– Что вы имеете в виду? Как это можно доказать? – спросил Жан-Луи.
– У Пейдж Чендес был довольно заметный круглый шрам. В детстве она упала с велосипеда. Он вот здесь, на левом плече… – Кейн рывком притянул Анжелику к себе и сдернул рукав с плеча.
Анжелика вскрикнула, а Жан-Луи схватил Кейна, чтобы оттащить его в сторону. И тут же оба застыли, глядя на плечо девушки. Первым очнулся Майлоу.
– Ну и ну! Как… удачно! – засмеялся он. – Божья коровка. Славная, толстенькая, круглая божья коровка. Интересно, когда это ты сделала татуировку?
– Она всегда у нее была, – ответил Жан-Луи. – По крайней мере, сколько я ее знаю.
– А точнее? Сколько времени?
– Несколько месяцев.
– Пейдж Чендес исчезла больше года назад.
– Я не та женщина, которую вы знали, – зло сказала Анжелика, поднимая рукав. – Вы, должно быть, сошли с ума. Повторяю еще раз: я вас не знаю и никогда прежде не встречала. Почему бы вам не уйти, не оставить нас?
– Так ты отрицаешь, что ты Пейдж Чендес?
– Сколько раз можно повторять одно и то же?
– В таком случае ты не будешь возражать против того, чтобы проверить отпечатки пальцев, не правда ли? – тихо спросил Кейн.
– Отпечатки пальцев? – в недоумении переспросила Анжелика.
– Да. Они не солгут. Их не спрячешь.
В дверь постучали, и вошел владелец художественной галереи.
– Жан-Луи, тебя ищет американка, миллионерша. Она хочет заказать тебе свой портрет, но только если ты сделаешь это немедленно; до того, как она уедет в Штаты.
– О Боже! – Жан-Луи потер лоб. – Ну и ночка! – Он повернулся к Анжелике: – Разберись со всем этим сама. Мне-то наплевать, знала ты его прежде или нет. Прошу тебя, покончи с этим.
Он направился к двери, но Анжелика схватила его за руку.
– Подожди! Ты не можешь оставить меня одну с ним.
– За дверью около двухсот человек. Просто крикни, если тебе понадобится помощь, – нетерпеливо ответил Жан-Луи, высвобождая руку.
– Нет, я пойду с тобой.
Стоило Анжелике шагнуть за ним, как Кейн крепко схватил ее за руку.
– Нет-нет. Ты должна еще многое объяснить. – Он захлопнул дверь и преградил ей путь.
– В какую игру вы играете? – спросила Анжелика, потирая запястье.
– Теперь, когда мы одни, я задам тот же самый вопрос. В какую игру играешь ты, Пейдж?
– Не называйте меня так! Меня зовут Анжелика.
– Хватит! – зло сказал Кейн. – Ты прекрасно знаешь, кто ты на самом деле. И знаешь, черт возьми, что обещала выйти за меня замуж. Почему ты так поступила? Почему?
Анжелика попыталась закрыть руками уши, чтобы не слышать его вопросов, но Кейн опять сжал ее запястье.
– Неужели ты не понимаешь, что наделала? Исчезнуть, не сказав никому ни слова… За неделю до свадьбы! Мы обыскали всю страну, но нашли только твою машину. Пустую, брошенную. Я думал, что ты…
– Перестаньте! – закричала Анжелика. – Не кричите на меня. От крика у меня раскалывается голова. – Кейн отпустил ее. Она подняла руки и, закрыв глаза, прислонясь к стене, стала потирать виски.
– С тобой все в порядке? Хочешь воды? – спросил Кейн, какое-то время понаблюдав за ней.
– Нет, нет. Спасибо. Все пройдет. Мне надо успокоиться.
– У тебя часто болит голова?
– Теперь не очень. Иногда по ночам… – Она запнулась, вдруг поняв, что разоткровенничалась с чужим человеком.
– Иногда по ночам? – переспросил он. – Ночью у тебя болит голова?
– Это неважно. Просто плохие сны.
Кейн наклонился к девушке, внимательно глядя ей в лицо.
– Что тебе снится?
Анжелика выпрямилась, удивленно посмотрела на него и презрительно засмеялась:
– Вы спрашиваете, что мне снится? Вы и вправду сумасшедший!
– Я? Возможно. – Кейн внезапно перешел на английский. – У меня твой паспорт. Хочешь взглянуть?
Что-то мелькнуло в ее взгляде… и снова пропало.
– Я вас не понимаю, – сказала Анжелика.
– А мне кажется, понимаешь. – Кейн вынул из кармана паспорт в красной обложке, открыл его и показал фотографию. – Этот снимок был сделан за несколько недель до твоего исчезновения. Фотография понадобилась, потому что мы собирались провести медовый месяц в Америке.
Кейн говорил по-английски, но Анжелика никак не реагировала. Тогда он бросил ей паспорт. Она неохотно взяла его и посмотрела на фотографию. Девушка на ней даже не пыталась улыбнуться и смотрела в объектив как бы нехотя.
– Почитай, – сказал Кейн, – там описаны все твои приметы, вплоть до шрама на плече.
– Я не читаю по-английски.
– Ерунда! Хватит притворяться, Пейдж.
Он хотел было схватить ее, но она уронила паспорт и испуганно отпрянула назад.
– Нет! Пожалуйста! Я не знаю, не знаю вас. Мне жаль, но я не знаю. Пожалуйста, оставьте меня.
Кейн, видя состояние Анжелики, взял себя в руки. Он снова заговорил по-французски:
– Извини, я не хотел испугать тебя. Но ты должна перестать лгать мне, Пейдж.
– Я не лгу вам.
Серые глаза Кейна снова потемнели от гнева, но он сдержался.
– Допустим. Я знаю, как тебя зовут. Но я хочу, чтобы ты сказала мне, где ты родилась, сколько тебе лет, рассказала о своей семье, о работе, обо всем.
Она поморщилась.
– С какой стати я должна это делать?
– Чтобы раз и навсегда убедить меня, что я не прав.
Девушка вспыхнула.
– Почему я должна убеждать вас? Это вы высказываете какие-то дурацкие обвинения. – Она упрямо сжала губы. – Нет, я не буду этого делать.
– В таком случае я не уйду с твоей дороги, стану твоей тенью, не оставлю тебя в покое, пока ты не признаешься, что ты Пейдж Чендес.
Кейн говорил спокойно, но в его голосе явно слышалась угроза.
– Ну, хорошо. – Анжелика пожала плечами. – Мне двадцать три года. Я родилась в Нормандии.
– В самом деле? Где именно?
– В Лизьё.
– Я хорошо знаю те места. Где ты жила?
– Мы уехали оттуда, когда я была совсем маленькой. Я не помню.
– И ты никогда больше туда не возвращалась?
– Нет.
– Кто это – «мы»?
– Моя семья, я думаю, – нахмурилась Анжелика.
– Думаешь? Но ты не знаешь?
– Конечно, знаю, – сказала она раздраженно. – Моя семья, мои родители.
– А где твои родители сейчас?
В прекрасных глазах Анжелики мелькнуло затравленное выражение.
– Они умерли. Да, они умерли.
– А у тебя есть братья или сестры? Дяди? Тети?
– Нет. Никого. – Она медленно покачала, – головой. – Я не пом… – Она резко оборвала себя. Встряхнула головой. – Только Жан-Луи. Я собираюсь выйти за него замуж.
– Ты так странно говоришь… – Кейн смотрел на нее, сдвинув брови. – А где ты училась?
Смятение отразилось на ее лице.
– То там, то здесь… Везде понемногу. Теперь я живу в Париже.
