– Ты останешься здесь, и мы будем разговаривать до тех пор, пока все не выясним, – спокойно, но так, что у Лоранс не возникло желания спорить, сказал Роберт.
– О чем мы будем говорить?
– Можешь попытаться объяснить мне, почему мой дом никак не становится и твоим.
– Убери, пожалуйста, руку! – потребовала она брюзгливо. – Я не могу разговаривать, когда на меня давят.
– На самом деле сейчас давишь ты. Я никак не могу понять, что ты от меня хочешь. Я должен пройтись на голове, чтобы ты перестала нервничать и спокойно со мной обсудила возникшие проблемы?
– Роберт, прекрати паясничать! – Лоранс поморщилась. – И убери наконец руку, мне больно!
– Прости, я не хотел.
Роберт убрал руку и отошел на шаг. Лоранс сердито посмотрела на него и потерла плечо. Ну как с таким можно разговаривать? Тем более что она не знает ответа на его вопрос. Не отвечать же честно, что в последнее время он ее раздражает?!
– Так в чем дело? – еще раз спросил Роберт.
Он был морально готов к долгой осаде, был даже способен надавить на Лоранс так, что ей ничего не останется, кроме как рассказать правду. Но Роберту не хотелось прибегать к профессиональным уловкам. Не в своей семье.
– Почему ты хочешь уйти?
– Просто я поняла, что больше не могу жить под одной крышей с тобой.
– Интересно. Вот так вдруг и поняла? – Роберт усмехнулся. – И потом, это не ответ. Что конкретно тебя не устраивает?
– Хотя бы громкость, на какую ты включаешь телевизор, когда смотришь футбольные матчи! – Лоранс чувствовала, что больше не может сдерживать накопившееся в ней раздражение. Впрочем, Роберт сам этого хотел. – Я не вижу ни одной причины, почему нужно смотреть телевизор на полную громкость. Да еще и усаживать рядом с собой ребенка. Тем более ты знаешь, что ему уже час как пора в постель! Я устаю на работе и, придя домой, хочу отдохнуть, а не слушать, как вы в два голоса орете «Гол»!
– Это все? – поинтересовался Роберт.
– Нет, не все! – буркнула Лоранс. – Еще меня раздражает, когда ты размешиваешь сахар в чае против часовой стрелки.
Роберт несколько секунд удивленно смотрел на нее, а потом расхохотался.
– Ну что смешного?! – возмутилась Лоранс. – Ты же сам хотел узнать!
– Спасибо большое тебе за откровенность. – Роберт вытер слезы. – Я учту на будущее твои пожелания.
– Извини, но будущего не будет. Я ухожу.
– Значит, Роди ты оставишь мне?
– Это еще почему? – растерялась Лоранс.
– Ты же сказала, что ты уходишь.
Лоранс чувствовала, что Роберт издевается над ней.
– Разумеется, мой сын пойдет со мной.
– А ты спросила мальчика, хочет ли он уходить?
– Я уверена, Роди не будет чинить мне препятствий. Мы с ним всегда отлично понимали друг друга.
– Лоранс, остановись! Ты ведь не хочешь манипулировать чувствами своего ребенка?
– При чем тут это?
– Роди не желает уходить из этого дома. Ему здесь нравится. Но если ты придешь и скажешь: «Ты должен пойти со мной, если любишь меня», – это будет не что иное, как спекуляция.
Лоранс хмуро смотрела на Роберта.
– Надеюсь, ты не будешь настраивать его? – с подозрением спросила она.
– Конечно, я не буду даже пытаться настроить ребенка против матери. Мне сама мысль об этом противна. Но и потакать тебе я не буду. Я считаю, что ребенка нужно воспитывать в согласии. Ты ведь заметила, что абсолютно во всем я поддерживаю тебя?
– Спасибо! – язвительно сказала Лоранс. – Вот только мой сын все больше времени проводит с тобой, а не со мной!
– Так вот в чем причина! – Роберт расхохотался. – А я уже себе голову сломал. Даже подумал, что ты беременна.
– Это еще почему? – опешила Лоранс.
– Как еще я могу объяснить эти странные перемены в настроении? То ты агнец божий, то разъяренная тигрица.
– Роберт, мне не до шуток, я не хочу потерять своего сына.
– Тогда прекрати устраивать истерики без всякого повода. Я полюбил твоего мальчика, мне очень нравится проводить с ним время, и Роди я очень нравлюсь, не знаю уж, какие чувства он ко мне испытывает, дружеские или сыновнии, но мать он все равно будет любить больше всех, если уж тебя это так волнует.
– Ты думаешь, что я просто ревную Роди к тебе! – возмутилась Лоранс.
– Это же очевидно! За сегодняшний вечер ты уже раза три обвинила меня в том, что я отнимаю у тебя ребенка. Лоранс, пойми, Роди, как и всякому другому ребенку, нужен отец или тот, кто может его заменить. Я с огромной радостью, полностью осознавая свою ответственность, взял на себя эту роль. Ты сейчас опять выпустишь иголки, но ты должна понимать, что я могу дать мальчику то, чего не сможешь дать ты, какой бы замечательной матерью ты ни была. Но все равно для Роди ты остаешься главной. Может быть, беда и правда в том, что ты не помнишь своих родителей? Ты просто не можешь понять, что значит для человека мать. Разве ты не видишь, что твое слово по-прежнему остается для Роди решающим? Мальчик сейчас сильно переживает из-за того, что ты пытаешься оградить его от общения со мной, ему кажется, что мы просто разрываем его на две части. Роди хочется угодить тебе, но ему хочется общаться и со мной. Зачем ты издеваешься над собственным ребенком? Просто потому, что боишься потерять его любовь? Может быть, ты вообще сомневаешься, хорошая ли ты мать? Прости, но, расставшись со мной, ты никак не решишь эту проблему.
Лоранс отвернулась и наклонила голову, чтобы распущенные волосы закрыли ее лицо. Ей было очень стыдно. Роберт прав: он раздражает ее не потому, что делает что-то не так, а просто потому, что она ревнует к нему сына.
– Наверное, я плохо поступил, что так грубо говорил с тобой, – примиряющим тоном сказал Роберт, – но по-другому мне уже несколько недель не удавалось до тебя докричаться. Ты срывалась на меня и отправлялась в свою комнату, полная презрения и обиды.
– Правда? – спросила Лоранс, сама прекрасно понимая, что Роберт не преувеличивает.
– Правда. И знаешь, мне кажется, что ты слишком много работаешь. Когда ты была не такой усталой, все было гораздо проще. Вспомни, когда в последний раз мы все вместе куда-то выезжали? Ты все время занята или так устала, что не хочешь даже поужинать. Давай, Лоранс, возьми тайм-аут и займись своей семьей.
– Не могу, – грустно улыбнулась она. – На работе сейчас запарка. Они слишком долго искали бизнес-администратора.
– И ты не сможешь выделить хотя бы один выходной, чтобы провести его с сыном и со мной? Заодно убедишься, как сильно тебя любит Роди. Знаешь, когда мы без тебя выбираемся куда-нибудь, он постоянно вспоминает тебя и сожалеет, что ты не смогла пойти с нами.
– Все же я плохая мать! – вздохнула Лоранс.
– Ты слишком хорошая мать, – заметил Роберт.
