— Допивайте ваш кофе.
Гибкая загорелая кисть с длинными пальцами небрежно обхватила наполовину наполненную чашку, стоявшую на краю стола, и протянула Эве.
Неужели он не почувствовал запаха и не догадался, что это вовсе не кофе? Она поспешно приняла чашку и сосредоточила взгляд на идеально начищенных мужских ботинках. Потом залпом проглотила остаток огненного напитка. На глазах мгновенно выступили слезы, и она отчаянно заморгала.
— А где Брэд?
— Еще не вернулся из больницы, от жены.
Эва приложила героическое усилие, чтобы ее ответ прозвучал естественно, изумляясь тому, что шеф не спешит отпустить одно из язвительных замечаний, на которые был большой мастер. Ее взгляд невольно встретился с его светлыми, прозрачными как горный хрусталь глазами, и ей показалось, что она натолкнулась на невидимую преграду под высоким напряжением, — по телу словно пробежал электрический разряд, заставив затрепетать каждый нерв.
— Тогда, боюсь, вам придется заменить его.
— Заменить?
Вряд ли кто-нибудь сумел бы заменить Брэда Слотера. Брэд был доверенным лицом шефа и в работе проявлял большое рвение. Он сам признался Эве, что первый его брак распался потому, что его никогда не было дома. И сейчас, если бы Зак связался с ним по телефону, Брэд примчался бы из родильного дома со скоростью света.
— Ничего трудного вам не предстоит, расслабьтесь, — проговорил Зак своим характерным низким голосом. — Я хочу, чтобы вы написали пару писем под мою диктовку.
Наморщив лоб, Эва механически взяла со стола карандаш и блокнот. Шеф разговаривал со странной медлительностью, а вовсе не в обычной нетерпеливой манере. Он даже не спросил, почему она не отвечала на телефонные звонки. Пропуская ее вперед, Зак посторонился, и, стараясь увеличить дистанцию между ними, Эва отшатнулась и на миг потеряла равновесие. Сильные руки в мгновение ока подхватили ее. Голова у Эвы закружилась, сердце бешено застучало в груди. Она задрожала, пытаясь справиться с внезапной слабостью.
— С вами все в порядке? — спросил он, все еще не отпуская ее.
— Все х-хорошо… извините.
Ее ноздри затрепетали, уловив возбуждающий, только ему присущий запах. Такой интимный… Что с ней происходит? Эва с усилием выпрямилась, и он отпустил ее. Она направилась вперед осторожными шажками, отметив, что двойная дверь кабинета шефа в самом конце коридора странным образом то придвигается, то удаляется, а то и перекашивается. Это все бренди. Она напилась на рабочем месте. Но Эва не испытывала стыда, напротив, ей было необычайно хорошо. Временная анестезия — лекарство против страшной боли, которую она пока не была готова встретить во всеоружии.
— Сядьте, Эва.
Девушка, осторожно ступая, прошла по толстому ковру и опустилась на ближайший стул. Она вдруг испугалась, что он заметит ее состояние. Непривычное чувство опьянения перестало доставлять удовольствие. Находиться в таком виде перед Заком Сфаэлосом теперь казалось ей настоящим безумием.
Она вскинула голову, увидела, что он стоит рядом с ней, и вздрогнула. Руки ее задрожали, и Эва крепче вцепилась в блокнот. Зак почему-то не сел на свое место, а легко прошелся по ковру и остановился у огромного, во всю стену, окна. Потрясающе красивый мужчина, он, кроме того, обладал врожденной грацией движений. Отлично сшитый темно-серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи и длинные стройные ноги.
Он бросил на Эву внимательный взгляд из-под густых черных ресниц.
— Я могу начинать?
Обычно он никогда не спрашивал разрешения. Эва неуверенно кивнула. Он принялся диктовать, делая не правдоподобно длинные паузы, и это позволило ей более-менее успешно поспевать за ним, но все-таки она пропускала некоторые слова, потому что никак не могла сосредоточиться на содержании письма.
Чувство реальности постепенно возвращалось к Эве, и желанное забытье уступило место трезвой мучительной ясности. Сколько времени Трой вот так обманывал ее с Абигайль? В памяти всплыли откупоренная бутылка вина на столике в холле и полупустые бокалы на полу у кровати. Это не был внезапный порыв страсти. Они принесли бокалы с собой, в спальню… Они заранее условились встретиться днем, когда Эва обычно была на работе…
— Вы все успели записать?
Очередная страница под ее пальцами была безнадежно пуста. Эва беспомощно закрыла глаза, желая хоть на мгновение обрести покой.
— Ничего страшного… это письмо не такое уж важное.
Мягкость его тона ошеломила ее. Она растерянно подняла голову и увидела перед собой его глаза. Участие, которое она прочла в них, прямо-таки гипнотизировало ее. Зак устроился на краешке письменного стола, слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Он протянул руку, забрал блокнот из ее нервно подрагивающих пальцев и небрежно отложил в сторону.
— Вы чем-то очень расстроены, — медленно произнес он.
Эва замерла, мускулы изящного личика напряглись под гладкой кожей. Она уперлась взглядом в его шелковый галстук.
— Нет…
— Вы больше не носите кольцо…
Девушка побледнела. Карандаш, который она вертела в пальцах, с треском сломался пополам.
— У вас в самом деле что-то стряслось, — пробормотал Зак все тем же негромким мягким голосом, которым разговаривал с ней впервые и от которого ей всерьез стало не по себе. — Утром вас, кажется, неожиданно вызвали домой. Что-то случилось?
Эва поняла, что готова все рассказать ему, выплеснуть скопившуюся внутри горечь, но вместо этого с силой сжала зубы.
— Может быть, вы хотите сегодня уйти домой пораньше? предположил он.
— Нет, — пробормотала она.
Ужас мгновенно вернул ее к жизни. Кузина, конечно, дожидается ее возвращения. Но сейчас она меньше всего готова к встрече с ней.
— Почему нет? — продолжал допытываться Зак.
— Я застала своего жениха в постели с кузиной…
Стоило Эве произнести эти слова, как ей тут же показалось невероятным, что она решилась сказать такое вслух и именно этому человеку. Краска стыда и досады залила ей лицо и тонкую шейку. Но Зак Сфаэлос и бровью не повел.
— Вы счастливо отделались, — убежденно проговорил он.
— Счастливо отделалась? — машинально переспросила Эва.
Зак выразительно развел руками.
— Подумайте сами, насколько было бы печальнее для вас узнать об этой недостойной связи после свадьбы.
— Теперь никакой свадьбы не будет, — дрогнувшим голосом прошептала Эва, но если, сообщая это тете, она чувствовала, что находится в центре кошмарного сна, теперь же случившееся представлялось ей не менее кошмарной реальностью.
