Одиночка - Алина Савельева

Я пытался звонить Лике и писать. Заблокировала. То, что парни переехали к ней, и одновременно радовало — что она под круглосуточной защитой, и нервировало — вдруг она обратит внимание на кого-то из них? Опять ревнивые тараканы! Она любит меня! Любит! Я верю, что она меня дождется.

Макс написал мне, что она просит обо мне с ней не говорить. Опять я сделал что-то неправильно. Как обычно, в общем. Он тайком фоткал её для меня. Когда она смеялась. Когда о чем-то спорила с Ником, размахивая руками. Самая красивая. Идеальная для меня.

Устал. Ужасно устал от поездки. От тяжелого разговора. Хорошо, что не пришлось угрожать, что вынесем все грязное бельишко в СМИ. Тогда бы он меня точно размазал по стенке. От того, что постоянно надо сражаться с этими ветряными мельницами. Но я не сдамся. Она того стоит. Лика. Лечу к тебе.

Исаев, сидя у себя в кабинете, нервно покручивал стакан с виски. Навалилось всё одним снежным комом. Просители эти достали. Ходят, трясут указами президента, Конституцией и даже уголовным кодексом. Все как с цепи сорвались. Требуют, скандалят.

— Вы обязаны! Тут написано! И сроки есть!

— Я узнал, что это вы должны были ремонтировать наш забор! Он к имуществу города относится! Верните мне средства!

— Мы будем жаловаться! До президента дойдем!

— Вы злоупотребляете данной вам властью, вот при Сталине таких расстреливали без суда и следствия!

Голова раскалывается от них от всех. Проходу не дают. Валить надо. Все, что мог, уже из города выжал. С каждым днём недовольных все больше. Пора бы на отдых. Устал.

А еще это письмо три дня назад.

«У меня есть достоверная информация о многих твоих грешках, Исаев. От воровства казны до убийств с помощью Корректора. Взяток и развлечений с несовершеннолетними. Четыре папки с весомыми доказательствами и показаниями свидетелей. Информация продается. Тебе или твоим конкурентам — мне всё равно. Цена 5 млн. $. Срок — неделя. В следующий вторник дашь ответ, я свяжусь с тобой. Время пошло».

Исаев никак не мог понять, кто это его шантажирует. И на самом ли деле что-то есть у этого подонка на него. И не собирался он какому-то проходимцу кровно заработанные отдавать! Но найти по ай-пи адресу не удалось. Если только на живца. Но в наше время не обязательно встречаться, чтобы бабки получить. Вариантов тьма. Уж ему ли не знать. Каждый день приходили письма с разных адресов.

«Осталось шесть дней». «Осталось пять дней». Что еще больше его нервировало и не давало сосредоточиться.

Налоговая вдруг заинтересовалась всем имуществом его семьи. Потребовали декларации от ближайших родственников. Совсем обнаглели.

Осточертело всё. Валить надо из этого гнилого городка. С этими мыслями поехал к любовнице Луизе. Она уж три дня телефон обрывает. Кошка бешеная. Но Исаев тащился от неё. Хоть она и шлюха. Да пофиг, не жениться же на ней.

Тем же вечером Исаев, вдоволь насладившись знойным телом, лежал на кровати Луизы.

— Котик, меня тут недавно мужик снял, залётный. Не из наших. И я подслушала его разговор. Он думал, что я в спальне, что уснула. А я за стеночкой в коридоре слушала, пока он на кухне был.

— Давай без воды, что за разговор?

— Короче, в понедельник повезут деньги, доллары, много. Битком набитая, по его словам, инкассаторская машина. Бронированная. Что за деньги, я не поняла, но точно какие-то «черные». Мужик говорил, по-тихому повезут, чтобы «шухер» не наводить и внимание не привлекать.

— Ты хочешь, чтобы я влез в это дерьмо? А сколько я потом проживу? Непонятно же, чьё бабло.

— Да какая разница! Там столько! Если получится уедем, с тобой в Испанию или на Кипр. — Луиза капризно скривила губки и, топнув ножкой, потребовала. — Надоело мне это захолустье, сыта по горло этой жизнью. Я уехать хочу. Жить красиво! Там денег на двадцать жизней хватит! Можно ни в чем себе не отказывать, не думать вообще больше ни о чём. Жить и наслаждаться.

— Что да мужик? Откуда приехал.

— Да не знаю я! Больно мне надо у всех них биографию спрашивать! Если быстро всё сделать, опомниться никто не успеет. У нас одна объездная, у старого завода, по городу они не поедут. И вроде всего одна машина сопровождения будет. Там их как-нибудь и поймать.

— Как-нибудь? Не забивай мне голову ерундой. Херня какая-то. Не нравится мне это.

Луиза, обиженно фыркнув, ушла в ванну.

— Дело есть, сегодня у тебя, в час ночи. Жди, — отзвонился кому то Исаев.

А Луиза, победно улыбнувшись, отправила сообщение и тут же удалила его в исходящих почты.

Исаеву не нравилась эта затея. Но Корректор загорелся. Отморозок на всю голову, ничего не боится. И они решили завернуть на брошенный завод, такой нелегальный транзит бабла по их городу. Собрав ещё трёх своих ближайших коллег по цеху, Корректор составил план. Исаев собрался ждать их на заводе, не желая оставлять свою долю без присмотра.

Сомнения не отпускали Исаева и в последующие дни. Но проблемы продолжали сыпаться. То общественники, то забастовки. Как же всё осточертело! Валить надо. Забрав последний куш. На день раньше, чем объявится шантажист. Хоть в этом повезло. Пусть потом подотрется своими доказательствами. В эту страну Исаев возвращается не собирается.

Получив сообщение, я планировала просто собраться и уехать. Но, как оказалось, мне даже выходить из дома одной нельзя.

— Я что, под домашним арестом? — гневно взирала я на своих новых домочадцев. — Мне и погулять нельзя?

— Можно. С нами. Мы тоже гулять хотим, да Макс? — пихнул локтем друга Никита, не отрываясь от игры.

— Очень хотим! — тут же отозвался Максим. — Боулинг, бильярд, кино, клуб?

— Что происходит? Вы что, меня от кого-то охраняете?

В недоумении я прокручивала происходящее в голове и не могла найти ни одной причины, почему меня надо охранять.

— Мы не можем рассказать, — пробубнил Макс.

— Почему?

— Тогда придется говорить о том, чьё имя нельзя назвать! — усмехнулся своей шутке Ник.

— Савелий Волдемортович вас просил оккупировать мою территорию? Дружить со мной?

— Лика, мне никто не может указывать, с кем дружить, — отрезал Ник. — Я вообще-то будущий управленец огромного ХОЛДИНГА! Прогибаться под окружающих меня отучили лет в пять. Поэтому не забивай свою красивую головку. Я дружу с тобой потому, что