Его глаза потемнели.
– Ты хочешь сказать, что я причиняю тебе боль?
То, как он извратил ее слова, шокировало Селене.
– Нет, конечно же нет. Но то, что ты не позволяешь мне говорить о моей любви, делает меня несчастной.
– Ты несчастлива?
– Да, – прошептала она. – Да, я несчастлива, потому что люблю тебя, а ты не желаешь это слышать. Я должна каждый раз прикусывать себе язык, и подавлять свои чувства. Мне это ненавистно.
Стефан ничего не ответил. Он молча стоял перед ней, в то время как пары вокруг них кружились в танце. И внезапно Селене поняла, что снова ошиблась. Она построила на пустом месте воздушные замки. Когда же она усвоит, что если чего-то очень сильно хотеть, это еще не означает, что все обязательно сбудется? Она может мечтать, что когда-нибудь Стефан распахнет для нее свою душу, но, скорее всего, это никогда не случится. И она вольна жить с этим или выбрать что-то другое.
В зале звучала музыка, но все ее внимание было сосредоточено на Стефане и на мучительной боли, которую она испытывала.
– Я не могу… – повторила Селене. Она говорила очень тихо, но он услышал ее, потому что выражение его лица стало каменным. Я не могу оставаться с мужчиной, который боится что-то чувствовать. С мужчиной, который отказывается признать мое право говорить о любви к нему. Я думала, что смогу, но у меня не хватило сил. Прости меня, – прошептала она, отстраняясь. – Я надеюсь, ты найдешь свою единственную. Я искренне хочу, чтобы ты был счастлив.
Селене, с разбитым сердцем, поспешила покинуть зал, чтобы никто не заметил, в каком она состоянии.
Пробравшись сквозь толпу, она вышла в коридор и… столкнулась с отцом.
– Здравствуй, Селене.
Она не ожидала его здесь увидеть. За ее спиной в зале играла музыка и танцевали люди, но в коридоре никого не было, а отец стоял между ней и единственным выходом.
– Я не знала, что ты приглашен, – сказала она.
– Ты продолжаешь делать из меня дурака?
– Я просто живу своей жизнью.
– Ты явилась сюда, на всеобщее обозрение, с этим мужчиной. Он помогает тебе с бизнесом. Как, ты думаешь, на это посмотрят люди? Мой самый главный конкурент спонсирует никчемные бизнес-идеи моей дочери.
Как и прежде, все сводится только к нему. Его не волнует никто, кроме него самого.
– Я обратилась к Стефану только потому, что ты наверняка отказал бы мне в помощи. Мои идеи вовсе не никчемные. Поэтому он помогает мне. Стефан видит во мне потенциал.
– Потенциал?
Она уже начала забывать, каково это – постоянно терпеть унижения.
– Стефан помогает мне, потому что с помощью моей идеи он сможет заработать еще больше денег.
– Ты осталась такой же наивной. Он заинтересован только в одном – использовать тебя как оружие в борьбе со мной.
– Почему ты уверен, что все сосредоточено только вокруг тебя?
Как только эти слова сорвались с ее губ, она тут же об этом пожалела. Когда-то Селене инстинктивно угадывала, когда следует держать язык за зубами, но со Стефаном она привыкла говорить откровенно обо всем. Кроме одной вещи. Самой важной. Однако сейчас не время думать об этом.
Как всегда, Ставрос стал давить на слабые места:
– Он когда-нибудь говорил, что любит тебя?
Отец специально затронул тему, которая причинила ей максимум боли. Кроме того, он выбрал очень удачное время для атаки. Селене предположила, что он, возможно, подслушал ее разговор со Стефаном на танцполе. Вряд ли. Если бы отец стоял близко от них, она заметила бы его. Правда, она была в таком отчаянии, что не видела никого.
– Что Стефан говорит или не говорит мне, не твое дело!
– Другими словами, он не сказал, что любит тебя. И теперь ты тешишь себя мечтами о том, что пройдет время, и он ответит тебе взаимностью.
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.
– Он использует тебя. И как только он получит что хотел, сразу же бросит тебя, не задумываясь, как и всех других женщин. Женщины – это всего лишь кратковременная забава, не более того.
Селене не собиралась рассказывать отцу о том, что она сама завершила их отношения.
– Ты вообще когда-нибудь заботился обо мне? – В ужасе она услышала, как ее голос дрогнул. – Ведь ты мой отец. Ты должен любить меня, желать мне счастья. Вместо этого ты смеешься, увидев, каково мне приходится. Ты рад, что я несчастлива.
– Если ты и несчастлива, то по своей собственной вине. – На лице Ставроса не отражалось ни капли сочувствия. – Если бы ты осталась дома, со своей семьей, а не пыталась ее разрушить, все было бы хорошо.
– Не я разрушила нашу семью! Это сделал ты.
– Ты безнадежная мечтательница. И всегда была такой. Ты готова броситься на шею первому попавшемуся парню, который обратит на тебя хоть какое-то внимание.
– Достаточно, – послышался жесткий голос, и, повернувшись, Селене увидела Стефана. Его глаза яростно сверкали. – Ты больше никогда не заговоришь с ней… никогда.
– Почему это тебя так волнует, Зиакас? Тебе же все равно. Ведь ты использовал ее.
– Нет. Это ты использовал свою дочь. Ты создал лживый образ счастливой семьи, но никогда не был настоящим отцом. И мне не все равно, потому что я люблю ее. Я не позволю тебе причинить боль человеку, который мне дорог.
Селене не могла дышать. Молодая женщина понимала, что Стефан сказал это только с одной целью – защитить ее от отца. Тем не менее она почувствовала, как сердце ее затрепетало.
Наступила тишина, затем Ставрос засмеялся:
– Ты не веришь в любовь, так же как и я.
– Не впрягай нас в одну телегу. – Голос Стефана был холоднее льда. Я не похож на тебя. – Он взял Селене за руку, его прикосновение было уверенным и сильным. Он притянул ее к себе. – Идем. Тебе не стоит здесь оставаться.
Стефан повел побледневшую Селене в сад. Только удостоверившись, что они оказались наедине, он остановился, тогда-то и увидел ее слезы. Щеки женщины были мокрыми, а в глазах было столько боли, что Стефану не хватило сил смотреть на нее.
– Он не стоит этого. – Стефан обхватил ладонями ее лицо, в отчаянии пытаясь стереть слезы, в то время как внутри у него все сжималось от жалости. – Он не стоит ни одной твоей слезинки. Скажи мне, что ему было надо? Как я жалею, что еще раз не врезал Ставросу за то, что он посмел приблизиться к тебе.
– Он ждал, когда я останусь одна.
– Как настоящий трус. – Всерьез обеспокоенный Стефан заключил ее в свои объятия и прижал к себе. Я не предполагал, что он может здесь появиться. А если бы знал, ни за что не позволил бы тебе отойти от меня. Такис здесь, но поскольку ты была со мной…
– Я могу защитить себя сама. Я делала это всю жизнь.
– Одна мысль о том, что ты выросла с ним, приводит меня в ужас. Я не могу об этом думать.
