— Это мой отец. Он узнал о них от Гарри… — Ее глаза расширились. — Ты же не думаешь, что Анита могла?..
Вопрос повис в воздухе.
— Я не знаю.
Но Брэнд не мог сдержать ярость — опять этот Холл-Льюис!
— Я поговорю с теми детективами, а потом, думаю, мне придется уехать на несколько дней. Надо кое-что проверить.
— Ты поедешь обратно в Багдад?! — В ее глазах был неприкрытый ужас.
— До этого может не дойти… — Он поцеловал ее в макушку, затем высвободил руки и положил их на ее живот. — Ты должна позаботиться о малыше. Меня не будет самое большее неделю. Я обязательно вернусь к Фестивалю Музейной мили. И на этот раз кольцо не покинет моей руки, обещаю.
В конце концов у Клеа оказалось слишком много дел — последние приготовления к Фестивалю Музейной мили шли полным ходом.
В один из дней Клеа отправилась в магазин за подарком отцу к дню рождения и во внезапном порыве купила Брэнду книгу по воспитанию детей.
Посетила она и врача, который сказал, что ребенок развивается нормально. А в редкие минуты свободного времени Клеа продолжала обустраивать детскую.
Прежде чем уехать, Брэнд сообщил, что от детективов почти ничего не узнал, но через свои источники выяснил: Анита исчезла примерно в то же время, что и он.
Говорил ли его отъезд о нечто большем, чем о простом беспокойстве по поводу пропавшей коллеги?
Клеа заставила себя прогнать ревность — этого маленького зеленого монстра, шепчущего ей на ухо всякие гадости.
Но она уже не была той наивной, только что вышедшей замуж девушкой, от которой уехал Брэнд. Теперь она была женщиной, пережившей потерю и предательство.
Она любила Брэнда, а он поклялся вернуться. Поэтому она должна верить ему. Ведь без доверия ее любовь была бы всего лишь пустым обещанием.
Фестиваль Музейной мили был в самом разгаре, когда Брэнд позвонил Клеа: он вернулся. От начала до конца Пятая авеню была заполнена толпами людей, пребывавших в праздничном настроении.
Когда Клеа увидела, как Брэнд вышел из такси и окинул взглядом длинную очередь, все еще надеявшуюся войти в музей, она поспешила выйти, чтобы провести его внутрь.
В темном итальянском костюме, с красиво завязанным галстуком, Брэнд выглядел потрясающе. Он успел и побриться, заметила Клеа.
— Ты заходил домой?
— Чтобы смыть дорожную пыль.
Он взял ее на руки и закружил, затем поцеловал в губы:
— Я скучал по тебе.
У нее перехватило дыхание.
— Мне стоило дать тебе пропуск, — проворчала Клеа.
Он опустил ее на землю, и она внимательно посмотрела на него:
— С тобой все в порядке?
Он кивнул:
— Я готов поговорить. Но сначала хочу посмотреть, что ты сделала к Фестивалю Музейной мили.
Ее энтузиазм бил ключом.
— Это потрясающий день!
Взяв Брэнда за руку, Клеа провела его мимо очереди на второй этаж в большую и просторную галерею:
— Я хочу кое-что тебе показать.
Но Брэнд остановился рассмотреть шумерскую глиняную табличку в витрине, около которой толклись два мальчика.
Клеа сдержала улыбку.
Брэнд купил эту табличку пять лет назад. Но прежде посвятил немало времени и усилий, чтобы установить ее происхождение и убедиться: табличка не была украдена или нелегально перевезена с места раскопок.
Безупречная репутация специалиста, заключающего сделки только после тщательной проверки предметов старины, сделала Брэнда одним из самых высокооплачиваемых знатоков древних артефактов и принесла ему его первый миллион.
Тогда он решил подарить глиняную табличку музею…
Оттащив Брэнда от памятного экспоната, Клеа повела его к главной витрине, где находилась восхитительная мраморная маска.
Брэнд остановился:
— Откуда она?
— Из той же коллекции, откуда и сосуд в конце галереи. Я называю маску «Леди из храма». Полагаю, она из храма Инанны.
— Старый друг твоего отца продал ее музею?
Тон голоса Брэнда заставил Клеа кинуть на него строгий взгляд. Сохраняя внешнее спокойствие, она сказала:
— Именно.
— Я иногда думаю… Памятники древности должны оставаться в той стране, откуда они происходят. Это сделало бы все намного проще.
Клеа повернулась:
— По твоей логике, мрамор Элджина[2] нужно вернуть в Афины?
Он пожал плечами:
— Возможно.
— Брэнд!
— Это не глупость, — отстаивал он свою позицию. — Греки всегда пытались вернуть свои сокровища, так же как египтяне стремились получить обратно Розеттский камень[3].
— Но это оставит огромную дыру в известных коллекциях! И подумай о всех тех людях, которые упустят возможность узнать о древних культурах. Кто знает, из-за скольких музейных экспонатов туристы посещают другие страны, а?
— Эти предметы принадлежат своим странам и своим культурам.
— Но бывают ситуации, когда именно мы должны хранить сокровища, ведь они важны для всего человечества.
— Хранить, но не красть, — сказал Брэнд, понизив голос.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он поднял бровь:
— А ты не знаешь?
— Хватит говорить загадками!
Брэнд долго и напряженно смотрел ей в глаза.
— Либо ты стала законченной лгуньей — во что я не верю, — либо ты все еще слишком наивна…
— Я повзрослела!
Улыбка осветила его мрачное выражение лица.
— Не взрослей слишком сильно. Широко раскрытые невинные глаза — часть твоего обаяния.
— Ну хорошо, пусть я слишком наивна, но что все-таки я должна понять?
Брэнд смотрел на нее, прищурившись:
— Тебе не кажется странным, что у одного коллекционера имеется столько не подкрепленных документами ценных предметов древней истории?
Клеа почувствовала облегчение, смешанное с растущим раздражением:
— У них все в порядке с документами, и их происхождение можно проследить до семидесятых годов прошлого века. С каких пор законно приобретенные памятники древности считаются кражей? — она нетерпеливо фыркнула. — И кто же тогда ты? Ты столько лет торговал древностями. Ты это тоже называешь кражей?
— Я никогда не имел дело с крадеными артефактами и товарами черного рынка. И ты об этом знаешь. Конечно, трудно найти легальный товар, но, как я говорил тебе, это для меня очень важно.
Тогда ей нравилась его честность, но Клеа все еще не могла избавиться от чувства, что он обвинял ее в чем-то.
— На что ты намекаешь?
— Десять лет назад я присутствовал на просмотре никогда ранее не выставлявшихся артефактов в Стамбуле. Тогда я уже был знаком с Анитой — она достала мне приглашение. Некоторые экспонаты были присланы из музея Ирака. Там была поистине уникальная мраморная маска. Ничего похожего я не встречал ни до, ни после — и теперь я нашел вылитого ее близнеца здесь!
