— Если твоя мама не оставила завещания и не назначила тебя опекуном Джино, юридически он попадает под опеку государства, и социальные службы будут решать, кто его станет воспитывать, — объяснила Алиса. — То, что ты и Джино единоутробные брат и сестра, не означает, что опекуном автоматически выберут тебя.
— Но я помогала его воспитывать с самого рождения, — возразила Либби. — После родов мама была очень слабой.
Долгие роды вымотали Лиз. В больнице, где родился Джино, никто не сообщил ей о том, что она страдает тромбофлебитом. Лиз умерла до прибытия скорой помощи. Матери и дочери не удалось попрощаться; Лиз не успела сказать, кто должен заботиться о Джино, но Либби вознамерилась воспитать брата и отдать ему всю свою любовь. Она переехала в Пеннмар через неделю после похорон матери, в магазинчик, который они открыли на деньги, завещанные бабушкой Либби. Все жители деревни считали Либби матерью Джино. После предупреждения Алисы о социальных службах Либби решила не развеивать недоразумение, поэтому сейчас ей не хотелось говорить правду в присутствии болтливой Маргарет.
Она решила все объяснить Раулю Кардуччи позже.
— Да, я мать Джино, — тихо проговорила она.
По ее спине пробежала дрожь, так как выражение его лица стало презрительным. Он быстро оглядел ее с головы до ног, и Либби показалось, что она одета как оборванка.
— Вы намного моложе, чем я предполагал, — отрезал Рауль. Помолчав, он прибавил, растягивая слова: — Интересно, что привлекло вас в моем отце, престарелом миллиардере, мисс Мейнард?
Либби покраснела и заметила, что Маргарет уже не роется в сумочке, а нахально слушает их разговор. Рауль Кардуччи вел себя надменно и грубо, вспыльчивая девушка мгновенно рассердилась:
— Простите, но я не думаю, что мои отношения с вашим отцом каким-то образом касаются вас, — сдержанно ответила она. Ее глаза метали молнии.
Она чувствовала, что Маргарет буквально распирает от любопытства, и с трудом заставила себя непринужденно улыбнуться, когда повернулась к пожилой женщине:
— Спасибо за то, что прогулялись с Джино. Доктор говорит, что морской воздух полезен для легких.
— Не сомневайся, я готова гулять с ним в любое время. — Маргарет помедлила и перевела взгляд с Либби на незнакомца-иностранца. — Я могу остаться и заняться малышом, пока ты разговариваешь с этим джентльменом.
«Ага, а после Маргарет разнесет новости по всей деревне», — сердито подумала Либби.
— Спасибо, но я должна накормить Джино ланчем и, кроме того, больше не хочу отнимать у вас время, — весело произнесла она. — Не могли бы вы повесить на дверь магазина табличку «Закрыто», когда будете уходить?
Либби едва сдерживала нетерпение, пока раздраженная Маргарет выходила из магазина. Но как только пожилая женщина закрыла за собой дверь, девушка свирепо уставилась на Рауля:
— Я полагаю, для вашего визита имеется повод, мистер Кардуччи, и вы приехали не только для того, чтобы делать отвратительные намеки?
Неожиданная резкость ее тона испугала Джино. Малыш изумленно посмотрел на нее, и его нижняя губка задрожала. Либби удобнее устроила Джино на бедре и погладила по спинке, будучи по-прежнему вне себя от ярости. Этот надменный наглец смотрел на нее, словно на грязь под ногами.
— До того как вы что-нибудь скажете, мне лучше объяснить… — Она умолкла, поскольку Джино издал вопль и стал извиваться в ее руках. Для своего возраста он был чрезвычайно силен, и она с трудом его удерживала, разочарованно замечая, что на смену крикам приходит знакомый кашель. — Я должна дать ему попить. Извините, — пробормотала Либби и поспешила за занавеску из бусин.
Она взяла упаковку сока из холодильника, но Джино плакал и слишком сильно кашлял, так что напоить его было невозможно. На нем по-прежнему был надет толстый комбинезон; его лицо раскраснелось, ибо мальчику было слишком Жарко. Одной рукой Либби пыталась расстегнуть молнию на комбинезоне, а другой продолжала удерживать извивающегося мальчика. Она знала, что Рауль проследовал за ней и наблюдает за ее мучениями.
— Давайте я подержу ребенка, пока вы его разденете, — предложил он, шагнув вперед и выхватив малыша из ее рук до того, как она успела возразить.
Джино так изумился, что стих. Либби быстро расстегнула молнию на комбинезоне и стала ждать очередного вопля, но, к ее удивлению, малыш только сопел и пристально разглядывал лицо Рауля.
— Должно быть, у вас волшебные руки. Обычно он вопит изо всех сил, если его берет на руки незнакомый человек, — тихо сказала она, чувствуя себя немного огорченной. Пока Либби снимала комбинезон с Джино, мальчик даже ни разу на нее не взглянул. Потом девушка искренне призналась: — Джино рожден под созвездием Близнецов, а люди этого знака зодиака часто обладают очень хорошей интуицией. Возможно, он инстинктивно признал в вас брата.
Рауль иронически выгнул темные брови и категорично произнес:
— Между нами нет кровного родства. Пьетро усыновил меня.
Мужчина увидел удивление в глазах Либби и задался вопросом: с какой стати он признался ей в том, что не имеет кровного родства с этим мальчиком? При мысли о том, что Либби и Пьетро делили постель… Рауль помотал головой и жутко рассердился на себя оттого, что никак не может оторвать взгляд от ее притягательно красивой груди.
Элизабет Мейнард была любовницей его отца и родила ему ребенка; сыну Пьетро Кардуччи не подобает испытывать к ней влечение. Он заставил себя отвести взгляд от роскошных форм Либби и уставился ей в лицо. Но снова по его телу пробежала чувственная дрожь, когда он сосредоточил внимание на соблазнительном изгибе ее губ. Раздраженный Рауль резко заговорил:
— Весьма вероятно, что ребенок расплакался, боясь, что вы его уроните.
— Я бы его ни за что не уронила! — яростно отрезала Либби. Она быстро выхватила Джино у Рауля и поднесла к его, губам бутылочку с соком. Услышав хриплое дыхание малыша, девушка нахмурилась. — Я должна отнести его наверх и дать очередную дозу антибиотиков.
Она свирепо посмотрела на Рауля, прислонившегося к ее письменному столу. Он нагло читал финансовый отчет. Пройдя через комнату, Либби захлопнула бухгалтерскую книгу.
— Зачем вы приехали? — с вызовом поинтересовалась она. — Я читала в газетах, что Пьетро умер. Но это было более шести месяцев назад, и за это время никто из семьи Кардуччи не выходил на связь.
Рауль одарил ее надменным и презрительным взглядом:
— Это вряд ли моя вина. Вы сбежали со своего последнего места жительства, не заплатив за аренду, и мне пришлось приложить усилия, чтобы вас найти. Я приехал сюда не просто так, уверяю вас, мисс Мейнард, — злобно процедил он. — В своем завещании мой отец указал, что хочет, чтобы его сын вырос в семейном особняке в Лацио. Я приехал, дабы забрать Джино в Италию.
