– Когда… – спросила она, стараясь не выдать своего волнения, – когда вы ему это сказали?
– Я могу назвать даже точную дату. Это было пятнадцатого числа этого месяца, в мой семидесятый день рождения. Тогда я сообщил ему, что хочу выйти на пенсию и хочу передать дела Маурио, если Константин не передумает насчет развода.
А шестнадцатого июня состоялся тот самый благотворительный прием в Лондоне, где выступали «Стоун Ледиз», после которого Константин поцеловал ее перед всеми на танцполе.
Словно во сне, Изабель допила кофе. Константин сказал ей, что передумал и решил дать еще один шанс их браку после того, как дядя поставил его перед выбором: вернуться к семейной жизни или потерять пост председателя.
– Не могу в это поверить, – прошептала она.
Алонсо усмехнулся, не подозревая, какой удар он сейчас ей нанес.
– Si, я сам не верю, что мне уже семьдесят.
Но он испугался, когда заметил, как она побледнела.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Я чувствую некоторую слабость, – проговорила Изабель, вставая из-за стола.
– А-а-а… – закивал Алонсо. – Возможно, это un bambino?
На мгновение она испугалась, что судьба может сыграть с ней такую злую шутку, дав ей ребенка сейчас, когда она получила подтверждение двуличности Константина. Она вспомнила, что ее противозачаточные таблетки остались дома, а здесь она совершенно забыла о предохранении. Ни слова больше не говоря, она вышла из кухни.
– Tesorino, – весело окликнул ее Константин в коридоре.
Но его улыбка исчезла, когда он увидел выражение ее лица.
– Не называй меня больше так никогда! Я не верю ни единому твоему слову!
– Я никогда не лгал тебе, Изабелла, – проговорил он, пытаясь понять, что произошло.
– Ты ведь попросил меня дать нашему браку второй шанс для того, чтобы твой дядя назначил тебя председателем совета директоров «ДСЭ» вместо твоего кузена?
Все утро Константин пытался сосредоточиться, но не мог перестать думать о том сне. И теперь, глядя на ее прекрасное лицо, он неожиданно понял, что должен сделать.
– Полагаю, ты поговорила с Алонсо, так что мне нет смысла отрицать что-либо.
Изабель показалось, что в этот момент весь ее мир рухнул. Она замахнулась и изо всех сил ударила его по щеке. Он вздрогнул, и ей стало стыдно оттого, что она настолько потеряла контроль над собой.
– Ты ублюдок! – воскликнула она. – Я так полагаю, что ты вернул мне кольца вчера вечером только потому, что знал, что утром Алонсо должен приехать в Каза-Селесте?
В ее памяти всплыли слова Дайан Риволли на приеме у Бонуччи о том, что Константин пойдет на все, чтобы стать председателем совета директоров «ДСЭ», потому что считает это место своим по праву рождения.
Она по очереди сняла кольца и швырнула их ему.
– Оставь их у себя. Мне они не нужны. Может быть, когда-нибудь ты подаришь их другой женщине. Но рано или поздно она тоже обнаружит, что там, где у человека должно быть сердце, у тебя просто пустое место.
Изабель кинулась прочь от Константина и побежала к выходу. Его ключи от машины лежали на столе. Она схватила их и выскочила на улицу.
– Изабель! Ради бога, будь осторожна! – крикнул он ей вслед с нескрываемой тревогой в голосе. – Ты не привыкла водить такую мощную машину!
«Ну конечно, он больше беспокоится за свою машину, чем за меня», – с горечью подумала она, включая зажигание. Двигатель заревел, и стоило ей тронуть педаль газа, как машина резко рванула вперед, визжа шинами и разбрасывая фонтан камней из-под колес.
Слезы заливали ее лицо. Их брак был фарсом с самого начала, и теперь все закончилось. И вероятно, это к лучшему.
Машина Константина действительно требовала мастерства от водителя, поэтому, преодолевая изгибы дороги, ведущей из Каза-Селесте, Изабель сосредоточилась на том, чтобы не потерять управление. Но с каждой секундой боль в ее душе становилась только сильнее, ей было все труднее дышать и сдерживать слезы.
Едва разъехавшись с телегой, запряженной ослом, она все же свернула с трассы в маленькую деревушку и припарковалась на центральной площади, пустынной в это время дня.
Она плакала до тех пор, пока не почувствовала боль в груди. Она была такой дурой! Когда Константин сказал ей несколько дней назад, что женился на ней не только из-за ребенка, она поверила ему. Злость кипела внутри ее. Ей бы хотелось разбить его сердце так же, как он разбил ее. Но этого никогда не случится, потому что он был словно сделан из камня. Он хладнокровно использовал ее в своих целях.
Изабель чувствовала, что никогда не сможет простить его за такой жестокий обман! Сейчас она горько пожалела о том, что просто не подписала тогда его заявление о разводе.
Ведь единственное, что его волновало, – это его компания. Она тяжело вздохнула и уже собиралась завести машину, как вдруг вспомнила тот розовый сад, который он посадил в память об их малышке. Он выбрал розовые цветы для Арианны и своими руками создал уголок, в котором он мог часами сидеть и вспоминать маленькую девочку, которая так и не успела родиться, но все же занимала особое место в его сердце.
Жестокий человек вряд ли способен на такое. Она вспомнила, как он заботился о ней, после нападения Дэвида. Но ведь в его же интересах было защищать ее, не так ли? Ведь он должен был показать своему дяде, что они снова вместе.
В машине было слишком жарко, и она вышла на площадь, чтобы немного прийти в себя. Эта роскошная спортивная машина явно привлекла внимание деревенских мальчишек, играющих неподалеку. Глядя на них, Изабель вспомнила о машинке, которую Константину подарила его мать. А затем обо всем, что он рассказывал ей о своем детстве и о том, что он с тех самых пор научился скрывать свои истинные чувства. Он не плакал на похоронах Арианны, но, возможно, плакал в одиночестве, сидя в розовом саду рядом с ее могилой.
Разум говорил ей, что она должна первым же самолетом улететь в Лондон и начать бракоразводный процесс как можно скорее. Но сердце подсказывало ей, что ей нужно вернуться и выяснить, почему на самом деле он так жестоко поступил с ней.
Дом казался покинутым. Шаги Изабель эхом разносились по холлу. Возможно, Константин уехал в Рим вместе с дядей, но почему тогда входная дверь осталась открытой? Внизу никого не было, но стоило ей дойти до лестницы, как она услышала звуки, от которых ее кровь заледенела. Она помчалась наверх, потом по коридору и, распахнув дверь, в изумлении застыла на пороге.
Константин сидел на кровати, закрыв лицо руками, и плакал. Рыдания сотрясали все его тело.
– Что случилось, мой милый? – прошептала она, опускаясь на колени перед ним.
