Она кружилась под ливнем, извиваясь с непринужденной чувственностью и бесхитростной сексуальностью, и в этих движениях угадывалась физическое желание, которое она так упорно пыталась скрыть.
Джина была великолепна – и Картер собирался позаботиться о том, чтобы она целиком и полностью принадлежала ему.
Он вышел вперед, прямо под разверзшиеся небеса, и дождь мгновенно промочил его рубашку и брюки. Яркая молния замерцала на ряби воды и осветила лицо Джины.
Она опустила руки и застыла на месте, потом, пристально глядя на Картера, откинула мокрые волосы за плечи. Этот смелый провокационный жест таил в себе отчасти инстинкт, отчасти – приглашение, но главным образом вызов. Дождь продолжал лить как из ведра, и под ставшей прозрачной одеждой виднелись темные очертания выступавших вперед сосков.
– Я ведь сказала тебе, что мы не будем этим заниматься! – прокричала Джина, перекрывая голосом раскаты грома. – Завтра я уезжаю.
Картер видел, как судорожно дышала Джина, но она не отошла, когда он бросился к ней, не отпрянула, когда он сжал в пригоршне ее мокрые волосы и потянул назад, запрокидывая ее голову. Струйки воды сбегали по ее лицу, заставляя ресницы над вызывающе дерзкими глазами блестеть.
– Ты никуда не поедешь! – заорал Картер в ответ. – Мы должны покончить с этим раз и навсегда.
Джина задрожала и уперлась ладонями ему в грудь, но не оттолкнула от себя. Ее пальцы сжались, а взгляд загорелся сексуальным пониманием, всегда воспламенявшим его чувства.
– И как же, по-твоему, мы сделаем это?
Картер обвил рукой ее талию и рывком притянул Джину к себе, ощутив под болезненной эрекцией мягкую, податливую плоть ее живота.
– Единственным способом, который нам известен.
А потом он наклонился и яростно впился в ее губы своим ртом.
«Мы должны покончить с этим раз и навсегда». Слова Картера эхом отразились в сознании Джины, и она запустила пальцы в его волосы, переплетя свой язык с его языком.
То, что бушевало между ними, ничуть не походило на забавное, будоражащее, кокетливое исследование друг друга во время их встречи в Нью-Йорке. Сейчас ими владела примитивная, природная потребность. Еще недавно Джина считала, что могла ей сопротивляться. Она ошибалась.
Дождь яростно колотил их, но, сжимая в пальцах короткие завитки на затылке Картера, Джина чувствовала, как ее снедает огонь. И в самом деле, почему они не могли заняться этим? Картер был прав. Они были взрослыми, оба наслаждались сексом, особенно друг с другом, и никто никогда не узнал бы об этом.
Широкие сильные ладони подхватили ее под бедра и приподняли прямо над толстой выпуклостью в его брюках. Картер вскинул голову – вода так и капала с его бровей – и, перекрывая голосом шум дождя, прокричал:
– Пойдем в дом, пока мы не утонули!
Схватив ее за руку, Картер бросился к дому у бассейна и рывком втащил Джину внутрь. Мокрая одежда прилипла к разгоряченной влажной коже, и им пришлось изрядно побороться, чтобы раздеться.
Он разорвал ее блузку, она резко дернула его рубашку, и после ожесточенной борьбы они наконец-то коснулись плоти. Джина задрожала, когда Картер притянул ее ближе, и они буквально впились друг в друга. Картер вскинул Джину, чтобы она смогла принять его в себя, и ее спина налетела на закрытую дверь. Но тут Картер вдруг дернулся назад, отпуская Джину, и ругнулся себе под нос:
– Тьфу, пропасть! – Он схватил небрежно брошенные брюки, выхватил из кармана пакетик из фольги и раскатал по члену презерватив.
– Хорошая мысль. – Взяв его лицо в свои дрожащие ладони, Джина прижалась к его губам. – А теперь поторопись!
– Да, мэм. – Картер снова вскинул Джину над собой, заставив вжаться спиной в дверь, и взял ее одним резким выпадом.
Ошеломляющее ощущение наполненности обернулось острой, приятной болью и наслаждением. Твердая плоть подалась назад и пронзила Джину снова – Картер двигался грубо, резко, без своего обычного утонченного мастерства, но это было так прекрасно, так правильно… Джину подхватила восхитительная волна кульминации, и слезы обожгли ее глаза.
Картер задрожал и спустя несколько секунд, захрипев, провалился следом за ней в блаженное забытье…
Они стояли, крепко прижимаясь друг к другу, его пальцы впились в ее бедра, ее ноги обхватывали его талию, его вздыбленный ствол все еще пульсировал внутри ее тела. Их прерывистое тяжелое дыхание перекрывалось лишь звуком стучащего в дверь дождя. Прижавшись лбом ко лбу Джины, Картер прошептал:
– Мне кажется, я только что умер и отправился на небеса.
Он спрятал лицо в ее мокрых волосах, и Джина крепче обвила руками его шею, ощутив желание навсегда остаться в этом полузабытьи всепоглощающего чувственного послевкусия. Она не хотела волноваться о последствиях. О том, что правильно, а что неправильно. Что благоразумно, а что безумно. Она хотела лишь чувствовать его внутри себя.
Выскользнув из нее, Картер мягко опустил Джину. Единственная слезинка выкатилась из-под ее прикрытого века – восхитительный момент единения развеялся. Джина отмахнулась от сентиментальной мысли и поспешила смахнуть слезу кулаком.
Сжав голову Картера в ладонях, она запрокинула ее и, глядя ему в глаза, усмехнулась:
– Разве это не кощунственно?
– Что? – спросил он, явно еще не придя в себя.
– Упоминать о небесах после того, чем мы только что занимались?
– Уместнее было сказать про ад? – усмехнулся в ответ Картер. – Вот почему ты меня любишь.
Джина вымучила из себя улыбку, потрясенная таким небрежным использованием этого сокровенного слова на букву «л».
– Так могло бы сказать только твое самомнение, – сухо произнесла она и, выскользнув из его объятий, повернулась. Но мускулистая рука крепко обвила ее за талию, не давая уйти.
– Эй, мы еще не закончили.
Картер провел носом по ее шее, и томительное ощущение мурашками пробежало вдоль спины Джины. Толстая выпуклость вернувшегося возбуждения устроилась между ее ягодицами.
– Мое самомнение желает опробовать на прочность кровать.
– О, оно что, уже способно на это? – Джина повернулась, вцепилась в плечи Картера, чувствуя слабость в коленях, и многозначительно посмотрела вниз. – А твое самомнение обладает удивительной способностью к восстановлению сил.
Картер пальцем приподнял ее подбородок:
– Только когда речь идет о тебе.
Взяв Джину за руку, Картер подвел ее к постели, рывком притянул в свои объятия, а потом кинул на середину матраса. Смех забулькал в ее груди, вытесняя уязвимость. Ни для нее, ни для него это никогда не станет чем-то большим, чем просто восхитительный секс. Так к чему создавать лишнее напряжение?
