Теперь настала очередь Клеа в изумлении вытаращить глаза. Она никогда не видела отца в таком состоянии. После продолжительного молчания Клеа наконец произнесла:
— Я всегда относилась к тебе с безоговорочной преданностью. — До сих пор. С каждой минутой ее непоколебимая вера в отца рушилась. — Гарри говорит…
— Что? — встрепенулся отец.
Его вопрос словно удар хлыста заставил Клеа подпрыгнуть.
— Гарри сказал, будто ты знал: единственной причиной, по которой он хотел на мне жениться, было его разорение.
— Это неправда! — Выпятив челюсть, отец продолжил: — Гарри всегда хотел жениться на тебе — он стал бы прекрасным мужем, если бы тот ублюдок не вмешался.
— Я влюбилась в Брэнда!
— Влюбилась! — хмыкнул Доналд.
— По крайней мере, Брэнду не надо было давать взятку, чтобы он на мне женился.
Видя ошеломленное выражение лица Доналда, Клеа решила идти до конца:
— Да, Гарри сказал мне, что ты предложил ему… благодарность…
— Это то, что тебе следовало сделать с самого начала. Это бы все исправило…
Глаза Клеа широко распахнулись.
— Поэтому ты пытался убить Брэнда? Чтобы я смогла выйти замуж за Гарри? — Клеа стало мутить. — Мне нехорошо… Я пойду домой. — Она направилась к двери.
Тихий голос отца остановил ее:
— Ты не понимаешь, Клеа. Он собирался меня уничтожить — все, что я построил…
Пораженная, она повернулась:
— Что ты имеешь в виду?
— С того момента, как ты представила его мне, я знал: Брэнд острее ножа, он видит то, что большинство людей не замечает. Он холодный, рассудительный ублюдок. Его аналитический ум собирает информацию и получает ответы. Он жил в Ираке и Афганистане. Он разбирается в торговле древностями на Ближнем Востоке. В довершение всего он обладает особенным талантом — способностью распознавать подделку с первого взгляда. А его способность запоминать информацию о самых малоизвестных предметах поразительна. Я знал — это лишь вопрос времени.
Растерянность Клеа превратилась в уверенность — и в горькое разочарование…
Она потерла бок, и ноющая боль, казалось, немного затихла.
— Ты занимаешься скупкой краденых артефактов. — Таких, как сосуд Инанны и «Леди из храма». И одному только Богу известно скольких еще… — Я защищала тебя, — сказала Клеа печально. — Я говорила Брэнду, что ты бы никогда не стал этим заниматься. Я тебя совсем не знаю…
Она должна извиниться перед Брэндом. Он прав: она слишком наивна. Ее отец развел руками:
— Я пытался уберечь тебя от новости о его смерти, дорогая. Если бы ты поверила, что твой муж бросил тебя ради другой женщины, и развелась бы с ним, все было бы… проще.
— Но я никогда не верила в его измену!
— Что означало: тебе надо предоставить другую версию событий…
— Поэтому ты заставил своих так называемых детективов сообщить, что Брэнд погиб в автокатастрофе в пустыне вместе со своей несуществующей любовницей? — Клеа с трудом перевела дыхание. — Проблема была в том, что люди, которых ты нанял убить Брэнда, вместо этого его похитили и оставили в живых в качестве страховки.
— Мы с Гарри с их помощью перевозили древности через границу Турции, — кивнул Доналд. — Но чего я не знал, так это того, что Гарри обманывал их. Поэтому они забрали Брэнда и исчезли, надеясь получить в дальнейшем вознаграждение. Но затем один из них внезапно объявился с обручальным кольцом Брэнда. Он увидел наше объявление и связался с Гарри, чтобы получить вознаграждение. — Ее отец вздохнул. — Тогда я понял, что Брэнд где-то в пределах досягаемости.
— Поэтому ты и заказал этих похитителей и их жертву. Если бы у тебя все получилось, я бы никогда не узнала, что ты пытался убить моего мужа.
— Все разрослось как снежный ком…
Но семена сомнений об измене Брэнда были удачно посажены и даже дали ростки. Она была такой доверчивой…
Клеа чувствовала, что вот-вот разразится плачем. Но к чему это приведет?
— Папа… — Этот человек все еще был ее отцом. — Брэнд видел «Леди из храма». Он знает, откуда она на самом деле. Я не сомневаюсь, Брэнд пойдет в ФБР.
Доналд отошел, остановившись рядом с подставкой, на которой стояло старинное изделие из бронзы. Клеа даже думать не хотела о том, было ли оно тоже приобретено незаконно.
— Я знал, что этот день наступит, с того момента, как встретил этого человека. — Доналд вытянул руку и коснулся бронзовой фигуры. — И когда твой муж вернулся, я пытался выиграть время. Пытался отговорить Алана от того, чтобы выставлять маску. Говорил ему, что мы должны подождать, пока музей не сможет выставить все части коллекции. Но он не хотел… — Отец повернулся лицом к Клеа. — А я не мог объяснить ему причину. Это словно стоять на пути приближающегося поезда.
— Так Алан не в курсе? — поинтересовалась Клеа.
Алан давал разрешение на все покупки и проверял происхождение каждого предмета.
— У него были подозрения, я думаю. Но Алан никогда не задавал много вопросов — лишь бы было указано какое-то происхождение вещи. Достаточно, чтобы прикрыть свою бюрократическую задницу.
— Я вообще ничего не подозревала, — прошептала Клеа.
В это было трудно поверить. Она уважала отца, считала его всемогущим и честным.
— Ты моя дочь, мой единственный ребенок. Конечно, я не хотел втягивать тебя в эту темную сторону своей жизни.
— Но ты был готов позволить мне выйти замуж за Гарри, зная, что он участвовал во всем этом! Ты не думал, что я могу оказаться втянутой во всю эту мерзость случайно?
Ее отец печально улыбнулся:
— Мы планировали остановиться, пока еще были на волне успеха. Четыре года назад мы были близки к этому. Если бы Брэнд не начал задавать вопросы и не поехал бы в Ирак в поисках ответов, все могло бы сложиться по-другому. Маска должна была стать нашим последним делом.
— Не надо обвинять Брэнда! И это все равно не сработало — Гарри разорен.
— В последнее время он сильно увлекся игрой…
— Гарри… игрок?! — Казалось, открытиям Клеа не будет конца.
Ее отец вздохнул:
— Так что, возможно, в итоге ты выбрала лучшего мужчину — в лице Брэнда.
— Чего ты не понимаешь, так это того, что я люблю Брэнда! Для меня существует только Брэнд. Ни Гарри, ни кто-либо еще меня не интересует!
— Этот холодный ублюдок любит тебя. — Доналд сделал паузу. — Ты должна напомнить ему, что я твой отец. Если он донесет на меня, ты будешь безутешна.
— Не проси меня об этом! — взмолилась она. — Все что угодно, только не это! Кроме того, Брэнд никогда не поступится своими убеждениями. Даже ради меня.
