Вот почему он решил оставить это все в зеркале заднего вида. Ради любви к одной женщине. Его женщине.
— Нет, Шарлин, мой совсем не похож на твой, — сказала Шантель, глядя на свой кулинарный «шедевр».
Она пригласила в фамильный дом Уилсонов свою невестку, потому что ей вдруг ужасно захотелось одного из ее шоколадных кексов. Шарлин прибыла вместе со всеми необходимыми ингредиентами и коляской с ребенком. Шантель давно хотелось заняться выпечкой, и она упросила Шарлин научить ее, но ее кекс оказался эпической неудачей рядом с идеально круглым и симметричным кексом Шарлин.
— Не горюй, — сказала Шарлин. — Выпечка — это особое искусство. Ты отлично готовишь, тогда как у меня вечно все пригорает и готовить в нашей семье приходится твоему брату. Так что не бери в голову. Роман женится на тебе не из-за пирогов.
— Кстати, о Романе… — Шантель подошла к коляске, достала оттуда ребенка и сделала глубокий вдох. От Кристофера пахло детской присыпкой. — У нас вроде как тайм-брейк.
— Тайм-брейк? — удивилась Шарлин. — У тебя же свадьба через несколько дней! Может, ты струсила?
— Да нет, дело не в этом. Просто я не знаю, тот ли он человек, за которого я его принимала.
— В каком смысле?
— Понимаешь, он полностью сосредоточен на деньгах, власти, престиже. Мне же на это наплевать. Я хочу быть счастливой. Иметь любящего мужа. Здорового ребенка. Разве я многого прошу?
— Это не так, — произнес за ее спиной мужской голос.
Шантель обернулась, чувствуя, как забилось ее сердце.
— Я тоже хочу, чтобы ты была счастлива. Ты и наш ребенок, — сказал Роман. — И я думаю, что со мной это возможно.
— Похоже, это мой сигнал к отъезду. — Шарлин забрала у Шантель ребенка и положила его в коляску. — Надеюсь увидеть вас на свадьбе, — сказала она и вышла, оставив Шантель и Романа одних на кухне.
— Зачем ты приехал? — спросила Шантель.
— Разве это непонятно? Чтобы вернуть тебя. И сказать, что я был идиотом, когда больше думал о том, о чем ты сейчас сказала. Больше чем о тебе. Больше чем о нас.
Шантель отвернулась.
— Нас уже нет, Роман.
Он обошел вокруг и остановился перед ней.
— Я знаю, что совершил ошибку. Но я прошу дать мне еще один шанс.
— И что? Ты можешь сотворить вокруг меня магическое заклинание, чтобы я пошла с тобой к алтарю? Оставь эти глупости. У меня больше самоуважения, чем ты думаешь. — Для нее это стало уже клише — влюбиться в того, кто ее никогда не полюбит. Хватит. Теперь ее очередь высоко держать голову и жить своей жизнью.
— Я прошу выслушать меня. Не только головой, но и сердцем, — взмолился Роман. — Пожалуйста.
— Хорошо. — Она его выслушает, но только один раз. — Скажи то, что ты хочешь сказать, а потом оставь меня в покое.
— Мне очень жаль, солнышко, но этого не случится.
Шантель почувствовала, что буквально тает под его взглядом, но разве не так было всегда? С того момента, как они встретились, она больше ни о ком не могла думать. И боялась, что никогда не сможет.
Вся дорога из Атланты в Макдоноу была забита пробками. Роман был взвинчен, его мучили сомнения. «Что, если Шантель не простит меня?» У нее было право на него злиться, но он придет со шляпой в руке, умоляя дать ему еще один шанс, и не уйдет, пока она его не выслушает.
— Значит, мы снова вернулись к тому Роману? Тому, кто требует и приказывает? Если так, то можешь садиться в свой «мазерати» и катиться обратно в Атланту.
Она была права. Если он будет задирать нос, ничего хорошего из этого не выйдет. Ему нужно заставить ее понять, почему он сюда приехал.
— Ну? — Она посмотрела на него, потом на свои наручные часы. — Я не собираюсь стоять здесь всю ночь.
Роман сделал глубокий вдох. Он нервничал. Это будет нелегко — ему придется сделать то, чего он никогда не делал.
То, чего он всегда избегал. Придется выложить все начистоту, хотя не было никакой гарантии, что Шантель примет его или то, что он скажет.
Он посмотрел в ее настороженные глаза, и его сердце учащенно забилось.
— Во-первых, я очень скучал по тебе.
— А во-вторых?
— Во-вторых, я хочу попросить у тебя прощения. Я должен был ответить отцу как мужчина, когда он говорил те ужасные вещи, а не отмалчиваться. Я должен был защитить тебя. Сказать, какая ты сильная, умная, добрая… страстная. — Увидев, что она покраснела, он продолжил: — Я люблю тебя, Шантель. Еще ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой. Я чувствую себя завершенным. Как будто я нашел недостающую часть, о существовании которой даже не подозревал. И я хочу быть с тобой. С тобой и с нашим ребенком.
Шантель сделала шаг назад.
— Ты говоришь то, что я хочу услышать. Поэтому и говоришь это. На самом деле я тебе не нужна. Тебе нужен только ребенок. — Она погладила себя по животу. — И это жестоко — говорить такие вещи. Почему бы тебе просто не отпустить меня?
Он покачал головой:
— Это неправда. Ты нужна мне, Шантель. Я хочу тебя. Ты забавная, умная, дерзкая — я люблю все в тебе. Каждую твою клеточку.
Шантель почувствовала, как у нее сжало горло и защипало глаза.
— Мне страшно. — В этот раз она не смогла сдержать слез. — Боюсь, что все это сон, и в любую минуту я могу проснуться.
— Милая. — Роман обнял ее. — Это не сон. Это реальность. Я люблю тебя. И чтобы это доказать, я сказал отцу, что отказываюсь от «Атланта Кугуарз». Не хочу закончить так же, как он, зациклившись на деньгах и власти.
— О, Роман! Тебе не нужно отказываться от всего, чтобы доказать, что ты любишь меня. К тому же тебе нравится твоя работа.
— Не стану лгать, я всю жизнь стремился к этому. Но я не могу жить без тебя. А с тобой я смогу завоевать весь мир. Кстати… я подписал контракт с Кертисом.
Шантель просияла:
— Ура! Ты сделал это! Но… как ты теперь уйдешь? Ты ведь обещал Тиму, что позаботишься о его сыне.
— В первую очередь я должен заботиться о тебе и о ребенке. — Его ладонь легла на ее живот.
— Роман, я люблю тебя, но… зачем выбирать, когда у тебя может быть и то и другое.
— Да? — В его голосе звучало сомнение. Роман и правда не знал и не мог определиться, чего по-настоящему хочет сейчас.
— Конечно. Потому что ты делаешь это для
