Эйдриенн помахала зрителям рукой и под гром аплодисментов исчезла за кулисами. Она передала микрофон распорядителю, и из динамиков полилась музыка, которую она выбрала для дефиле. Это была красивая мелодия с четким ритмом, который задавал темп манекенщицам.
Эйдриенн не успела перевести дыхание, а первая девушка уже вышла на подиум, и показ начался.
«Боже, помоги мне!»
Эйдриенн наблюдала на экране монитора, как манекенщицы по очереди демонстрировали туалеты. Это был парад глубоких тонов, прекрасных тканей и крови, слез и пота. Это была идеальная осенняя коллекция и идеальное отражение того, что она испытала вместе с Уиллом.
Последняя манекенщица вышла на подиум в серо-голубом парчовом вечернем платье — вершине коллекции. Из туго обтягивающего фигуру корсажа словно выплескивалась начинавшаяся у бедер широкая длинная юбка. Эйдриенн нарочно выбрала для этого наряда самую полную манекенщицу: пышная грудь и широкие бедра были совершенно необходимы для того, чтобы платье сидело идеально.
Когда девушки выстроились для финального прохода, у Эйдриенн перехватило дыхание.
— Дамы, улыбайтесь и аплодируйте, — сказал распорядитель, когда все шли на подиум. — И вы тоже, — напомнил он Эйдриенн.
Молодая женщина, изобразив на лице сияющую улыбку, пошла за манекенщицей в бальном платье, махая залу. Шквал аплодисментов буквально сбил ее с ног.
Это был ее час. На глазах у Эйдриенн выступили слезы. Она еще раз помахала зрителям и послала им воздушный поцелуй. Неожиданно ей показалось, что в первом ряду она разглядела знакомое лицо.
Конечно, это самовнушение. Ее воображение наделило другого мужчину лицом Уилла, потому что Эйдриенн хотелось разделить этот момент именно с ним. Или слезы вкупе с прожекторами затуманили ей зрение. Уилл Тейлор никак не мог сидеть в первом ряду с букетом роз на коленях.
Эйдриенн тряхнула головой, чтобы отогнать видение, и поспешила за кулисы. Призрак Уилла не заставит ее плакать, не испортит такой прекрасный момент.
К счастью, суета за кулисами помогла ей отвлечься. Эйдриенн хотелось бы, чтобы рядом с ней кто-то был. Но Гвен дежурила, а приглашать супругов Демпси было неловко — прошло слишком мало времени после похорон Синтии. Не зная, чем бы заняться, она стала помогать манекенщицам, аккуратно развешивая свои творения на кронштейне. Журналисты не оставляли ее в покое.
— Что вдохновило вас на выбор чудесного серо-голубого цвета для бального платья? — спросил репортер.
— Цвет глаз мужчины, которого я любила, — ответила Эйдриенн с лукавой улыбкой.
Ей пришлось побывать в пяти магазинах в поисках подходящей ткани. Выбор в Милуоки не так богат, как в Нью-Йорке.
Журналист записал ее ответ, сделал несколько фотографий и направился к другим дизайнерам.
Вскоре шум стих, манекенщицы и журналисты ушли. Эйдриенн сложила модели в чемодан.
Она сделала это! Она едва не заморила себя, но создала коллекцию и показала ее на подиуме в Манхэттене.
— Эйдриенн! — позвал женский голос.
Она обернулась и увидела Дарлен.
— Спасибо за все.
— Дорогая моя, спасибо вам. Когда наш четвертый дизайнер выбыл из строя, я просто не знала, что делать. Вы спасли меня и уж конечно не разочаровали. Все только и говорят о ваших работах. Думаю, ваша коллекция — лучшая.
— Правда?
Эйдриенн мечтала сделать что-то выдающееся, но считала, что по сравнению с работами других дизайнеров, имевших много времени на подготовку, ее коллекция будет выглядеть бледно.
— Я говорила с Милтоном, владельцем нашего журнала. Мы оба считаем, что вашу коллекцию следует представить в мартовском номере. Мне очень понравились вещи из кожи, а бальное платье просто божественно.
— Вы серьезно? — пролепетала Эйдриенн.
Больше она ничего не сумела сказать.
— Совершенно серьезно. Не знаю, как вам это удалось, но работа получилась выдающаяся. Если вы сможете задержаться на неделю, мы подготовим фотографии ваших моделей к изданию.
— Конечно, смогу.
Эйдриенн остановилась у Гвен и все равно собиралась провести в Нью-Йорке пару дней, навестить друзей и купить кое-что к Рождеству. Ей всегда нравилось, как украшены витрины и улицы в это время года.
Эйдриенн протянула Дарлен одну из недавно отпечатанных визитных карточек с номером своего мобильного телефона.
— Я позвоню вам завтра, — обещала Дарлен. — А теперь идите праздновать. Вы это заслужили.
Эйдриенн смотрела вслед Дарлен, а когда та скрылась из вида, бросилась в кресло у гримерного столика. Она вымоталась эмоционально и физически, но это не так важно. У нее хватило таланта сделать это. Иногда она сомневалась в себе, но лучшего подтверждения, чем слова Дарлен, быть не могло. Дарлен не станет разбрасывать пустые комплименты. Ей надо продавать журнал.
Теперь дела должны пойти лучше. Конечно, у нее нет средств на собственный магазин, но пока можно завести страничку в Интернете. Может быть, Гвен согласится снять на двоих двухкомнатную квартирку. Платить пополам легче.
— Ты не думаешь открыть собственный магазин в Манхэттене? — спросил знакомый голос.
Ее мозг опять шутит. Сначала она увидела Уилла в зале, теперь слышит его голос. Наверное, чтобы забыть его, ей потребуется много времени. Эйдриенн повернулась в кресле, открыла рот, чтобы ответить, но не смогла.
Нет, она не сошла с ума. Уилл стоял шагах в десяти. В джинсах и кожаной куртке вместо делового костюма он выглядел еще красивее. Злость больше не искажала его лицо. В руке он держал букет роз.
Эйдриенн не позволила себе возродить надежду. Она выжила в катастрофе, сумела исполнить мечту своей жизни. Череда везений должна прерваться — особенно в отношении любви.
— Нет, — сказала она, вставая, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Каким бы удачным ни было сегодняшнее шоу, оно не принесет мне ни гроша, если на мои модели не будет спроса. У меня нет средств.
— Очень жаль, — бросил Уилл. — Я знаю одного парня, который готов сдать прекрасное помещение. Он, возможно, сделает большую скидку, если ты проявишь интерес.
Он что, пришел сюда, чтобы предложить ей снять помещение? Видимо, розы значат не очень много. Просто широкий жест. Остальные дизайнеры тоже получили букеты.
Каким бы ни было это помещение, снять его она не сможет. Но спросить стоит.
— Какова арендная плата?
— Никакой.
Эйдриенн покачала головой и посмотрела на мыски своих туфель:
— Ничто не дается бесплатно.
— Совершенно бесплатно, — настаивал он. — И никаких условий.
Она рассердилась. Уилл смеется над ней. Щеки покраснели, ей стало жарко.
