– А что тут плохого? Большой талант нужно лелеять. Тебе должно быть приятно, что ты сможешь создать мне условия для свободного творчества.
– Приятно? – насмешливо переспросила она. – Приятно, что ты рисуешь других женщин? Что они вьются вокруг тебя?
– О, дорогая! Да ты ревнуешь! Тебе кажется, что, если мы будем богаты, я стану флиртовать с другими женщинами. Но ты ведь знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я встретил тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда. Я твой раб. Я пыль под твоими прелестными ножками, – он стал целовать ее шею, губы, глаза. – Я боготворю тебя. Готов отдать за тебя жизнь. Я так ослеплен твоей красотой, что и смотреть не могу на других женщин. Я ненавижу эту американку за то, что из-за нее покидаю тебя. Но мне необходимо это сделать. И ты это знаешь. Вот если бы у нас были деньги, я всегда был бы с тобой.
Прикрыв глаза, Анжелика слушала, как лился этот поток комплиментов, а в ушах у нее звучали слова англичанина: «Ты очень дорога мне». Какие разные люди! Один – холодный, сдержанный, другой – пылкий, не стесняющийся проявлять свои чувства… И использовать свое обаяние, чтобы заставить ее сделать то, что он хочет…
– Чтобы быть великим художником, ты должен много работать, – сказала Анжелика, неожиданно отталкивая от себя Жана-Луи.
– Разве я мало работал последние десять лет? – с горячностью воскликнул он.
– Конечно, нет. Наконец-то ты стал знаменит. Без чьей-либо помощи. Тебе не понадобились чужие деньги. Если захочешь, ты достигнешь всего собственными силами. Разве такой путь не даст тебе гораздо больше удовлетворения?
Жан-Луи начал злиться.
– Мне понадобится, по крайней мере, пять лет, а то и больше, чтобы достичь той творческой свободы, к которой я стремлюсь. Но если бы ты могла получить деньги этой женщины, то я обрел бы свободу сейчас же. Неужели ты настолько эгоистична, что лишишь меня такой возможности, а мир – моего таланта?
– Я была счастлива с тобой, хотя у нас не было больших денег, – сказала она с горечью.
– Но с деньгами мы станем еще счастливее.
– Нет. Деньги приносят лишь несчастье. Я не хочу этого, Жан-Луи.
– Если ты меня любишь, – упорствовал Жан-Луи, – ты поедешь с Кейном и попытаешься заполучить для нас эти деньги.
В мечтах ему уже рисовались в розовых красках и желанная свобода, и его будущее.
– Что ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я взяла эти деньги, даже если я не та женщина, за которую он меня принимает?
– А почему нет? Зачем отказываться, если тебе их предлагают?
Холодно глядя на него, Анжелика сказала:
– О, Жан-Луи! Я думала, ты другой, а ты такой же, как все. Я думала, ты честен по крайней мере по отношению к своему искусству, но даже в этом я ошиблась.
Он нетерпеливо махнул рукой.
– Ты глупышка, Анжелика. Мне нужны деньги, чтобы посвятить себя искусству. Не ужели ты этого не видишь?
Анжелика, не отвечая, пристально смотрела ему в глаза. Жан-Луи не выдержал и первым отвел взгляд. Потом открыл дверь и позвал:
– Кейн!
Англичанин вернулся в комнату.
– Итак?..
– Анжелика сказала мне, что не помнит, что было с ней до аварии. Вполне вероятно, что она именно та женщина, которую вы ищете.
– В таком случае мне необходимо вернуться с ней в Англию. – Кейн посмотрел на них обоих.
– Хорошо. Она поедет.
– Ты хочешь ехать? – спросил Кейн, глядя прямо в глаза Анжелике.
Мгновение поколебавшись, она кивнула. Лицо ее, казалось, застыло.
– Да.
– Вспомнив прежнюю жизнь, ты, возможно, захочешь вернуться к ней, – осторожно добавил Майлоу.
Глаза ее полыхнули огнем.
– Вы хотите сказать, снова оказаться помолвленной с вами?
Жан-Луи засмеялся.
– Как только вопрос будет решен, Анжелика вернется ко мне во Францию. – Он по-хозяйски обнял ее за плечи и наклонился поцеловать в шею. Анжелика не шелохнулась.
Кейн оставался спокоен.
– Хорошо, но, если она решит остаться, вы не будете чинить ей препятствий. Вы предоставите Пейдж свободу.
– Пейдж может делать все, что хочет, – сказал Жан-Луи с холодной улыбкой. – Но я уверен, что Анжелика поспешит ко мне.
Это был явный вызов, и Кейн спокойно принял его.
– Посмотрим. – Он повернулся к Анжелике. – Где ты живешь?
Она назвала адрес.
– Завтра в десять утра я заеду за тобой. Будь готова. – Кивнув, он вышел из комнаты.
Жан-Луи обнял Анжелику.
– Мы будем богаты, дорогая. А еще у нас будет сегодняшняя ночь, о которой мы мечтали.
– Если ты надеешься, что я лягу с тобой в постель после всего, что произошло, ты просто сумасшедший! – Оттолкнув Жана-Луи, Анжелика тоже вышла из комнаты.
На следующее утро ровно в десять часов длинная блестящая машина с британскими номерами остановилась у двери ее дома. Анжелика слышала звонок в дверь, но долго не открывала, надеясь, что регулировщик движения оштрафует Майлоу Кейна за нарушение парковки и ему придется уехать без нее. Но когда звонок зазвонил в третий раз, пришлось открыть.
– Ты готова? – Она кивнула. – У тебя только один чемодан?
– Да. Я не собираюсь задерживаться, – холодно ответила она.
Парижские улицы были запружены машинами, так что от Майлоу требовалось полное внимание. До вокзала они ехали молча. Через некоторое время поезд уже нес их через Ла-Манш в Англию. Они сидели в купе напротив друг друга. Другие пассажиры были только в дальнем конце вагона.
– Ты говорила, что попала в аварию, – напомнил Майлоу. – Что это была за авария?
Глаза Анжелики затуманились.
– Не помню. Я знаю только то, что мне рассказывали.
– А что тебе рассказывали?
Она поколебалась, потом медленно произнесла:
– Я была в автобусе, когда в него врезался огромный грузовик. Автобус загорелся. Большинство пассажиров спасли, только двое погибли. Все это мне рассказали, когда я очнулась в больнице.
– Ты была сильно ранена?
– Нет. Синяк на плече и большая шишка на голове.
– Откуда в больнице узнали твое имя?
– У меня в кармане нашли клочок бумаги. На нем было написано: Анжелика Касте, родилась в Лизьё и дата рождения.
– И больше ничего?
– Были еще какие-то цифры и слова, но они мне ни о чем не говорили.
– Эта записка цела?
– Возможно, где-нибудь лежит.
– Ты не взяла ее с собой?
– Нет. А зачем?
Кейн наклонился и вгляделся в ее лицо.
– Ты можешь вспомнить хоть что-нибудь о своей жизни до аварии?
– Иногда ночью… – в глазах у нее мелькнула тревога, – во сне… я вижу места, которые, как мне кажется, я знаю. Но утром… – она развела руками, – все исчезает.
– А люди тебе никогда не снятся?
Ее губы дрогнули в иронической усмешке.
– Нет, англичанин, вы мне никогда не снитесь.
