— И аспирин, — добавил Люк.
Либ подавленно смотрела, как друзья Бренды затаскивают на грузовик ее кровать. Вот и все. Все ее вещи, не считая спального мешка и чемодана, вынесены из дома.
— Вы уверены, что не хотите переночевать у меня? — спросила Бренда.
— Спасибо, но мне не привыкать спать на полу, — и впервые за несколько часов, показавшихся ей вечностью, Либ улыбнулась. — Хочу быть здесь, когда позвонит Люк.
— Он будет очень удивлен.
Убедившись, что ее вещи тщательно закреплены в кузове, Либ закрыла бортик грузовика.
— Поехали, — скомандовала Либ. — Пока мы доберемся до Беллоуз-Фоллз, пройдет много времени. Не хочу ждать до среды, чтобы поговорить с Люком.
Люк посмотрел на часы. Ровно десять. Они уже четыре часа сидят в душном салоне самолета. Наконец сообщили, что рейс откладывается еще часа на два, и пассажирам разрешили выйти из самолета.
Нетерпеливо отстукивая дробь ногой, Люк стоял в очереди к платному телефону-автомату. Наконец подошла его очередь. Он набрал номер своей карточки и номер Либ.
Раздался гудок. Затем второй, третий. Но Либ все не поднимала трубку. Подождав еще десять сигналов, Люк поверил в то, что ее нет дома.
Десять часов вечера. Где она может быть?
Люк подавил в себе чувство разочарования. Он застрял в Атланте еще, как минимум часа на два. В Стерлинг сумеет добраться в лучшем случае к утру. Либ, наверное, отправилась в бакалею или, может, принимает душ.
Люк быстро набрал номер Бренды, но той тоже не оказалось дома. И она опять забыла включить автоответчик.
Прежде чем уступить телефон следующему, Люк еще раз набрал номер Либ.
Где ее носит?
Выйдя из машины Бренды, Либ услышала телефонный звонок и бросилась к дому. Передняя дверь была заперта должно быть, Бренда закрыла ее, когда они уезжали, и Либ судорожно начала искать ключи. Наконец она открыла дверь, влетела на кухню и схватила трубку.
Слишком поздно.
Выругавшись, Либ отошла от телефона.
Протискиваясь сквозь толпу бостонского аэропорта Люк наконец нашел свободный телефон. Было уже восемь тридцать утра.
После второго гудка автомат ответил ему, что этот номер больше не обслуживается.
Люк недоумевал. Наверное, он неправильно набрал номер. Прослушав сообщение во второй раз, Люк растерялся. А после третьего позвонил оператору.
— Алло. — Голос Люка дрожал, как он ни старался держать себя в руках. — Я пытаюсь дозвониться одному человеку, но мне постоянно отвечают, что номер больше не обслуживается. Не могли бы вы мне объяснить, в чем дело? Что-то случилось с линией?
— Какой номер?
Люк назвал код города и номер Либ.
Может, и в Стерлинге вчера была плохая погода? Может, из-за этого линия вышла из строя? А вдруг Либ забыла оплатить счет и ей отключили телефон? Люк придумал тысячу причин, но ни одна не смогла заглушить тоненький голосок страха, ледяными иголочками, коловшего его сердце. У Люка пересохло во рту, а ноги стали ватными.
А может, Либ уехала?
Боже, если она уехала…
— Нет, — наконец раздалось на другом конце провода. — С линией все в порядке. Мне жаль, сэр, но телефон действительно отключен. Сегодня с восьми утра.
— Спасибо, — выдавил Люк и повесил трубку.
Должка быть какая-то причина. Не могла она вот так взять и отключить свой телефон.
Причина могла быть только одна — Либ нарушила обещание и уехала из Стерлинга.
После подписания контракта, когда ключи от дома Харлоу были переданы новым владельцам, Бренда заключила Либ в объятия.
— Не грустите вы так. Как можно быть такой печальной, держа в руках чек на шестизначную сумму?
Либ вымученно улыбнулась.
— Чтобы поднять себе настроение, подумайте о том, где провести отпуск. — Бренда хитро улыбнулась. — Могу я говорить о месяце «М»?
О медовом месяце? Либ вспыхнула.
— Я бы посоветовала Барбадос, — продолжала Бренда. — Божественный уголок.
Улыбка тронула губы Либ. Она представила себя с Люком в этом тропическом раю. Солнечные дни, белые пляжи, голубое небо, прозрачная вода и горячие ночи…
— Барбадос? — улыбнулась она Бренде. Уилтширы подошли попрощаться.
— Вы не думаете заняться ремонтом еще какого-нибудь старого дома в этом районе? — спросила Бесс Уилтшир. — У меня есть друзья, которых это очень заинтересовало бы.
— Вообще-то идея неплохая. — Либ взглянула на Бренду и улыбнулась. — Но сначала я прогуляюсь до Барбадоса.
Тормоза противно завизжали, когда Люк повернул взятую напрокат машину на Форест-роуд.
Через несколько минут этот кошмар закончится. Он подъедет к дому Либ, увидит ее на лестнице с ведром краски и кисточкой в руках. Страхи исчезнут, и все встанет на свои места. Улыбнувшись, она выбежит ему навстречу. На ней, наверное, опять будут короткие обрезанные джинсы, все заляпанные старой засохшей краской. И лифчик от купальника. Он обнимет ее и нежно погладит гладкую кожу ее загорелых плеч. Она поцелует его, и они войдут в дом, поднимутся в ее спальню и будут любить друг друга снова и снова…
Незнакомый темно-красный джип стоял у крыльца Либ.
Страх вернулся снова.
Люк оставил машину прямо на дороге и взбежал на крыльцо.
Дверь была приоткрыта. Люк толкнул ее и вошел внутрь.
Каминная полка была пуста. Ее магнитофон и кассеты, которые вечно лежали рядом, исчезли. Люк взбежал по лестнице на второй этаж.
Дверь в ее спальню была закрыта. Люк толкнул ее. Пусто.
Кругом пусто.
Кровать Либ, старый комод и сундук, в котором Харриет хранила простыни и полотенца, огромный балдахин — все исчезло.
Деревянные полы блестели. Ни одна пылинка не напоминала о Либ.
Она уехала.
Люк стоял, потрясенный тем, что еще жив, что, несмотря на невыносимую боль, может дышать и думать.
— Чем вам помочь?
Люк медленно обернулся. В дверях стояли мужчина и женщина.
— Вы, должно быть, ищете Либерти Джонс? — сказала женщина. — Сегодня утром она продала нам дом.
Продала дом?
— Камерон Уилтшир, — представился мужчина и протянул руку. — А это моя жена Бесс.
Люк машинально ответил на рукопожатие и представился своим новым соседям.
— Либ сказала… — начал было Люк, но остановился. Он не в силах был об этом спрашивать. Но он должен. — Вы знаете, куда она уехала?
— По-моему… — Камерон Уилтшир посмотрел на жену. — Кажется, она говорила что-то про…
— Барбадос, — подхватила Бесс Уилтшир. — Она говорила, что собирается на Барбадос.
Остатки самообладания Люка разлетелись на осколки. Кое-как он сумел спуститься по лестнице и выйти из дома.
