Домой Селия ехала, крепко вцепившись в руль, стараясь не злиться и не плакать. К тому времени, когда женщина добралась до дому, она чувствовала себя морально измотанной.
Но самое плохое ожидало ее впереди — Эван стоял у двери ее квартиры. Он хмурился и был взволнован.
— Где тебя носит? — поинтересовался он. — Я беспокоюсь. Мы собирались встретиться полтора часа назад.
Она избегала его взгляда, засовывая ключ в замочную скважину. Открыв дверь, Селия молча вошла внутрь.
— Эй, Селия, что произошло?
Эван включил освещение, и она вздрогнула. Он тут же бросился к ней, схватил за руку и приподнял ее подбородок:
— Какого черта?! Ты плачешь?
Селия закрыла глаза и попыталась оттолкнуть его, но он крепко держал ее.
— Поговори со мной, пожалуйста.
— Мы какое‑то время не будем видеться, ладно? — выпалила она. — Нам нужно остыть. Происходят ужасные вещи. Моя жизнь идет кувырком.
Женщина вытащила из сумки желтую газетенку и протянула ее Эвану.
Посмотрев на газету, он перевел взгляд на нее:
— И в чем проблема?
Она предполагала, что он отреагирует в таком духе.
— Это не все, — натянуто сказала Селия. — Информация выложена и в Интернете, на сайте ассоциации рекламщиков. Там появилась небольшая мерзкая заметка, повествующая о том, как я получила заказ на разработку рекламы для тебя. Она размещена после сообщения о заключении контракта с «Меддокс».
Эван спокойно взглянул на нее:
— Не понимаю, почему эта статейка помешает нам с тобой встречаться.
Селия заскрежетала зубами:
— Не понимаешь? Ну а я понимаю. Речь идет о моей карьере и деловой репутации, которая, поверь, изрядно подпорчена. Эту статью видели мои сослуживцы и все члены ассоциации рекламных фирм. Теперь все считают, что им известно, каким образом я заставила тебя подписать контракт с Броком Меддоксом. — Она на секунду замолчала. — Как я буду работать со следующим клиентом‑мужчиной? Вдруг он захочет, чтобы я оказала ему те же услуги, что и тебе? Или заявит, что согласен подписать контракт, если я пересплю с ним.
— Я надеру ему задницу! — прорычал Эван.
— Ты не сможешь надрать задницу всем. Лучшее, что ты способен сделать, — это держаться от меня подальше, пока скандал не утихнет.
Он моргнул, затем холодно взглянул на нее:
— Похоже, ты считаешь меня своей маленькой и не очень пристойной тайной. Ты хочешь порвать со мной, Селия?
Она боялась отвечать, страшилась признаваться, но и лгать не могла.
— Да, — прошептала молодая женщина.
Эван насмешливо скривил губы:
— Я не собираюсь ничего скрывать, Селия. Мне надоело прятаться, словно мы с тобой изменяем собственным супругам. Однажды я совершил ошибку, поверив женщине. Больше этого не произойдет.
— Эван, прошу тебя, ты неверно меня понял. Мне просто нужно немного времени, — умоляла Селия.
— Для меня очевидно, что я не первый в списке твоих приоритетов. Даже не второй и не третий. У тебя масса других дел, которые ты считаешь чрезвычайно важными. Мне наплевать, что кто‑то узнает о нашей связи. И я, черт побери, не стану спать с женщиной, которую очень волнует мнение общества.
Эван повернулся и направился к двери. На пороге он обернулся:
— Если вдруг передумаешь, не нужно приползать обратно. Ты ясно дала мне понять, что я тебя недостоин.
Дверь захлопнулась, а сердце Селии разлетелось на тысячи крошечных осколков. Она тупо смотрела на дверь, надеясь, что Эван вернется и предложит вместе справиться с проблемой, а потом скажет, что готов подождать.
Однако с каждой минутой она все яснее понимала, что Эван не вернется. У нее не только подмочена деловая репутация. Она потеряла мужчину, ради любви к которому была готова пожертвовать даже карьерой.
Утром во вторник Селия, струсив, позвонила боссу и попросила отпуск до конца недели. Ему не понравилось, что она решила скрываться. Рано или поздно придется столкнуться с проблемой лицом к лицу. Однако, услышав расстроенный голос Селии, Брок спорить не стал.
Остаток дня она провела в хандре и бродила по квартире, то злясь, то плача.
В среду молодая женщина собрала вещи и отправилась в единственное место, где могла спокойно зализать душевные раны, — в отцовский дом.
Взглянув на дочь, отец крепко обнял ее. Она очень нуждалась в его ласке и утешении.
Усадив Селию, отец приготовил сытный завтрак. Пока она ела, он молча сидел рядом с ней. Отец не любопытствовал, не задавал вопросов. Именно это ей больше всего нравилось в нем. Карл никогда не вмешивался в жизнь своих детей. Он просто ждал, когда они придут к нему, а потом делал все от него зависящее, чтобы уладить проблемы.
Только на этот раз он не сможет уладить проблему Селии.
Весь день она провела на диване, смотря с отцом телевизор. Он опекал дочку, приготовил ей обед и даже испек ее любимое шоколадное печенье.
Когда наступил вечер, выяснилось, что Карл позвонил братьям Селии. Они приехали и обрушили на нее объятия и бесконечные ласки. По крайней мере, именно так вели себя Адам и Далтон.
А вот Ной взглянул на сестру и поинтересовался, что здесь, черт побери, происходит. Селия разревелась. Адам, Далтон и Карл пригрозили расчленить Ноя за то, что он довел ее до слез.
— Проклятье, пап! Я ее не расстраивал. Это явно сделал кто‑то другой! — запротестовал Ной. — Кто‑нибудь спросил у нее, что случилось?
— Мы ждали, — бросил отец.
— Чего ждали? — возмутился Ной. — Ждали, когда она расплачется?
Селия вытерла глаза и постаралась успокоиться. Молодая женщина знала, что братья терпеть не могут, когда она плачет. Особенно Ной.
Ной повернулся к ней, и его взгляд при виде всхлипывающей сестры смягчился. Он присел на диван рядом с ней:
— Ведь это никак не связано с Эваном Рисом?
Несмотря на решение держать себя в руках, Селия снова разрыдалась.
— Отличный маневр, тупица! — бросил Адам.
— Кто‑нибудь говорил, что у тебя хреново получается общение с женщинами? — спросил Далтон.
Ной обнял сестру и, утешая, прижал к себе:
— Что произошло, Сес?
— Бог мой, Ной, это ужасно! В газетах напечатали эти жуткие фотографии, а в блоге написали отвратительные вещи. Моя карьера летит к чертям. Моя деловая репутация под угрозой. А Эван больше не хочет меня видеть потому, что я попросила его держаться от меня подальше, пока скандал не утихнет. Он думает, что я считаю его своей непристойной маленькой тайной, и ему это очень не нравится. Впрочем, мне тоже.
— Стоп, — произнес Адам. — Кто‑нибудь что‑нибудь понимает?
