Трикси ни капельки этому не удивилась. Вскоре она пошла посовещаться с Миес.
– Что, если мы поужинаем немного позже? – спросила она. – Если удастся придумать удачную отговорку, профессор и не поймет, что мы перенесли ужин. Что могло бы помешать нам сесть за стол, скажем, после восьми часов?
– Не беспокойтесь, госпожа, я что-нибудь придумаю, – объявила Миес. – Это прекрасная идея. Хозяин съедает слишком много сэндвичей в больнице и перебивает себе аппетит.
– Вот именно. Пора кончать с холостяцкой жизнью, – твердым голосом произнесла Трикси.
Миес, похоже, смутилась.
– Но он и так больше не холостяк, госпожа. Вы научите его хорошим привычкам.
– Так оно и будет, – подтвердила Трикси и вернулась в гостиную, чтобы впустить Гамби из сада в дом. Цезарь уехал вместе с Крийном, с гордым видом усевшись рядом с ним в машине.
Их задумка удалась; когда часы пробили восемь, Крийн пришел домой и в дверях был радостно встречен женой.
– Как раз вовремя, мы еще не ужинали – Миес случайно сожгла рис. Все уже почти готово. Хочешь выпить?
Профессор сбросил пальто, отнес сумку в кабинет и сел рядом с ней у камина.
– Не помню случая, чтобы у Миес что-нибудь подгорело…
– Она слишком обрадовалась, что мы вернулись. Уверена, что она побалует нас чем-нибудь вкусненьким. А что в больнице – все вышло так, как ты хотел?
– Да. Теперь все будет хорошо. А как ты провела день?
Трикси не сомневалась, что на самом-то деле ему это ни капли не интересно. Она подумала о груде конвертов, ожидающих отправки, и сказала, что день выдался очень спокойным и приятным.
На ужин Миес подала зеленый суп, цыпленка на вертеле с гарниром из безупречно приготовленного риса, тающий во рту пудинг и каштановое суфле с соусом из шоколадного крема.
Трапеза прошла в молчании. Сперва Трикси перепробовала множество тем для разговора, и хотя Крийн отвечал ей с готовностью, она видела, что мысли его витают далеко. Вскоре она замолчала.
В гостиной она взялась за свой гобелен, не сознавая, какую очаровательную картину собой представляет: розовый круг света от настольной лампы на коленях, маленькая головка склонена над рукодельем… Профессор решил, что созерцание этого зрелища отвлекает от более важных мыслей, и поспешил удалиться в свой кабинет, где занимался делом до тех пор, пока не распланировал свою работу на несколько недель вперед. Когда же он вернулся наконец в гостиную, Трикси уже легла спать. Он проверил замки и засовы, выключил свет и тоже отправился в постель. Взгляд его упал на цветы Андре, со вкусом расставленные в холле, и он нахмурился. Андре, конечно, молодец, подумал Крийн, но он не имеет никакого права посылать Беатрис цветы и записки. Она, безусловно, добрая и отзывчивая девушка, трогательно доверчивая, вечно беспокоится о том, чтобы всех порадовать, но у нее очень небольшой опыт общения с мужчинами. Букет цветов и пара писем – и она может вообразить, что увлеклась Андре. Профессор вздохнул; если ему надо было послать цветы, он давал миссис Грей распоряжение заказать их и принести ему счет, к тому же любовных писем не писал добрых пятнадцать лет. Не было причин не доверять Беатрис; они совершили выгодную сделку, и он знал, что жена будет придерживаться условий, но не хотел, чтобы хоть что-то причиняло ей боль. Он твердо решил купить билеты на какой-нибудь спектакль. Не забыть бы спросить ее, что бы ей хотелось посмотреть.
Трикси отлично вписывалась в любое расписание, какое составлял профессор. Она была занята рождественскими открытками, подарками для друзей из Тимоти, приготовлениями к их собственной вечеринке… Через несколько дней после прибытия в Англию они отправились на бал в больницу. Она надела платье из крепа янтарного цвета, а Крийн подарил ей толстую золотую цепочку.
– Я купил ее тебе еще перед свадьбой, но замотался и совсем о ней забыл, – сказал он. Трикси тихо его поблагодарила.
Было странно оказаться вдруг на равной ноге со старшим медицинским составом, людьми, с которыми она никогда не разговаривала, хотя постоянно видела их в палатах. Некоторые из сестер тоже были там, среди них и сестра-монахиня Снелл. Она держалась очень вежливо, разглядывала ее платье, итальянские туфли и золотую цепочку. Наверно, подумала Трикси, едва удержавшись, чтобы не хихикнуть, ей не терпится отправить меня простерилизовать инструменты… Крийн вел себя как образцовый муж, а несколько раз даже одарил ее восхищенным взглядом.
Одежда делает с человеком чудеса, сказала она себе, забираясь вечером в постель. Я очень счастлива, мне так повезло в жизни… С этими мыслями она заснула.
Однажды они вместе прошлись по магазинам, чтобы выбрать подарки для Миес и Глэдис, а также для Рэбо и Уолке. Они ходили по «Либирти», и Крийн купил платочек, который случайно попался ей на глаза и очень понравился… Потом выбрали стеганый халат для Миес и кожаную сумочку для Глэдис.
– Миссис Грей всегда дарила что-нибудь сестрам, – заметил Крийн. – Теперь она очень рада переложить это задание на твои плечи.
– И сколько этих сестер?
– О, дай-ка подумать – сестры в общих палатах, сестры в детском отделении, операционные сестры… Да, еще сестра-хозяйка. Полдюжины бутылок вина в лабораторию и ящик пива для эконома…
– Я совсем не умею покупать пиво, – сказала Трикси, – и ничего не понимаю в вине.
– Нет-нет, об этом я сам позабочусь. Но у меня нет ни времени, ни фантазии на такое количество женщин.
– Цветы, – предложила Трикси. – Давай поищем цветочника и закажем букеты. Женщины любят получать цветы. – Она тут же пожалела о том, что сказала, виновато вспомнив о букете, посланном Андре.
Цветы были выбраны, для каждой разные, и, когда астрономический счет был оплачен, они пошли искать что-нибудь для Рэбо и Уолке.
– Чайный сервиз вполне подойдет, – объявила Трикси, – что-нибудь из хорошего фарфора, английского производства.
Полчаса ушло на поиски чего-либо стоящего, и если профессор и испытывал нетерпение, он прекрасно это скрывал. Когда они наконец добрались до дома, Трикси сказала задумчиво:
– Думаю, бутылка шампанского к букету цветов для сестры-хозяйки будет очень кстати.
Профессор, который уже много лет на Рождество разливал шампанское щедрой рукою, одобрил ее идею. Нельзя же было сказать ей, что он и так делает это каждый год.
Только позже он понял, что постоянно боится сказать что-либо, что может расстроить ее…
На следующий день за завтраком Крийн оторвался от своих писем и спросил:
– Сегодня нужно надеть черный галстук?
– Да, мы идем на обед к тебе Алисе. Там будут и другие гости.
И тут он ошарашил ее очередным вопросом:
