Бенедик нахмурился: снова мысли его свернули не в то русло! Схватив пергамент, он быстро нацарапал предсказание некоему помещику, который, как неоднократно замечал Бенедик, все эти дни чрезмерно предавался чревоугодию и праздному веселью. Суть написанного сводилась к тому, что в новом году беззаботного повесу ждут несколько месяцев напряженных хозяйственных работ.
Когда все закончили трудиться над своими предсказаниями, Ноэль собрала свитки и вновь стала раздавать их сгрудившимся у стола гостям. Бенедику она вручила пергамент, перевязанный алой ленточкой. Рыцарь подозрительно уставился на него. Хотя ему показалось, что девушка не выбирала свитки, а доставала их наобум, она вполне могла припрятать тот, что предназначался конкретно для него. Может, зря он принял участие в очередной игре?
Гости принялись читать вслух свои предсказания. В основном это были невинные пожелания хорошего урожая и семейного достатка. Хардвин расплылся в довольной улыбке: ему выпало послание, в котором какой-то доброхот утверждал, что старик останется в замке до конца своих дней.
Когда настала очередь Ноэль, Бенедик почувствовал, что едва сдерживается, чтобы не выхватить свиток из ее рук и не бросить его в огонь.
— «Ждут тебя венец и бравый молодец, а до исхода года жди от него приплода», — громко продекламировала она и, вся так и сияя, с шутливым вызовом посмотрела прямо на Бенедика, будто ожидая с его стороны возражений, но тот отвел глаза.
Куда только подевалась былая невозмутимость?! Бенедика грызла ревность. Девушке пришлось дважды подтолкнуть его под локоть, прежде чем он неохотно развязал алую ленту на своем свитке. Сердце его ухнуло куда-то вниз, когда он узнал четкий почерк Ноэль.
Послание оказалось в прозе:
— «Будущее твое туманно, ибо прошлое давит тяжелой ношей. Если сделаешь правильный выбор, тебя ждет уютный домашний очаг — то сокровище, которое за деньги не купить. Пойдешь же по прежней дороге — останешься ни с чем».
Сия последняя, ничтожная по сути своей попытка Ноэль воздействовать на него заставила Бенедика улыбнуться. Неужели она решила, что он, закаленный в битвах воитель, клюнет на эту удочку, как глупый карась?
Подняв взгляд на Ноэль, он увидел весело искрящиеся синие глаза и вспыхнувшие нежным румянцем щеки. И еще — губы девицы подрагивали, словно она изо всех сил старалась не расхохотаться. Да она же издевается над ним!
Но и сейчас он не рассердился. Повинуясь безмолвному приказу сердца, он понял, что должен сдаться и признать наконец, что не только хочет, но и любит Ноэль.
Открытие это не стало для Бенедика столь уж неожиданным. Он не замер на месте и не потерял дар речи. Нет, он просто не отрывал глаз от Ноэль, понимая, какой путь выберет для себя. Все было предрешено заранее. Их встреча в Лонгстоуне, казавшаяся ему такой внезапной и нежеланной, неминуемо должна была закончиться свадьбой.
Он встретил свою любовь — не страсть, не вожделение, не привязанность, а самую настоящую любовь. В сердце его вспыхнуло пламя, не менее жаркое, чем огонь от проклятого святочного полена, которое, едва не надорвавшись, он тащил на своих плечах.
— Но вы же все уже знаете сами, — вдруг произнесла Ноэль.
Потрясенный тем, как легко проникла она в его потаенные мысли, Бенедик вздернул бровь, ожидая пояснений.
— Вы знали, что необходимо сделать выбор, — с легким упреком напомнила Ноэль.
Тут Алард, которому, видимо, надоела игра с предсказаниями, громко потребовал рождественских поцелуев под омелой. Все засуетились, однако Бенедик остался на месте, размышляя о том, как случилось, что его, незаконнорожденного и убийцу, посетило такое нежное и благородное чувство. Достоин ли он его? И что теперь делать? Осмелится ли он решить будущее Ноэль, связав его навеки со своим?
Девушка пододвинула к нему кресло и уселась рядом, едва не касаясь его коленями. Потом наклонилась вперед и взяла в ладони его большие руки — не одну, как раньше, а обе.
— Бенедик, — ласково проговорила она, заглядывая ему в лицо, — я помню ваш запрет дарить вам подарки, — начала она и, видя, что рыцарь открыл рот, чтобы возразить, быстро и настойчиво продолжила: — Но этот подарок вы обязаны принять, желаете ли вы того или нет.
Замерев, Бенедик смотрел на Ноэль, гадая, что она задумала на сей раз и от какого подарка он не сможет отказаться. Голос Ноэль задрожал. Стараясь справиться со своими чувствами, Ноэль опустила глаза и уставилась на их сплетенные пальцы.
— Вчера вечером… я задумала… задумала одну вещь… — Она запнулась и сделала глубокий вдох. — Но после того как вы… Впрочем, неважно. Достаточно сказать одно: прошлой ночью я много думала и наконец пришла к мысли, что, загадав свое желание, поступила дурно, ибо думала исключительно о себе, а мои устремления не должны обязательно совпадать с вашими. Я не имею никакого права распоряжаться вашей жизнью — она принадлежит вам, и только вам. Я не гадалка и не умею предопределять будущее.
Брови Бенедика взметнулись, выдавая крайнее удивление ее странными словами. Ноэль немного помолчала, потом вновь посмотрела на него и твердым голосом продолжила:
— И хотя мое желание не изменилось, хочу обрадовать вас: в качестве рождественского подарка я отменяю его!
Бенедик растерянно заморгал. Снова она о своем желании! Неужели вера ее столь велика? Прежде он непременно посмеялся бы над нею, но сейчас не смог, прочитав ответ в ее потухших глазах. Вот она, истинная вера: уметь отказаться от того, чему не суждено сбыться.
Даже от своей любви!
— Я не забыла то, что сказала о подарке. Завтра Крещение, и я, согласно вашей воле, покину Лонгстоун, но сердце мое останется с вами. Это и есть мой подарок, который вы уже не можете отринуть, Бенедик, ибо подобное не в вашей власти. — Она помедлила, затем на одном дыхании прошептала: — Есть у меня и еще один подарок, хотя, может, и не такой ценный.
Ах, Ноэль, самая большая ценность для меня — ты! — хотел воскликнуть Бенедик. Но только сжал ее хрупкие дрожащие пальцы. Взгляды их встретились — и Бенедик понял без лишних слов, что намерена подарить ему Ноэль, ничего не требуя в ответ. Себя. Свое тело. Свою невинность.
Но смеет ли он воспользоваться тем, что с таким простодушием предлагает ему Ноэль? Не должен ли потерпеть до бракосочетания, а не тащить прямо сейчас в свою постель?
Ощущая жар нетерпения во всем теле, Бенедик понял: он не в состоянии больше ждать. Он слишком долго держал свое влечение к ней в узде и теперь пришел конец терпению.
Отпустив ладонь Ноэль, Бенедик встал из-за стола, еще раз взглянул на смущенно потупившуюся девушку и хриплым голосом возвестил:
