глазами. Я перехватил её морщинистую руку.
– Я уже боялась, что отправлюсь на тот свет, не увидев тебя, – с укором сказала бабушка. – Но Данил… Если бы я знала, что всё так обернётся, не стала бы говорить тебе про завещание. Зря я это сделала. Говорят же, что благими намерениями выстлана дорога в ад.
– Почему зря? – пропустив остальное мимо ушей.
Она всегда любила сгущать краски и лить воду, в которой, не то что можно было потерять смысл, а утопить его напрочь.
– Потому что я думала, ты помиришься с отцом, – она начала сердиться. – Думала, вы наконец поговорите как два взрослых мужика, а не как это у вас было обычно. А что в итоге?
– В итоге я вернулся домой, – попытался унять её.
– Ты вернулся, – моя попытка не подействовала. – А Агния уехала.
В этой короткой фразе было куда больше, чем прозвучало. Бабушка очень внимательно наблюдала за мной.
Я не отводил взгляда. Она снова погладила меня, убрала руку и покачала головой с осуждением.
– Дурак ты, дурак. Твой отец тоже дурак, но он хотя бы никогда не бегал от своих чувств.
– При чём тут его чувства и мои?
– А ты думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, ничего не поняла, когда ты пришёл на этот злополучный день рождения, который вечно устраивал твой отец? Я, может, старая, но не слепая.
– Не такая уж и старая, – попробовал отшутиться.
– Оставь ты всё это, – она заговорила очень строго и сердито. – Что бы ни было у вас с Агнией, не дай ей сделать ошибку.
– Какую ещё на хрен ошибку?
– Ты мне тут поругайся, – она дала мне лёгкий подзатыльник. Опять пристально посмотрела в глаза. – Агния уехала, Данил. В тот же день.
– Ничего, вернётся.
– Не вернётся, – покачала бабушка головой. – Она улетает. Сегодня у неё самолёт.
Меня так и подбросило. Агния, самолёт… Мысли затарабанили по черепу теннисными мячиками.
– Во сколько? – вскочив на ноги, вгляделся в лицо бабушки. – Во сколько самолёт?! Куда она собралась?!
– Не знаю я! – бабушка встала. – Что ты орёшь?! Раньше орать надо было.
– Да… – выматерился на чём свет стоит. На сей раз бабушка на это не отреагировала.
Схватив мобильный, я набрал Агнии, но всё, что услышал, – это длинные гудки, которые сменило предложение оставить голосовое сообщение. Набрал снова – та же ерунда.
– Не отпускай её, Данил, – прохладные тонкие пальцы опустились на мою ладонь.
Я порывисто сжал руку бабушки.
– Какой аэропорт? Ты хоть что-нибудь знаешь?
– Нет. Она ничего не говорила. Я знаю одно: ты не должен её отпускать, не должен её потерять. И… Я думаю, это Штаты. Орландо. Она всегда любила Орландо.
В аэропорт я гнал так, словно от этого зависела моя жизнь. Так оно и было. По крайней мере, это несильно отличалось от истины. Всё, что сказала бабушка, ещё не уложилось внутри меня. Но я доверял чутью. А оно говорило, что старуха права. Я не должен дать Рыси сесть в самолёт и взмыть в воздух.
– Чтоб тебя, – процедил, объезжая едва тащащийся впереди кроссовер. Рейсов на разодранный штатами континент было несколько, до Орландо – один. Бросил взгляд на приборную панель и выругался на чём свет стоит. Ни один заезд не значил для меня столько, сколько этот. Единственным моим соперником было время. Беспощадное, хладнокровное, не способное на промах.
Впереди тянулась вереница машин, главное здание уже вовсю маячило перед носом. Наплевав на всё, я прижался к обочине.
– Здесь нельзя парковаться, – бросил мне мужичок в жилете, когда я затормозил.
– Иди к чёрту, – бросил ему. Достал несколько смятых купюр и сунул в руки. – Сделай так, чтобы было можно.
Больше не слушая его, бросился ко входу. Отпихнул зазевавшегося толстяка, едва не перекатился через чей-то чемодан. Вслед мне неслась нецензурщина, снующие вокруг пассажиры шарахались в стороны. Оказавшись перед рамками, я бросил на ленту всё, что могло вызвать интерес и, едва преодолев контроль, рванул дальше.
Регистрация на рейс была уже окончена. Взгляд на часы… Проклятье!
Нашёл стойку авиакомпании и отшвырнув стоящего у неё мужика, прорычал.
– Рейс до Орландо. Задержите его. Это…
– Простите, – девушка посмотрела на часы позади меня. Перевела взгляд. – Простите, это невозможно.
– Всё возможно! – возразил яростно. – Моя жена… Мы поругались. Она не должна улететь, можете понять?! Я не могу её отпустить. Я её…
– Простите, – во взгляде сотрудницы появилось сочувствие. – Это невозможно. И… – она опять посмотрела за мою спину. Я тоже обернулся и понял: действительно, поздно. Самолёт уже взлетел.
Сев в машину, я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Потёр переносицу и невидящим взглядом уставился сквозь лобовое стекло. В окно постучали. Всё тот же мужик в ярком жилете. Дав ему знак, что уже уезжаю, я сдал назад.
Насмешкой в салон лучом заглянуло солнце. Я посмотрел на небо. Там, в высоте, поднимался в воздух похожий на птицу самолёт. Возможно, именно тот, который уносил Агнию. Возможно… Возможно, так даже лучше.
Отпустить её и всё. Чувства не для меня. Да и началось у нас всё слишком косо. Пусть живёт своей жизнью, а я буду жить своей. Ведь именно этого я и хотел, когда брал билет из Мехико до Москвы. Этого.
Я вернул себе свою жизнь. Только чувство было такое, что всё далеко не так. Что я не вернул её, а потерял. А вместе с ней потерял ещё кое-что.
Сердце.
Агния
Самолёт набирал скорость. Сидя у иллюминатора, я смотрела на взлётно-посадочную полосу, гадая, что меня ждёт. Флорида… Всего через несколько часов я окажусь на другом конце света.
От прошлого скрыться это мне не поможет, я понимала. Да больше и не хотела скрываться. Я хотела другого: попытаться построить будущее.
Мягко погладила живот.
– Кто, ещё не знаете?
Я перевела взгляд от иллюминатора на сидящую через кресло от меня женщину.
– Нет, – почему-то вопрос её вызвал у меня
