на их мордочках появляются фирменные ухмылочки. У меня аж холодеет под ложечкой. Дело в том, что сыновья у меня ну прямо все в папашу! Ну очень активные и подвижные!
С того момента, как они впервые пошли в садик, мы сменили уже пять детских дошкольных учреждений. Дело в том, что к моим сыновьям нужен особый подход, и только нынешний, частный, безумно дорогой для моего кармана садик может этот подход находить. Но, тут скорее, не подход, а нас терпят потому что я плачУ. Руководство сада попросту не хочет упустить денежных клиентов.
У мальчишек обостренное чувство справедливости. Они не терпят никаких насмешек или подколов, первыми не дерутся, но сдачи дают конкретно и обидчикам обычно не здоровится. Оба моих сына высокие, рослые, развитые не по годам. Но там и понятно — папаша, что медведь, огромный под два метра, накаченный, спортивный.
А еще мальчишки очень подвижные и любопытные. Им все нужно потрогать, постукать, подергать, попробовать на вкус…
«Они так познают мир» — успокоил меня в самом начале детский психолог, к которому меня направили сразу после первого вылета из детского сада. — «Все с вашими мальчишками в порядке. Больше уделяйте им внимания, и отвлекайте от шалостей полезными занятиями».
— Ариночка, солнышко, задержалась немного! — вроде и не в укор, а вроде и как в укор заявляет мне Сергей Викторович.
— Пробки. — говорю я виновато.
Мои тройняхи немного попритихли и вроде даже как растерялись от большого количества народу. Людей на выставке и правда тьма.
— Ну ничего, Ариш, не переживай, на нашем стенде пока никого нет. — успокаивает меня «дядя Сережа», глядя на то, как мои детки жмутся ко мне.
Ну вот, никого нет, как я и думала. Риша Стар (мой псевдоним) мало кого интересует из читателей, поэтому… потусуюсь тут полчаса да и свалю под шумок, прихватив деточек. Очень надеюсь, что никто не придет на наш стенд.
— О, приветики, детвора! — обращает Сергей внимание на моих деток. — Все-таки приехали с мамой?
Тройняхи с очень умными мордочками одинаково кивают.
— Да, дядя Силожа, мы плиехали помогать мамотьке! — отвечает за всех Динарочка.
— Молодцы какие! — улыбается им мужчина, а Динарочку гладит по длинным роскошным черным волосам (тоже подарок папы с восточной кровью). — Рисовать будете?
— Не-е-ет! — хором вопят мальчишки, а Динара несильно толкает братьев, и показывает кулак.
Моя дочь — просто бриллиант! Такая маленькая, а уже понимает, какую ответственность несет за братьев. Раз обещала присмотреть за ними, значит будет присматривать.
— Ну ладно… — вешает нос Маратик.
— Давайте ваши фломастелы. — хмуро соглашается Давидка.
Я прохожу за хлипенький раскладной столик, где распечатан на обычном принтере мой псевдоним. Сажусь на не менее хлипенький раскладной походный стульчик. Хорошо, что не вешу больше пятидесяти со всей одеждой, иначе стульчику, хана!
Сергей Витальевич уводит тройнях немного в сторону, сажает их за такой же столик, вручает им упаковку фломастеров и несколько листов бумаги. Детки в пределах моей видимости, и это круто. Но вот что не круто, так это стопка новеньких только что отпечатанных с типографии книг, лежащих неподалеку.
Не успеваю я подумать над тем, что нужно бы эту пачку книг убрать подальше от деток с фломастерами, как меня отвлекает что-то. Вернее, кто-то. Мужик. Огромный как гора. Он сначала преграждает мне обзор на деток, а потом и вовсе садится рядом, на хлипенькую, как у меня, табуреточку.
— Э-э-э… здрасьте. — на автомате выпаливаю я.
Мужик здоровый, грузный, с лишним весом и явным артериальным давлением, ибо красный, точно сваренная свеколка.
— Знакомы? — весьма заносчиво выспрашивает он.
— Нет.
— Ну как же, душенька, неужели вы меня не узнали?
Табуреточка надсадно крякает под этим слонопотамом, но стоически выгибается, выдерживая большой вес.
— Нет. — пискаю я.
— Хм. — хмыкает мужчина, — Вообще-то, я звезда ЛитРПГ! У меня пять тысяч подписчиков! Ну конечно, вы — женщина, что вам в мужских жанрах делать?
Действительно. Опустим то, что много девушек берет мужские псевдонимы и пишет прозу для настоящих суровых мужчин, ну да ладно, видимо этому экземпляру сие невдомек.
— Я — Павел Ахно! — важно представляется мужик.
— Риша Стар. — пискаю я.
— Тьфу ты! Лырщица, стыд какой! — качает головой противный мужик. — Мне даже с вами сидеть в одном павильоне противно!
М-да… дожили. Вот по жанровому признаку меня еще никто не оскорблял.
— Можете встать и уйти. — пожимаю плечами.
Арина
— Я?! — кипятится мужик. — Встать и уйти?! А вы знаете, что мои книги напечатали?!
— Поздравляю.
— Да! В издательстве! Тиражом аж в триста экземпляров!
— Невероятно. — ухмыляюсь я.
— А вы мне, встать и уйти, говорите! — обижается мужик.
— Ну вам же противно со мной сидеть.
— Вот именно! Хорошо, что вы это понимаете! — мужик демонстративно воротит от меня нос.
На наш стенд тем временем впархивает ярко-рыжее нечто. Худая вертлявая теточка средних лет, очень подвижная, точно огонек.
— Так. Я ничего не пропустила? Читателей еще нет?
Теточка берет табуреточку и ловко втискивается за столик между мной и слонопотамом.
— Ася Торн, — представляется она, глазами выискивая бумажку со своим именем.
— Риша Стар. — улыбаюсь я даме.
— Тьфу ты, одни лырщицы тут собрались! — снова плюется ядом Паша.
Ася высокомерно оглядывает противного мужика, и наклоняется ко мне:
— Не обращай внимания, он вечно недовольный. С мамкой до сих пор живет, девственник, вот и злится на красивых девушек.
— Вы все проститутки и развратницы! Только про влажные мечты про боссов и можете писать! — насупливается Паша.
— Ой, а ты тут такой гениальный выискался, — фыркает Ася, — только и может про гаремы в своих книжулях писать, потому как в реале тебе ни одна нормальная баба не…
— Господи, молодежь, вы что наделали?! — слышу я голос Сергея Витальевича поверх голосов ругающихся писателей.
Пытаюсь заглянуть за спину слонопотама и понимаю: произошла катастрофа!
Вскакиваю с хлипенькой табуреточки и несусь в сторону своих деток.
— Не-е-ет!!! Динарочка! Давид! Марат! — прижимаю похолодевшие ладони к разгоряченным щекам.
Но поздно: ори — не ори, а новенькая стопка книжек уже полностью разрисована фломастерами.
— Вы зачем книги трогали? — только и могу спросить я.
Дети втягивают головы в плечи и мне становится их жаль.
— У нас бумага закончилась. — басит Давидка.
— Вот мы и решили, раз книзьки лежат, значит на них можно лисовать…
Сергей бегает рядом, точно в одно место раненный. Прижимает руки к голове.
— Это книги Паши Ахно… — обморочным голосом бормочет он.
А я злюсь. Ну и нечего было детей сажать рядом с книгами и еще им фломастеры раздавать. Ну ясно
