Только когда мужчина повернулся, услышав шаги, она увидела Люсьена. Лучше бы уж тут оказался незнакомец, а не человек, с которым ей до боли трудно общаться.
— Я вернулась… я потеряла ожерелье, — лепетала девушка в полной растерянности.
— Садись, Рейчел, — приказал Люсьен.
— Я не могу. У меня нет времени. Видишь ли, это ожерелье Селии, оно очень дорогое.
Он схватил ее за руку и сжал, словно тисками.
— А что стоит дороже? Твое время или бусы?
— Пусти меня, Люсьен. Я должна найти их, иначе сестра не простит меня. — Она попыталась высвободить руку, но безуспешно. — Люсьен, пожалуйста! Я не успокоюсь, пока не отыщу потерю.
Вместо ответа, он потянул ее и властно усадил рядом с собой, потом сказал:
— Не нервничай так. Посиди хоть несколько минут спокойно и расслабься.
— Разве я в состоянии?
— Не беспокойся об ожерелье. Оно у меня.
Рейчел вскочила от неожиданности, но тот снова заставил ее сесть.
— О, Люсьен! Почему ты не сказал об этом сразу? Где оно?
— У меня в кармане.
— Ты жестокий человек! Видел, как я дергаюсь, и сознательно продлевал мои мучения!.. Это подло!
— Зато подлец спас тебя тем, что нашел ожерелье, которое ты так беспечно потеряла. Наверное, из-за пылких объятий Валантена оно упало с твоей шеи?
— Как ты смеешь говорить такое! Значит, ты шпионил за нами?
— Какое это имеет значение? Может, теперь все наоборот — он следит за нами. Забавно, правда?
— Люсьен, пожалуйста, отдай мне свою находку и позволь уйти.
— Обещаю тебе ожерелье и свободу через несколько минут. Но, думаю, я заслужил награду. Совсем недавно ты уверяла меня, будто между тобой и Валантеном ничего нет, однако та небольшая сцена, свидетелем которой я стал, должна означать, что ты с большой легкостью даришь свою благосклонность. В таком случае, почему я не имею право получить свое?
— Если моя благосклонность дарится с такой легкостью, — насмешливо отчеканила девушка, — неужели тебя удовлетворит перспектива с кем-то ее делить, даже с Валантеном?
— Позволь мне самому судить об этом.
Она не успела ответить. Люсьен буквально зажал ее рот поцелуем, от которого можно было задохнуться. Но ни отстраниться, ни вывернуться Рейчел не могла — столь грубы были его железные объятия и до боли расплющены губы. Но внезапно в нем что-то изменилось, и она услышала, как он, чуть отпрянув, прошептал:
— Рейчел, ты такая сладкая.
Нужно было воспользоваться этим моментом, но желание защищаться вдруг исчезло. Она почувствовала, как словно начало таять сердце, лишая ее воли. Рейчел чуть приподнялась и сама поцеловала его в щеку. Реакция Люсьена оказалась неожиданной. Он вскочил, словно его ужалила змея.
— Прости мое безумие. Мне не следовало так себя вести.
Рейчел была сбита с толку этой репликой и переменой в его поведении. Только что он впивался ей в губы своими беспощадными поцелуями, а в следующее мгновение уже отвергал ее. Пожалуй, в такой ситуации любая девушка растерялась бы.
Она встала, пытаясь успокоиться и разобраться в путанице охвативших ее чувств. Сильное замешательство не позволяло ей прийти к какому-то выводу прямо сейчас, но Рейчел твердо знала: от таких непредсказуемых мужчин лучше держаться подальше.
— Теперь ты отдашь ожерелье, Люсьен? Надеюсь, я заплатила тебе по счету.
— Конечно отдам, как только мы вернемся в казино, — ответил он ровным голосом.
В молчании они шли по тем же самым аллеям. Огоньки сказочных фонариков погасли, и сад погрузился во тьму, только у казино все было ярко освещено.
У двери Люсьен протянул ей ожерелье:
— Положи его в сумочку, так надежней. Я должен отвезти Изанну домой, если только ее новый друг Гастон уже не сделал этого. Спокойной ночи.
Как только Рейчел вошла в вестибюль, к ней тотчас же бросился Валантен:
— Рейчел! Где ты пропадала!
— Мне ужасно жаль, если я всех задержала. Простите.
Она почувствовала на себе пристальный взгляд Франсин, на лице которой играла злорадная усмешка, потом обратила внимание на недоумение сестры.
— Все в порядке, Селия. Не беспокойся.
Рейчел не могла больше выносить, как смотрят на нее и все остальные тоже: кто с любопытством, кто с насмешкой, кто с сочувствием.
— Пойду возьму пелерину, — сказала она и почти бегом направилась в гардероб.
Только посмотрев в зеркало, Рейчел поняла, чем поразила всех. От ее прически и следа не осталось. Голова взлохмачена, тщательно подобранные на затылке пряди выбились, а эффектная заколка, державшая их, съехала к уху.
По дороге домой в машине почти все молчали, но перед сном Рейчел улучила момент и заглянула к сестре.
— Селия, дорогая, я должна объяснить…
Селия пожала плечами:
— Не знаю, что за приключения выпали на твою долю, но ты выглядела так, словно тебя потрепали буйные ветры.
— Да, Вал сегодня разбушевался, — пробормотала она.
— Вал? А мне показалось, что ты провела почти весь вечер с Люсьеном.
— Да, мы немного потанцевали с ним, а погулять по саду меня пригласил Валантен.
— Рейчел, неужели это необходимо было делать? Значит, он взъерошил тебе волосы в темном уголке? Пора бы уже знать — он большой ходок по части флирта. Кого угодно заставит увлечься.
— Только не меня, — заверила сестру Рейчел и перевела разговор на ожерелье: — Боюсь, здесь ослабла или сломалась застежка, поэтому я сняла его, чтобы не потерять.
Она открыла сумочку и вернула ожерелье Селии.
— Не волнуйся, дорогая, я попрошу Пьера отдать мое любимое украшение в починку.
Рейчел не призналась сестре, в какую историю попала из-за этих бус. Распрощавшись с Селией и возвращаясь к себе, она даже расплакалась.
Не янтарное ожерелье, конечно, стало причиной ее слез, а горькое душевное потрясение. Она боялась признаться даже себе самой, насколько Люсьен затронул ее чувства, огнем обжег ее сердце, растопил волю. Даже если и в нем на мгновение вспыхнула страсть — он не пожелал воспользоваться слабостью Рейчел, которая была совершенно очевидна. Как хорошо, что он вовремя отверг ее, прежде чем она выставила себя перед ним законченной дурой!
Рейчел так утомилась в тот вечер, что сразу уснула. Только на следующее утро она обнаружила у себя в комнате гвоздики, которые столь неудачно выбрала для именинницы накануне.
— Да, их принесла горничная мадемуазель Франсин, — объяснила Жозефина, — и я поставила их в воду.
Демонстративный жест — возвращение подарка — означал только одно: Рейчел все-таки придется принести той свои извинения, что она и сделала при первой же возможности.
