Мать в течение многих лет внушала Люси, что из нее ничего не выйдет, и она начала ей верить. И вот она в одном шаге от того, чтобы стать автором, чье произведение готовы напечатать. У нее закружилась голова.
– Так ты согласишься?
– Я никогда не думала, что нечто подобное произойдет со мной, – призналась она.
– Хочешь верь, хочешь нет, но ты самая что ни на есть неординарная женщина, Люси.
– Спасибо, – улыбнулась она, обнимая его.
– Я ничего не сделал. Это все ты.
Она обхватила ладонями его лицо:
– Нет. Без тебя я никогда не осмелилась бы дать кому-нибудь почитать дневник. Твоя вера в меня дарит мне веру в себя.
– С первой секунды знакомства с тобой я почувствовал, что тебе на роду написано совершить что-то значительное, – заявил Тони.
И Люси была готова ему поверить.
Несколько дней Тони размышлял, как ему поступить. С кем поговорить? С мамой, отцом? Дядей Демитрио? Если они лгали ему столько времени, скажут ли правду сейчас?
Подсознание все решило за него. После делового ужина он вышел из ресторана и собирался отправиться на работу, однако оказался… на подъездной дорожке к дому родителей.
Мать открыла дверь до того, как Тони успел постучать.
– Какой приятный сюрприз, – сказала она, лучась улыбкой, которая, впрочем, не касалась ее глаз. – Заходи, я только что приготовила кофе.
Он последовал за ней на кухню.
– Я ничего не хочу.
Она словно не слышала его.
– Сейчас налью тебе чашечку.
Мать достала чашки, сахар и молоко, хотя они пили черный кофе.
Люси была такой же подвижной, не умела подолгу сидеть на одном месте. Ей постоянно надо было что-то делать, чем-то заниматься. Она смотрела на мир восхищенными глазами ребенка.
Если задуматься, его мама и Люси были очень похожи.
Сара поставила чашку с кофе, который Тони не собирался пить, на стойку, рядом с ним – молоко и сахар, которые не понадобятся. Было немного забавно наблюдать, как мать нервничает, так как это случалось редко. И не предвещало ничего хорошего.
– Полагаю, папа рассказал тебе об инциденте у деда, – начал Тони. – И упомянул, что Роза заявила, что ей известны наши тайны.
– Я с самого начала чувствовала, что с ней что-то не так. – Сара наполнила свою чашку. – Я говорила твоему отцу, что она неуравновешенная.
– Забавно, что ты упомянула моего отца.
Они болтали, чтобы выиграть время. Треп быстро ему приелся.
– Мам, думаю, ты догадываешься, почему я приехал. Так скажи то, что должна сказать. После всех этих лет правда станет для тебя облегчением.
Сара поднесла дрожащую руку ко рту, в ее глазах засверкали слезы.
– Демитрио – мой отец? – прямо спросил Тони.
Она зажмурилась и кивнула:
– Да.
Тони ошибался, считая, что он к этому готов.
Предполагать и услышать правду – не одно и то же. Не прочти он дневник Люси, в ярости покинул бы родительский дом. Сейчас же он думал о том, в каком аду жила его мать.
Мужчина, который его вырастил, не был его биологическим отцом, но это ничего не меняло. Родители любили и заботились о нем. Только это имеет значение.
Хлопнула входная дверь, и сердце его на миг замерло. Когда в кухню вошли Антонио-старший и дядя Демитрио, и без того бледное лицо Сары побелело.
– Что вы здесь делаете? – дрожащим голосом поинтересовалась она.
– Я попросил их приехать, – сказал Тони. – Мы поговорим. Нам давно стоило поговорить об этом.
Демитрио и его мать взглянули друг на друга, затем поспешно отвели взгляды. Отец покачал головой.
Их нежелание признаваться вызвало у Тони глухое раздражение.
– Вы должны сказать мне правду. Ведите себя, как взрослые люди. Поговорите друг с другом. Поговорите со мной.
Демитрио нахмурился:
– Следи за своими словами.
У него еще хватает смелости указывать ему! Тони обуздал гнев и, глядя ему в глаза, бросил:
– Не говори мне, что делать.
– Я твой отец.
Нет, понял Тони, не отец. Его настоящим отцом является Антонио Кароселли.
– Я люблю тебя и считаю чудесным человеком, но ты не мой отец. Чтобы называться отцом, надо заслужить это.
Демитрио вздрогнул.
– Не думал, что это может так жечь. – Ему стоило подумать об этом тридцать пять лет назад. – Я всегда надеялся, что однажды мы станем отцом и сыном.
– Такое было бы возможно, если бы ты не ждал столько времени.
– Мы сочли, что так будет лучше для тебя, – вмешался Антонио-старший.
– Ты знал, что моя мама беременна, до того, как ушел в армию? – спросил Тони дядю.
– Нет. Но, услышав о ее беременности, я начал подозревать, что ребенок может быть моим. Однако твоя мама уже вышла замуж за моего брата. Что я мог сделать? Правда стала мне известна, когда ты был уже подростком.
– Если ты подозревал, можно было спросить.
– Я не спросил, о чем буду сожалеть до конца жизни.
– Мне должно стать легче от этого?
Его отец встал рядом с Демитрио:
– Если тебе нужно кого-нибудь обвинить, вини меня. Именно я убедил твою мать ничего не говорить ему. А когда правда все-таки выплыла наружу, именно я заставил Демитрио дать клятву молчать. Он хотел, чтобы ты все знал, и в последнее время давил на нас. А мы не были готовы.
– И когда же вы были бы готовы?
– Пойми, – вступила в разговор мать, – мы лишь хотели сделать так, как лучше для тебя.
– Обманывая меня? – не сдержав гнева и горечи, поинтересовался Тони. Он старался судить непредвзято, взглянуть на ситуацию их глазами, но оправдания трех близких ему людей звучали неубедительно. – Я пока не вижу, чтобы вы принимали в расчет мои чувства. Мне кажется, вы просто пытались утаить свои грешки.
– Значит, мы были эгоистами? – протянул Демитрио. – Может быть. Но любой, у кого были глаза, видел, как ты вел себя, когда был подростком. Всегда вместе со всеми, и всегда немного в стороне. Ты слушал, но не принимал участия. Таким же рос и я. Тебе была нужна крепкая семья. Когда ты родился, я вел бездумный образ жизни, а когда поднабрался ума-разума, было уже поздно становиться твоим отцом. Это только усложнило бы твою жизнь.
– А позже, когда я стал взрослым?
– Милый, – сказала мать, – ты сам скоро станешь отцом. Представь, что ты по какой-то причине не смог воссоединиться с Люси и только спустя четырнадцать лет узнал, что у тебя есть ребенок. Как бы ты оправдался, если бы она спросила, почему ты позволил ей уйти?
Это был хороший вопрос. Кто он такой, чтобы выносить им приговор? Его родители не идеальны. Но они его любят, и он должен им верить. Надо принять прошлое и – отпустить его.
– Вы по этой причине были готовы вцепиться друг другу в глотки? – спросил Тони.
Демитрио кивнул:
– Я давил на твоих родителей, чтобы они все тебе рассказали. Я был не прав.
