Она прикусила нижнюю губу белоснежными зубами.
— Вот и чудесно. Это значительно все упрощает.
Не успел он возразить, как за его спиной раздался звук открывшейся и захлопнувшейся двери.
— Мартин?
Обернувшись, он увидел, что тетушка Эмма спускается с крыльца. В руках она держала полотенце. По-видимому, она смыла муку или краску, которой были перепачканы пальцы. Вдобавок Эмма успела причесаться, сняла фартук и надела туфли. В эту минуту она показалась Мартину моложе своих пятидесяти лет.
Неизвестно почему, но его разозлил тот факт, что тетушка сочла необходимым привести себя в порядок перед прелестной незнакомкой.
— Все в порядке? — спросила Эмма.
Красивая посетительница слегка нахмурилась.
— Так ты не один?
— Нет. Это моя тетушка.
— А. — Она изобразила на лице приветливую улыбку и направилась к крыльцу, умудряясь на высоченных каблуках двигаться удивительно грациозно, обходя мелкие выбоины.
Да, эта женщина представляет собой нечто необыкновенное. Мартин не был до конца уверен, что уже когда-то не оценил ее подобным образом, но как бы то ни было, он сделал это сейчас.
— Значит, вы тетя Мартина. Я могла бы сказать, что он много рассказывал о вас, но это было бы неправдой.
Красавица протянула руку Эмме, однако та, демонстративно ее не замечая, озабоченно смотрела на племянника.
Тогда посетительница тоже обернулась и недоуменно взглянула на Гринфилда.
Он пожал плечами.
— Недостатки воспитания? — усмехнулась красотка. — Ладно.
Она вновь посмотрела на Эмму, ожидая каких-либо действий с ее стороны. Однако тетка Мартина не любила ситуаций, которых не понимала и потому не могла ими управлять.
Неожиданно Гринфилд сообразил, чего ждет от него незнакомка: он должен представить ее своей родственнице. Но это было не в его силах. В итоге он просто вновь пожал плечами, затем двинулся вперед. Остановившись примерно посередине между гостьей и тетушкой Эммой, он сунул большие пальцы рук за пояс джинсов и решил довериться своей интуиции. В конце концов, кроме таковой, у него больше ничего не осталось.
Красотка закатила глаза к голубому безоблачному небу, потом вновь протянула Эмме руку.
— Меня зовут Сандра Лоуренс.
Тетка снова посмотрела на племянника, в ее глазах стояло множество вопросов, на которые, она знала, ответа ей не дождаться. В конце концов Эмма неохотно пожала протянутую руку.
— Эмма Гринфилд. — Немного помолчав, она вдруг произнесла: — Постойте, Сандра Лоуренс? Та самая, что пишет романы?
— Вы знаете мои книги?
Мартин отметил, что произнесено это было с изрядной долей язвительности.
— По вечерам здесь не так уж много развлечений, — пояснила тетка.
На этот раз Мартин не понял, как следует расценить подобный ответ — как комплимент или оскорбление. Он вздохнул. Временами Эмма бывала грубовата и излишне прямолинейна. Впрочем, именно эти ее качества помогли Мартину добиться наилучшего лечения, которое только можно получить за деньги.
— Я довольно много читаю, — быстро добавила тетушка, словно спеша загладить оставшееся после ее слов впечатление. — Так вы знакомы с моим племянником?
Сандра лукаво подмигнула.
— Более чем!
Гринфилд кашлянул, обескураженный весьма прозрачным намеком на интимность былых отношений, однако Эмма явно не поверила подобному заявлению.
— Не понимаю, как это может быть. Мартин непременно рассказал бы мне.
— А вот здесь вы ошибаетесь, — усмехнулась гостья. — Ваш племянник ничего бы вам не рассказал. На этот счет у нас с ним был особый уговор. В прошлом, я имею в виду.
Тут таинственная и чертовски притягательная Сандра Лоуренс погладила Гринфилда по обнаженному плечу, и он почувствовал напряжение, возникшее сразу в двух, с позволения выразиться, местах: в его собственных мышцах и в тетке. Та мгновенно насторожилась.
Вот это да! Мартин и прежде имел возможность оценить беззаветную готовность Эммы к защите единственного племянника, но сейчас она, похоже, пришла в ярость. В подобной ситуации ничего хорошего от нее ждать не приходилось.
— Мартин рассказывает мне все! — гневно возвестила тетка. — Мы с ним очень близки.
На Сандру перемена настроения суровой родственницы Гринфилда как будто не произвела ни малейшего впечатления. Криво усмехнувшись, она обронила:
— Близки, значит? Это как? Намекаете на инцест? Или я выдвигаю слишком смелое предположение? Если да, то так и скажите, не стесняйтесь. Меня иногда заносит.
На мгновение тетушка Эмма потеряла дар речи. С ее лица окончательно слетели жалкие остатки гостеприимства.
— Что вы себе позволяете? — прошипела она. — Кто вы такая вообще, дьявол бы вас побрал?
— Ведь я только что сказала: Сандра Лоуренс.
Произнеся эту фразу, гостья умолкла, словно сочтя ее достаточной. Судя по всему, она и впрямь считала, что ее имя все объясняет.
Тетушка Эмма подбоченилась, явно приготовившись к сражению.
И хотя Гринфилд от души потешался, наблюдая за обеими дамами, но все-таки решил вмешаться. В его душе все больше крепло убеждение, что Сандра Лоуренс, невзирая на всю свою элегантность и привлекательность, способна показать непробиваемой тетушке Эмме, где раки зимуют.
— Все верно, вы Сандра Лоуренс, это Эмма Гринфилд, а я Мартин Гринфилд, которого, по вашим словам, вам долго пришлось искать. Тетя Эмма, не могла бы ты оставить нас на минутку?
Тетушка сердито блеснула глазами и сжала губы в прямую линию.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — сухо заметила она спустя несколько мгновений.
Мартин покосился на Сандру, но у той хватило ума промолчать, хотя какая-то колкость наверняка вертелась у нее на языке.
— Что-то вдруг пить захотелось, — вздохнул Гринфилд. — Я бы не отказался от стаканчика твоего знаменитого лимонада.
Улыбка, которой он сопроводил эти слова, смягчила твердокаменное сердце тетушки. Два месяца назад Мартину не удалось бы совершить подобный маневр столь гладко. Но мало-помалу к нему возвращалось былое умение воздействовать на женщин.
Не вдаваясь в дальнейшие разговоры, Эмма зашагала обратно в дом. При этом Мартин обратил внимание на тот факт, что наружную дверь она закрыла, а внутреннюю оставила распахнутой.
Чем-то все-таки они похожи, обе эти женщины, одна из которых держит сейчас его под руку!
— Мне следовало быть повежливей с твоей теткой, но она так и пышет враждебностью!
Сандра покачала головой, и Гринфилд сделал вдох, наслаждаясь приятным запахом лаванды, которым пахли ее волосы. Аромат был нежным, успокаивающим и диссонировал с внешним обликом той роскошной женщины, которая его источала.
