолет. Я хочу познакомить тебя с ними.
Пирсу показалось, что его душат.
– Все, о чем вы говорите, всего лишь предположение.
Винсент фыркнул:
– Теперь, когда я увидел тебя, у меня не осталось никаких сомнений. Ты и Девлин не однояйцевые близнецы, но в тебе чувствуются гены Волффов.
Пирс подумал о матери и отце в больничной палате. Мысль о них укрепила его решимость.
– Меня действительно не волнует, о чем вы думаете. Волффы мне безразличны.
Винсент поднялся, его лоб покрылся бисеринками пота.
– Чего ты боишься, мальчик?
– Я ничего не боюсь, – солгал Пирс.
Он боялся, что его отец никогда не выздоровеет. Он боялся, что его мать будет относиться к нему иначе, если узнает правду. Он боялся, что, признав себя Волффом, в корне изменит свою жизнь.
Винсент, должно быть, понял его сомнения.
– Мы хотим с тобой познакомиться, Пирс. Вот и все. Никто ничего от тебя не ждет. От тебя ничего не требуется. Мы тебе не враги.
Пирс сглотнул. Нельзя отрицать истину. Этот человек из Волфф-Маунтин, который его разыскал, приходится ему кровным родственником. Такого рода связи чувствуются интуитивно.
– Я благодарен вам за приглашение, сэр. Но я не уверен, что сейчас подходящее время.
– Мы ждали более тридцати лет. Мне кажется, это достаточно долго.
Зазвонил телефон Пирса, напугав их обоих. Пирс взглянул на экран телефона – звонила мать. Его сердце испуганно екнуло.
– Я должен ответить.
Винсент кивнул:
– Конечно. – Он отошел в противоположный конец комнаты.
Пирс ответил на вызов:
– Мама? Что случилось?
Она начала быстро говорить. Пирс опустился на стул, так как у него ослабели ноги.
– Скажи папе, что я люблю его. И тебя люблю. Поговорим позже. – Когда Пирс поднял глаза от телефона, на него смотрел Винсент.
– Твои родители? – с трудом выдавил старик.
Пирс кивнул:
– Да. Мой отец… Он… – Ему стало очень неловко. – Он несколько месяцев ждал донора почки. Мама сказала, что донор наконец нашелся. Операция пройдет на следующей неделе.
– Поздравляю!
– Спасибо.
– Ты приедешь в Волфф-Маунтин? – произнес старик почти с мольбой.
Пирс обрадовался хорошей новости об отцовской операции. По загадочной случайности телефонный звонок все изменил. На лице Винсента читались горе и слабая надежда. Молитвы Пирса услышаны – его отец будет жить.
Возможно, пришло время заплатить по счетам вперед.
– Да, – медленно сказал Пирс. – Я приеду.
Никки плакала до тех пор, пока ее глаза не опухли, а щеки не покрылись красными пятнами. Она никогда не видела Пирса таким взбешенным и отчасти была сама виновата в том, что произошло. На вечеринке он спросил ее, готова ли она забыть о Волффах, а она ответила, что не знает.
Поэтому, когда появился адвокат, Пирс подумал наихудшее.
Какой ужас!
Умывшись, она решила составить план действий. Если это конец, ей придется оставить радужные мечты о будущем с Пирсом. Она женщина независимая и большую часть жизни провела в одиночестве. Пусть ее сердце разбито, она сумеет выжить.
Возможно, что-нибудь изменилось бы, если бы она сказала Пирсу, что любит его. Вероятно, тогда он не решил бы так стремительно, что она его предала. Но на его месте она, скорее всего, поступила бы точно так же. Никто не знает тайну его рождения, кроме Гертруды. И почти невозможно поверить, что старуха вдруг разговорилась и во всем призналась Волффам.
С блокнотом и ручкой Никки, свернувшись калачиком на диване, начала составлять перечень предстоящих дел, которые были необходимы, чтобы вернуть ее жизнь в нормальное русло. Она старалась игнорировать душевную боль, понимая, что потеряла единственного человека, которому была нужна. Во всех смыслах.
Зазвонил ее мобильный. Вздохнув, Никки достала его из сумочки и замерла, увидев номер на экране.
Она ответила:
– Алло.
– Говорю сразу, ты нужна мне как юрист. – Душа Никки ушла в пятки. Голос Пирса был холоден. – Меня пригласили на ужин в Волфф-Маунтин. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Я считаю, лишние свидетели помешают тебе общаться в непринужденной обстановке. Тем более учитывая характер наших личных отношений.
– У нас нет никаких личных отношений, – отрезал Пирс. – Ты мне обязана. Они пришлют вертолет в пять часов. Приезжай ко мне, или я приеду к тебе сам и вытащу тебя из дома.
– Пирс, я… – Она хотела объяснить, что не звонила Волффам. Но в таком настроении Пирс не стал бы ее слушать. – Я приеду, – уныло ответила Никки. Она и вообразить не могла, что ей когда-нибудь предстоит провести такой отвратительный вечер. Но если Пирс хочет, чтобы она его сопровождала, она поедет.
Потому что, то ли к лучшему, то ли к худшему, она полюбила Пирса.
Стоя на крыльце, Пирс наблюдал за приземляющимся на поле черно-желтым вертолетом. Никки приехала несколько минут назад и по-прежнему сидела в машине. Когда она вышла, у Пирса екнуло сердце. Она была совсем не похожа на заспанную женщину в мятом сарафане, которая появилась на его кухне сегодня утром.
Никки была одета с иголочки и причесана волосок к волоску. На ней было черное платье из мягкой ткани, со скромным V-образным вырезом и рукавами длиной три четверти. Идеальное платье для ужина с семьей миллиардеров. Наряд дополняли черные туфли на низких каблуках.
Когда она подошла к Пирсу, он приложил все усилия, чтобы ее не обнять. Она была красива и отстраненна и едва встречалась с ним взглядом. Пирс понимал, что сам виноват в ее отчужденности.
– Пора ехать, – сказал он.
Никки кивнула, не сводя взгляда с вертолета. Идти по травянистому лугу в туфлях на каблуках было не очень удобно, но она обошлась без помощи Пирса. У него сложилось чувство, что она проигнорировала бы его руку, даже если бы он ее предложил.
