— А мне?
— Что? — перегнулся, сбоку и немного сверху заглянул в мое лицо.
— Мне некуда спешить? Еще немного и сорок лет! Я скоро бабкой стану! А ты все еще молодым будешь! Как долго это всё продолжаться будет? Я и сейчас уже не очень — старая, толстая, морщины, грудь…
— Объясни это моему члену! Чувствуешь? — в доказательство своих слов он потерся о мою напряженно-прямую спину. — Зачем так далеко загадывать? Зачем заранее нагнетать обстановку? И мне, знаешь ли, тоже нормальную семью хочется — я тоже не так уж и молод! А знаешь что… а давай ты мне все свои проблемные… хм, места покажешь, и я скажу, насколько все плохо?
— Что? Наглец! — я рванулась прочь, но он был силен, держал крепко и легко возвратил на место. — Да как ты смеешь…
Я еще много чего хотела сказать! Мне возмутиться хотелось! И не поняла, пропустила момент, когда он развернул меня на табуретке лицом к себе и закрыл рот поцелуем!
Меня и не целовали давно. А целовали ли вообще когда-нибудь так? Так долго, так страстно, словно хочет узнать обо мне все — исследовать, испить, под кожу проникнуть!
И его трясло почему-то, словно мальчишку — я очень четко ощущала дрожь эту! Неужели на меня реагирует так? Или просто секса давно не было…
Я понимала, что увлекает в спальню. Но мне внезапно стали безразличны собственные сомнения — ну и пусть все закончится завтра! Зато будет что вспомнить в старости, когда внуков буду в одиночестве няньчить!
И сама срывала с него форму, не прерывая поцелуя. Сама подставляла ему грудь, когда, распахнув на мне халат, он добрался до обнажённого тела! И удивлялась тому трепету, тому восторгу, который в его глазах видела, думала, что это мне чудится…
И голая перед ним лежала, позволяя смотреть на себя. И он смотрел. Он целовал, вниз спускаясь. Он ласкал меня, словно не случайную знакомую, а давно и очень любимую женщину, легко переступая черту моей скромности. И языком доведя до финала, резко вошел, крепко стискивая бедра…
5 глава. 7 января. Утро
Проснулась одна. Ещё не открывая глаз, знала уже, что ушёл очень рано, на рассвете ещё. Что-то шептал об этом… Хотя, больше помнились другие его слова. Обрывками… Заставляющими замирать сердце…
… — Знал, что ты такая — чувственная, сладкая… От тебя оторваться невозможно! Не отпущу…
… — Старушка моя, можешь считать, что твои байки о разнице в возрасте не прошли! Ты красивая! Всегда такой для меня будешь…
… — Спи, моя хорошая, я окошко открою — иначе задохнемся от запаха дыма…
И картинки перед глазами мелькали. Много картинок. Очень много. Молодой. Тело тренированное, сильное — сколько раз за ночь все начиналось сначала? Я счёт потеряла и голос сорвала от стонов и криков. Меня никогда так…
Тело ломило. Между ног саднило, ныли натруженные мышцы. Кожа живота и бедер была липкой от его спермы, которую в последние разы мы уже не вытирали. Ею пахло от меня. Им от меня пахло. И я была безумно, безмерно, невыносимо счастлива!
7 января. 11.30
Я мариновала мясо, пританцовывая под треки Русского радио. Овощи на салаты весело кипели в кастрюльках. Сын, вернувшийся утром, отсыпался в своей комнате. Дочь обещала прийти к вечеру. Он не звонил. Впрочем, он не брал мой номер… Впрочем, если вспомнить где он работает… Не составит труда для него номер моего телефона найти! Но работает же! Да и только обед!
Гипнотизируемый мной телефон словно в ответ на мои размышления громко заиграл мелодией входящего. Вмиг вспотевшими ладошками схватила трубку — так и есть незнакомый!
— Вадим? — радостно выдохнула в трубку, чувствуя биение собственного сердца где-то в горле.
— Хм, неужели всё-таки смог? Неужели наш Казанова добился своего на первом свидании? Признавайтесь, милая барышня, у вас секс был или нет? Потому что цена вопроса безумно высока — пятьдесят штук, это вам не шутки!
Я долго осознать не могла. А потом еще дольше — поверить в случившееся. Картошка выкипела и начала пригорать в кастрюле, когда "щелкнуло" наконец-то в голове, дошло. Я набрала сообщение, отвечая на вопрос сброшенного звонка: "Был секс. Он выиграл". Отключила плиту и, словно меня выжали, словно вытащили батарейку, рухнула на диван, укрылась с головой одеялом.
Ничего. Все забудется. Боль пройдет. Не может не пройти. Сын у меня. Дочка. Я не одна. Маме сегодня не звонила еще. Мама! Мамочка… Больно-то как… И пусть бы секс просто! Подумаешь! Зачем говорил мне все это? Зачем Я это запомнила, словно на пленку в своей голове записала!
"Врал тебе — не просто нравилась, не просто тянуло к тебе, люблю… "
"Два года люблю. Ты же видела! Не могла не видеть, как смотрел на тебя! Да я глаз отвести не мог!"
6 глава. 7 января. Вечер
— Мам, Катюха мясо твое приготовила! Вставай! Ужинать будем! Сашка Катюхин за шампанским пошел! Праздник же! Сколько спать можно?
Как зомби, на чистой силе воли, как в молодости, когда сутками болели дети, я заставила себя встать. Умылась в ванной, слушая подшучивания друг над другом своих детей, накрывающих праздничный стол. Встретилась взглядом с собой и скомандовала, сквозь плотно сжатые зубы:
— Дура! Взяла себя в руки!
И вышла с улыбкой, изо всех сил стараясь, чтобы она хотя бы казалась натуральной.
… — Ксения Дмитриевна, бабушка моя к родителям переезжает, а мы с Катей сможем в её квартире жить. Однокомнатная, правда, но для начала нормально! Правда, Катюш? Мне всего полтора года осталось в техникуме, но я в интернете немного зарабатываю — вы же знаете! Перебьемся как-нибудь! Сами сможем!
— Саша, зачем же сами! А я? А твои родители зачем? Мы все поможем! Ничего… Справимся! И вырастим, и воспитаем!
Катюха со слезами кинулась обниматься — глупая моя девочка, неужто думала, что я не замечаю ничего, неужто думала, что оттолкну, скандалы закатывать буду? И ведь парень хороший какой — не отступил, решает "проблему"! Жилье подыскал, работу какую-никакую в девятнадцать-то лет имеет!
Звонок в дверь испугал меня до безумия — подскочила, заметалась взглядом затравленно… Чувствовала, как зверь какой-то! Его чувствовала!
— Мам, ты чего? — вслед за мной дернулась дочка.
— Я открою, — подхватился со своего стула сын.
— Я… Сама!
На ногах негнущихся к двери пошла, руками непослушными отперла и снизу-вверх по высокой фигуре в полицейской форме скользнула. Улыбается! Улыбается… Надо мной смеется! Над моей глупостью…
— Что? Что случилось? — растаяла улыбка — притворяется, думает может, что я еще не в курсе? Может, видео теперь на спор снять хочет? Типа, доказательства? — Да скажи, блядь, уже! Не пугай меня взглядом таким!
Из его рук на пол с грохотом падают пакеты — слышен грохот бутылки о ступеньку. Знаю наперед откуда-то, что делать дальше будет! Пытаюсь захлопнуть дверь! Но не зря, видимо, пакеты бросил, не поставил — успевает просунуть ногу, не позволяя двери захлопнуться, одновременно с этим протискиваясь внутрь.
Телом в стену вжимает, рот стискивает рукой. И тихо говорит на ухо:
— Клянусь, ничего не сделаю! Никак не обижу! Только, прошу тебя, в машину пойдем ко мне — десять минут мне дай! Десять минут! Слышишь?
Отцепляю его руку — кричать перехотелось, навалилась апатия, странным образом замешанная на странной, необъяснимой, дикой тяге к нему — когда неважно как и зачем, только бы касаться, только бы смотреть…
Знаю — прикажу уходить, уйдет! Знаю — откажусь выйти, не сможет заставить. Но высказаться хочется! И не при детях же? Накидываю куртку на плечи, сую ноги в безразмерные кроссовки сына.
Ухмыляюсь, услышав неожиданное и неуместное:
— Застегнись! Там холодно…
Выхожу. Сажусь в салон. Смотрю внимательно на него — как изворачиваться будет? Да и смысл какой приходить был — непонятно! Дело сделано! Деньги отработаны! И если так, по-честному, то отработаны они им на славу! Вообще, зарабатывать можно таким способом — старушек типа меня удовлетворять! Они же сами платить будут — за такой-то секс!
