Как давно Люси встала?
Тони встал, натянул джинсы и отправился на ее поиски.
Люси была в кухне и вышагивала по ней с чашкой чая в руке.
Вид у нее был измученный.
– Доброе утро, – поздоровался Тони. – Спина все еще болит?
– Ужасно, – устало призналась она. – Возможно, ты прав.
– Думаешь, это роды?
– Или камни в почках.
– Сколько ты уже на ногах?
– Пару часов. – Вид у нее сделался совсем несчастный. – Спать я не могла. Стоило мне задремать, как боль возобновлялась.
– Надо было меня разбудить.
– Тебе необходимо было отдохнуть. Если это действительно роды, день обещает быть долгим. Но она хотя бы подождала, когда мы поженимся.
– Иди сюда. Положи локти на стойку и наклонись, – скомандовал Тони.
– Эй! – воскликнула Люси, когда он поднял ее ночную рубашку. – Что ты там забыл? – Тони начал массировать ее поясницу, и она в изнеможении прислонилась к прохладному мрамору. – Впрочем, все равно. Ощущения просто божественные…
Тони осторожно массировал ее, чувствуя, как напрягаются мышцы под его пальцами при очередном спазме. Судя по часам, это происходило каждые двенадцать-пятнадцать минут. Доктор предупредил их, что первые роды могут длиться несколько суток.
– Звони в больницу, – наконец простонала Люси. – Скажи, что мы скоро приедем.
– Может, стоит подождать?
– Я так не считаю. Мне кажется, у меня отошли воды.
Когда они добрались до больницы, матка Люси раскрылась только на два сантиметра. После трех часов хождения по родильному отделению то с Тони, то с его матерью, она раскрылась еще на сантиметр.
Медсестра сделала ей укол, чтобы ускорить процесс, и он подействовал. Схватки участились, но Люси отказывалась от эпидуральной анестезии. Еще через три схватки она стала молить, чтобы ей дали что-нибудь, чтобы утишить боль.
Тони был возбужден, взволнован и испуган. И еще он гордился своей женой. Лично он каждой женщине за рождение ребенка давал бы медаль. Он видел шоу, в котором человек с помощью электрических сигналов воспроизвел боль родовых схваток. Он хотел доказать на себе, что мужчины способны переносить боль не хуже, если не лучше женщин.
Человек этот выдержал три часа, а затем сдался.
– Надеюсь, она не будет возражать, если останется нашим единственным ребенком, – выдохнула Люси после особенно сильной схватки. – Я ни за какие блага не решусь это повторить.
– Так говорит каждая мать, рожающая первого ребенка, – сказала Сара, протирая ей лицо прохладной салфеткой. – Но все забывается.
Тони поцеловал ее в лоб:
– Люси, горжусь тобой. Потерпи еще немного.
Через несколько схваток, когда зашла медсестра, чтобы оценить прогресс, Люси стала молить об анестезии.
– Сначала посмотрю, как у нас дела, – непреклонно заявила медсестра. – Извини, милая, но шейка матки полностью раскрылась. Пора рожать.
Ребенок весил семь футов и две унции. У него были иссиня-черные волосы, глаза Люси и нос Тони.
И у него был пенис.
– Я все еще не верю. – Тони сидел рядом с ее кроватью, укачивая их спящего сына. Он не переставал повторять это с того момента, когда доктор воскликнул:
– Мальчик!
– На экране я точно видел, что это девочка, – настаивал он. – Но я не против мальчишки. Ты осознаешь, что, если у Роба и Ника не родятся сыновья, этот парень продолжит семейное дело?
– Только если он этого захочет, – возразила она.
К матери Тони, бывшей с Люси во время родов, присоединился его отец, сияя при виде внука. Посетители с цветами шли потоком, пока в палате не осталось свободного места. Кто-то принес шоколад, и все пили пенящийся сидр. Они были шумными, болтливыми, немного сумасшедшими, но она их любила. Они приняли ее в лоно семьи. Теперь Люси была одной из Кароселли.
Роб пришел один и, поцеловав ребенка, который спал на руках у отца, присел на край кровати.
– От лица моей жены я хочу извиниться перед тобой, Люси. Она поступила ужасно.
– Не надо извиняться. Все закончилось хорошо.
– Кэрри чувствует себя ужасно.
– Никто не застрахован от ошибок, – улыбнулась Люси.
Постепенно палата опустела, остались только родители Тони и Джузеппе.
– Я хотел бы поговорить со своим внуком наедине, – заявил старик. Когда сын и невестка вышли, он сказал:
– У меня для тебя кое-что есть. Это в кармане моей рубашки.
Тони вытащил небольшой листок бумаги.
– Чек?
Дед кивнул. Тони развернул его, и у него открылся рот.
– О боже, это чек на десять миллионов долларов!
– Да.
– Я не могу его принять.
– Это твое выходное пособие.
Тони заморгал:
– За что?
– За преданность «Кароселли чокелит».
– Подожди-ка. Я что, уволен?
– С сегодняшнего дня.
– Но… – Тони покачал головой. – Как ты узнал, что я хочу уйти из семейного бизнеса?
– Я считаю тебя самым преданным из моих потомков. И я знаю, что лучше для тебя.
Тони рассмеялся:
– Это был ты, верно? Ты тот самый «друг», который послал Люси письмо. Ты заставил ее вернуться, чтобы я не женился на Алисе. Ты каким-то образом узнал о ребенке. Правда? Благодаря тебе мы снова вместе.
– У тебя слишком живое воображение, Антонио.
– Думаю, что, предложив внукам тридцать миллионов долларов, ты надеялся, что они встретят свою любовь.
– Молодежь… – покачал головой Джузеппе, но в глазах его сверкал лукавый огонек, поэтому ему не удалось никого провести.
Вскоре Джузеппе устал, и Тони проводил его к машине. Вернувшись, он обнял Люси и ребенка.
«Вот оно, – подумала она, – настоящее счастье».
– Знаешь, – сказал Тони, – мне никогда не нравилось, что дед считает себя вправе учить нас, как надо жить. Но посмотри, как мы с тобой счастливы. И Роб, и Ник. Подозреваю, дед прекрасно знал, что нам нужно.
– Мне все равно. Главное, мы вместе, – улыбнулась Люси.
– Ты только подумай: в свои девяносто два года он руководил нами и в конце концов получил то, что хотел.
– Да, – согласилась она, – но ты кое-что упускаешь.
– Что именно?
Она поцеловала мужа:
– Мы тоже получили то, что хотели.
