– Хочу есть, – сказал Лиам.
Рука Билла замерла.
– Ты голоден?
Мальчик кивнул.
– Если хочет есть, значит, все в порядке. – Он еще раз внимательно оглядел Лиама. – Будешь печенье?
Улыбка мальчика была ярче огоньков на рождественской елке.
– Печенье! Буду. П-жалста.
Билл облегченно вздохнул. Малыш в порядке. Но его мать паникует и сильно замерзла.
Он заметил под глазами Грейс темные круги. Она выглядит измученной, взволнованной и очень нервной. Ее взгляд мечется с одного предмета на другой, она не в состоянии сосредоточиться на чем-то одном. Но с каждой секундой она немного успокаивается. Ее настороженность взбесила Билла. Такое ощущение, будто она забыла, что сама постучалась в его дверь сегодня вечером.
– Хотите печенье? – спросил он. – Шоколадное. Его пекла моя мама.
Грейс кусала губу:
– Нет, спасибо.
Билл поднялся. Он принес из кухни два шоколадных печенья. Одно печенье он вручил Лиаму, который снял рукавички, а другое – Грейс. Она взглянула на печенье так, словно Билл протянул ей гранату с выдернутой чекой.
Она смущенно смотрела то на печенье, то на Билла:
– Я не хочу.
– Вы должны поесть. – Он взглянул на причмокивающего Лиама. – Аппетит у него хороший.
– Аппетит у него пропадает, когда я пытаюсь накормить его овощами.
Билла удивил беззаботный тон Грейс, но ему было приятно, что она решила пошутить.
– Разве кому-то захочется есть противные зеленые и оранжевые овощи? – спросил Билл.
Малыш кивнул и наклонил голову Арахиса в знак согласия.
– Зеленые и оранжевые овощи полезны для человека, чтобы он стал высоким и сильным. Я уверена, мистер Полсон не стал бы пожарным, поедая нездоровую пищу и попивая газировку.
– Твоя мама права, Лиам. Ешь много овощей, фруктов и белка, если хочешь быть высоким и сильным, как я.
Она смерила Билла взглядом:
– Да вы скромник.
– Скромность – это добродетель.
Грейс открыла рот, но не произнесла ни слова. Отвернувшись, она откусила печенье.
Билл встал на колени рядом с ней. С волос Грейс капала вода – ее футболка намокла. У нее была хорошая фигура. От нее пахло ванилью, корицей и чем-то еще, что Биллу не удалось определить.
– Давайте я вас осмотрю.
Держа печенье, она скрестила руки на груди:
– Я в порядке.
– Осмотр не займет много времени.
Она резко от него отпрянула:
– Я в порядке.
Билл придвинулся к ней:
– Позвольте мне самому в этом убедиться.
Грейс встала. Казалось, ей с трудом дается каждое движение.
– Вы сделали достаточно.
Он оглядел ее с головы до ног:
– Я пытаюсь выполнить свою работу, вот и все. Пожалуйста, дайте мне вас осмотреть. – Он терял терпение. – Я должен определить, нужно ли отвезти вас в больницу.
Она прикусила губу.
– Вы успокоитесь, если я надену униформу? – спросил он.
– Мне все равно, – решительно ответила она. – Я благодарю вас за то, что позволили нам согреться, а теперь мне нужно найти место для ночлега.
– Вы никуда не пойдете в такую ужасную погоду. Переночуете у меня. Я за вами присмотрю. Возражения не принимаются.
Грейс скривила губы.
– У меня две свободные спальни. Занимайте одну из них или обе. – Билл указал на ее куртку. – Вы немного согрелись без мокрой куртки и обуви, но должны переодеться.
Грейс потерла шею.
– Болит? – спросил Билл.
– Все нормально. – Она облизнулась. – Вся моя одежда в грузовике.
– Я найду для вас одежду. Сейчас вернусь.
Билл пошел к себе в спальню за фланелевой пижамой – прошлогодним рождественским подарком от родителей. Вернее, от матери. Его отец, как правило, приезжал домой в канун Рождества и уезжал двадцать шестого декабря, оставляя Билла с матерью, которая чрезмерно его опекала. Возможно, если бы у него был родной младший брат или сестра, все было бы иначе. Однако его мать после выкидыша не могла иметь детей.
Вернувшись в гостиную, он отдал пижаму Грейс:
– Она будет вам велика.
Женщина посмотрела на пижаму так, словно он вручил ей фривольный французский наряд горничной в комплекте с ажурными чулками и перьевой метелкой для пыли.
Грейс стиснула зубы:
– Вы хотите, чтобы я надела пижаму?
Он поджал губы, сдерживая улыбку:
– Она практически новая. Я только пару раз надевал брюки. Фланель теплая. Вы согреетесь.
Она снова с подозрением уставилась на него:
– Вы правда пожарный и горный спасатель?
– Посмотрите фото на каминной полке. – Он указал на статьи и снимки в рамочках. – И на стенах.
Оглядываясь вокруг, Грейс держала перед собой пижаму, словно щит.
Ладно. Зато она ее все-таки взяла.
Обручального кольца она не носит и очень беспокоится о ребенке. И она совсем не знает Билла. Она не в курсе, что от женщин с детьми он бежит почти как от прокаженных.
– Я помогаю людям в беде. Вот и все.
– Просто… – Грейс взглянула на Лиама, который играл с Арахисом, и коснулась головы мальчика. – Я никогда не ночевала у незнакомца.
– Не беспокойтесь. Я вас понимаю. Здесь вы в безопасности. Кстати, двери спальни закрываются на замок.
Ее глаза потемнели.
– Изнутри или снаружи?
Билл рассмеялся бы, если бы Грейс не выглядела такой серьезной.
– У меня идея! Я позвоню в офис шерифа и скажу, что ваш грузовик застрял в сугробе. Они вытащат его на буксире. Вы сможете поговорить с шерифом или его помощником. Они подтвердят, что у меня вы в безопасности.
– Шериф и его помощники поручатся за вас?
– Я прожил в Худ-Хамлете всю мою жизнь. Я всех здесь знаю.
Грейс снова посмотрела на статьи и фотографии на стене. Напряженность немного спала.
– Хорошо. Давайте позвоним шерифу. Я сомневаюсь, что в округе есть еще один черный пикап, застрявший в сугробе, но на всякий случай скажу, что на моем номера штата Джорджия.
– Далековато вы забрались.
Она пожала плечами.
Билл решил не лезть не в свои дела, хотя его распирало от любопытства.
Через пять минут Билл взял телефон у Грейс, которая держала в руке пижаму. Она больше не морщила лоб, но настороженность в ее взгляде осталась.
– Теперь все хорошо?
– Шериф сказал, что мы с Лиамом в безопасности с вами. – Грейс говорила увереннее, но нервно. Она погладила пижаму. – Он обещал позаботиться о моем грузовике.
– Грузовик, – повторил Лиам. – Люблю грузовики. Большие.
– Я тоже, – ответил Билл.
Симпатичный малыш. Как и его мама. Вот только смотрит она на Билла так, словно он убийца. Она переступила с ноги на ногу. По крайней мере, она не обморозила пальцы ног.
– Вас еще что-то беспокоит.
Она перестала теребить пижаму:
– Вы проницательны.
– Иногда. Скажите мне, что происходит.
