– Но как же ты, Люсьен? – спросила она, убрав его палец. – Как же ты оставил твоих больных и все остальное?
– Я думаю, на этот раз они могут и подождать, – сказал он, нежно поцеловав ее губы. – Больше никаких вопросов, а то отправлю спать. Спокойной тебе ночи, дорогая, то есть спокойного утра. Короче, хороших сновидений.
– Перестань, не могу я больше спать.
– Ну, не спи, считай овечек, только перестань болтать.
Каро замолчала, но ее не оставляло впечатление, что все это балагурство Люсьена было только для того, чтобы в разговоре не всплыли темы, которые они оба держали в голове.
Следующие несколько дней были самыми странными за всю ее жизнь. Они были счастливыми, почему – Каро себе объяснить не могла. Когда Беверли увидела свою мать во второй раз, она не узнала ее, но врачи утверждали, что роженица была вне опасности и ребенок тоже. Измученный Дэвид сиял, как человек, получивший огромный приз, но едва держался на ногах. А Люсьен продолжал жить в отеле, хотя и проводил с ней большую часть дня. Каждый раз, когда она или зять уговаривали его остаться на ночь, он отделывался шуткой, придумывая предлог, чтобы вернуться в отель. Например, один раз он сказал, что ветер там воет в каменных трубах, будто играет на органе – нельзя же пропускать бесплатный концерт. Все другие доводы, которые он им приводил, были того же рода, как будто он разговаривал с двумя малыми детьми, которые сами ничего не понимают и не поймут, если говорить с ними серьезно.
На четвертый день после его прилета они с Каро ужинали в ресторане.
– О чем ты думаешь? – спросил он с улыбкой.
– О тебе, – ответила она. – О том, что я тебе сказала тогда вечером в Оберлакене.
– Ты это уже сказала, поэтому лучше не вспоминай.
– Я все-таки вспомню. Потому что я не совсем то имела в виду. Потому что я не хочу потерять тебя.
– Знаешь, можно было бы сказать кое-что еще.
– Люсьен, извини меня за некоторые мои слова.
– А как же остальные?
Она немного занервничала:
– Но я не могу забрать обратно их все.
– К сожалению, нет, но я уже с этим смирился. – Люсьен немного наклонился над столом и внимательно посмотрел на нее. – Каро, ты знаешь, почему я не настаивал, чтобы ты взяла меня с собой? – спросил он. – И сейчас не предлагаю вернуться в Оберлакен со мной?
– Нет, – ответила она. Если честно, она ждала, что он сейчас предложит ей вернуться, а теперь она просто испугалась.
– Ответ прост: прежде чем строить планы на будущее, нам надо серьезно поговорить, – объяснил он. – Итак, я не смог сделать тебя счастливой за все то время, которое прошло после нашей свадьбы. Хотя и очень хотел этого. Каро, дело в том, что ты кажешься такой хрупкой и беззащитной, но с необыкновенной силой отталкиваешь помощь, потому что о тебе долго никто не заботился.
– Когда мы поженились, я не знала, действительно ли ты любишь меня. Да, ты привлекал меня, но я не думала, что это продлится долго, но я должна спросить тебя кое о чем, потому что не хочу тебя потерять. То, что говорили мне о том, что твоя любовь к Барбаре все еще жива, правда?
– Это правда, что я был женат, и правда все, что говорили тебе обо мне мои друзья. Но я действительно полюбил тебя.
– О! – только это и могла произнести Каро.
– То, что я сказал, сделало наши отношения проще?
– Но, Люсьен, иногда бывали дни, когда мне казалось, что мы вообще посторонние люди.
– Я просто был очень занят. Я хотел сделать как можно больше, чтобы потом спокойно уехать с тобой куда-нибудь. К сожалению, я даже не подумал, что это заденет тебя, а теперь мне остается только надеяться, что ты дашь мне еще один шанс.
– Люсьен, ты же знаешь, что я не могу жить без тебя.
– Ты в этом полностью уверена?
– Абсолютно. Последние дни только доказали это.
– Я иногда думал, что между тобой и Брайаном Вудхиллом что-то есть. – Она очень удивилась, услышав это. – Он находился с тобой рядом так часто с самого знакомства. А помнишь, когда у тебя промокли ноги на озере? Я был готов утопить его за то, что из-за него ты могла простудиться.
– Я тоже ревновала тебя.
Теперь удивился он:
– К кому же ты ревновала?
– Ни к кому определенно, просто к женщинам, таким, как Лола дель Панадо, Ольга и даже Лизель, потому что она знала о тебе практически все.
– Духи этой Лолы вызывают у меня головные боли, Лизель идеальная секретарша, а Ольга просто была хорошей подругой.
– Была?
– Да, ты ведь уже улетела, когда это стало известно. Помнишь, в тот день, когда вы с Брайаном катались на лодке, она собиралась в Берн? Произошла очень странная история, даже не знаю, как ее объяснить. Ольга не поехала обычным путем, ее «феррари» видели на дороге на Штокхорн, она, наверное, ждала кого-нибудь там. В общем, она не заметила, как с горы сошел пласт снега, и оползнем ее машину смахнуло вниз. Милейшая тетя Гертруда сказала потом об Ольге, что на этот раз судьба не дала ей пользоваться плодами своих трудов. Все-таки невероятная путаница в голове у этой старушки. Пожалуйста, на будущее не относись к ее словам так же серьезно, как раньше. Ведь бред о том, что ты никогда не займешь место хозяйки в моем доме, пошел от нее, не так ли?
Потрясенная, Каро молчала.
– Да, я во всем виноват сам, – сказал он, поцеловав ее руку. – Я должен был понимать, что для тебя здесь все ново и незнакомо. И все эти люди, которые называются или являются моими друзьями… Ты ведь не могла сразу понять, какие отношения связывают меня с ними. У меня только одно оправдание. Прости, что не хватило времени все сразу тебе объяснить.
– Когда умерла Мария, мне было больно от того, что ты не сказал мне об этом, пока я не спросила.
– Я думал, что ты слишком расстроишься, узнав о ее гибели.
– Но я хочу быть частью твоей жизни, я хочу знать обо всем, что тебя касается. К тому же ты водил меня к Марии.
– Да, а она сказала, что ты красивая. Ты и правда очень-очень красивая.
Вернувшись домой, они пошли в гостиную, он гладил ее волосы.
– Каро, я разочаровал тебя. К тому же ты похудела, как я мог это допустить, ведь я же врач. Ты поверишь мне, если я пообещаю никогда больше тебя не расстраивать?
– Конечно, – сказала она, сидя в его объятиях.
– Моя дорогая Каро, я люблю тебя больше всего на свете, – прошептал он и закончил фразу долгим поцелуем. – Скажи мне, как ты меня любишь!
Она обвила руками его шею, одновременно наблюдая за его темными глазами.
– Дорогая, я хочу загладить свою вину за это лето и предложить тебе долгий романтический отпуск.
Много недель спустя, в середине ноября, Каро вновь побывала в своей лондонской квартире. Миссис Мозес только что уехала, оставив ее, как она любила говорить, в отличном состоянии. В духовке стоял ужин, который надо было просто разогреть, а на туалетном столике была ваза с явно не подходящими к времени года фиалками.
