В свое время Джейн закончила курсы секретарей-делопроизводителей и приехала в Лондон из родной Шотландии, считая, что здесь ей быстрее удастся найти работу. Но все попытки были тщетны из-за ее непрезентабельной внешности. И Джейн пришлось оставить мысль устроиться работать куда-нибудь секретаршей.
Джейн владела французским языком и поэтому начала зарабатывать на жизнь переводами в издательствах толстых женских журналов. В штате ни одного из них она не состояла, поэтому заработки ее были скудными.
Однажды, когда в ее жизни наступила очередная полоса безденежья, Кейт посоветовала ей написать любовный роман. Джейн сначала весело посмеялась над столь нелепой идеей, но предложений о переводах все не поступало, и она сдалась. Душещипательная история с обязательным счастливым концом, которую Джейн сочинила, была принята издательством. Она получила свой первый писательский гонорар, который пришелся как нельзя кстати, за ним последовало приглашение миссис Митлтон сотрудничать в ее журнале на правах внештатного корреспондента.
После своего первого писательского опыта Джейн решила написать детектив, положив в основу действительно имевшее место событие своей жизни. Работая над ним, она снова испытала боль и ужас прошлого, но роман казался ей публичным покаянием, способом снять груз с души, и она с увлечением над ним работала.
Теперь Джейн пришлось признать поражение: очиститься ей не удалось. Она должна с этим смириться. Но почему же гнев до сих пор терзает ее душу? Джейн же давно решила, что вся ее жизнь будет искуплением совершенного ею когда-то греха, и никогда она не позволит себе роптать на удары, которые наносит ей судьба. Она будет смиренно принимать все тяготы, что ей будут ниспосланы свыше, как благодать. Так что же произошло сегодня?
Джейн прошла на кухню и плюхнулась на стул.
Вот и все! Ничего из твоего публичного покаяния у тебя не вышло, подумала она с горечью.
Она сняла очки и быстро поморгала уставшими глазами. В поле ее зрения попала бумажка с косо нацарапанными на ней буквами.
«Джейн, милая, у меня для тебя сюрприз. Я собиралась на концерт в Альберт-холл со своим новым поклонником, но вспомнила о назначенном мне ранее свидании. Прошу тебя, сходи вместо меня. Жаль будет, если билет пропадет. Кейт».
Джейн грустно улыбнулась. Кейт, добрая душа, как обычно, заботится о ней. Подруга пользуется сногсшибательным успехом у мужчин и всегда стремится подсунуть и ей какого-нибудь кавалера. Но сегодняшний вариант показался ей странным. Кейт никогда не была завсегдатаем симфонических концертов. Кто же тот мужчина, который сделал ей подобное предложение?
В душу Джейн закралась тревога. Неужели Кейт в очередной раз прошла мимо хорошего человека, предпочтя ему мерзавца, которого по своему обыкновению наделила всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами? Джейн стало обидно за подругу. Она решила исправить положение.
Надеясь, что мужчина, назначивший свидание в Альберт-холле, звонил Кейт, Джейн подошла к телефону и включила автоответчик на прослушивание. Она не ошиблась. Среди нескольких оставленных посланий она услышала одно, которое привлекло ее внимание:
— Мисс Картер, посыльный принесет вам билет завтра в два часа. Если вы в это время не сможете быть дома, то, пожалуйста, перезвоните по телефону… — И хорошо поставленный женский голос продиктовал номер.
Удивительно, что приглашение поступило от женщины, подумала Джейн и обрадовалась: в этом случае она может им воспользоваться. На какой-то момент ей даже захотелось сбросить с себя груз прошлого и отдаться всей душой предстоящему удовольствию: она всегда с наслаждением слушала классику. Но Джейн не позволила себе расслабиться и немного поухаживать за своей внешностью. Оставшись в том же наряде, она разрешила себе только слегка провести расческой по волосам и оставить дома очки, которые водружала на нос не из-за плохого зрения, а чтобы сделать свою внешность еще менее привлекательной. Это была одна из множества власяниц, носимых ею для замаливания греха.
В программе концерта были произведения Бриттена и Брукнера. О последнем Джейн никогда не слышала, и ей стало интересно, какой стране и какому веку принадлежит этот композитор. Джейн купила программу и почерпнула из нее некоторые сведения о загадочном Брукнере. Оказалось, что он — крупнейший австрийский симфонист второй половины XIX века.
Джейн оторвалась от чтения, так как по возникшей в зале тишине поняла, что наступил тот благословенный миг, когда на сцене появился дирижер и оркестр превратился в единый организм, готовый повиноваться его воле. Дирижер взмахнул палочкой, начался концерт, и Джейн полностью отдалась музыке.
Неожиданно послышался неприятный посторонний звук. Джейн вздрогнула и заметила, что рядом в кресле устраивается опоздавший на концерт мужчина. Она раздраженно повела плечами и нахмурила брови, протестуя против бесцеремонного вторжения в ее мир чего-то чуждого, вырвавшего ее из волшебного мира музыки, где добро побеждало зло, а печаль светла и нежна и где вот-вот должно восторжествовать счастье. С ее губ невольно сорвалось:
— Тише, пожалуйста!
Через некоторое время сосед угомонился, и Джейн снова погрузилась в чарующие звуки музыки. Играли лирическое адажио. Его песенный характер настолько увлек Джейн, что она перестала отдавать себе отчет, где находится. Она полностью принадлежала Брукнеру, и только ему одному.
Соседа Джейн музыка совсем не интересовала. Ему было откровенно скучно, и он стал рассматривать публику. Справа от него сидел пожилой джентльмен, который тоже бросил на него нелюбезный взгляд, и мужчина сосредоточил свое внимание на женщине, сделавшей ему замечание. Она сидела в пол-оборота к нему. Музыка проецировалась на ее лице, и оно жило своей, отдельной от хозяйки жизнью. Зеленые огромные глаза то вспыхивали огнем, напоминающим блеск изумрудов, то темнели и казались почти черными.
Музыка, исполняемая талантливыми музыкантами, не тронула души мужчины, но отраженная в глазах девушки, она увлекла его. Он стал наслаждаться созерцанием звуков.
Своеобразная манера слушать сидящего рядом с ней мужчины вернула Джейн на землю, а вернее в зал. Колючая волна захлестнула ее душу. Наслаждение, которому она безмятежно предавалась, было нарушено назойливым вниманием соседа.
— Почему бы вам не посещать кинотеатр вместо симфонических концертов, если вы склонны больше смотреть, чем слушать? — зло прошипела Джейн. Она повернулась к бесцеремонному соседу и обомлела. Рядом с ней сидел тот, кто сегодня презрительно отозвался о ее детективе и назвал ее графоманкой.
