— Да я не помню! — Дитрих болезненно поморщился, дотронувшись до разбитой губы. — А за лед спасибо.
— Врешь. Ты не из тех, кто напивается до потери памяти.
— А тебе откуда знать?
— Интуиция. Так что на самом деле стряслось?
— В баре была драка.
— Вы были в баре?
— Ну да. Затоварились в супермаркете, а когда ехали обратно, увидели очень милый бар. И решили пропустить по стаканчику.
— А дальше? — Патриция встала и подошла к нему. Каждое слово из Дитриха приходилось вытаскивать клещами, а оказывать давление на человека, лежа в постели, сложно.
— А потом два придурка на нас с Эриком наехали. Знаешь, как это бывает…
Патриция вгляделась в его глаза, он отвел взгляд.
— Ты, друг мой, говоришь что-то не то. Не надо мне лгать. Все и без того очень непросто.
— Ладно… Ты только не кипятись.
— Ну?!
— Это мы с Эриком подрались.
Патриция резко села на стул. Дитрих, судя по всему, продолжать не собирался.
— Из-за чего? — демонстрируя величайшее терпение, спросила Патриция.
— Из-за тебя.
— Что?!
— Ну… то есть… не совсем.
— Не тяни! — взвыла Патриция.
— Я очень быстро набрался… Выпивка не моя сильная сторона. И шлепнул официантку пониже спины. Заигрывал с ней. Твой благородный джентльмен сказал, что я напрасно так делаю, когда меня ждет дома красивая и любимая женщина. Я что-то ему такое ответил… И понеслось.
Патриция с шумом выпустила воздух из легких. Она не верила своим ушам. Эрик Уайз подрался из-за нее с кем-то. Ха! С кем-то… С ее любовником, который на самом деле мужчина по вызову.
Ну и дела.
Она не знала, как к этому отнестись: обрадоваться или разозлиться. Или махнуть рукой и сделать вид, что ничего не произошло. Она посмотрела на Дитриха:
— Знаешь, я платила твоему агентству большие деньги не за то, чтобы ты лапал официанток в барах.
— Да знаю я! Я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Зато я заработал украшения, с которыми месяц не выйду на работу!
— Поделом, — процедила Патриция сквозь зубы.
Ничего, что так вышло. Дитрих, конечно, показал себя не с лучшей стороны, но это разбавило в глазах общественности их приторно-идиллические отношения. Хорошо. То есть придется смириться. Что сделано, то сделано.
— У меня есть кое-что, чтобы скрыть твою сказочную красоту. — Она порылась в сумке и достала косметичку. — Пудра и тональная основа — тебе. Не вздумай стащить помаду и тени. Они от «Маргарет Астор», моя любимая коллекция.
Приняв душ, одевшись, приведя в порядок лицо и волосы, Патриция отправилась осведомиться насчет завтрака.
— Доброе утро.
Похоже, он караулил ее под дверью пол-утра. У Эрика была слегка припухшая переносица и очень жесткий, сухой взгляд. Патриция никак не могла понять, что именно он выражает.
— Доброе. Ты в порядке? Вы с Дитрихом вчера наломали дров…
— Это Дитрих наломал дров, — парировал Эрик.
— А ты, как я слышала, выступил защитником моей чести? — Патриция постаралась придать своему голосу оттенок небрежности и насмешливости.
Эрик не ответил. Скрестил руки на груди.
— То, что я подпортил ему лицо, — он кивнул на дверь спальни, за которой изощрялся с косметикой пострадавший Дитрих, — не очень дорого будет тебе стоить?
Патриция стояла и ждала, когда до нее начнет доходить смысл вопроса. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в горле возникла неприятная, тошнотворная пустота. Он знает?!! Дальше мысли никак не складывались в нечто опознаваемое и пригодное для обдумывания.
— Если что, я от своих поступков не отказываюсь, можешь прислать мне счет. — Он, казалось, очень медленно развернулся и пошел прочь. Ступеньки деревянной лестницы скрипнули под его ногами.
Патриция впервые в жизни не нашлась, что сказать. Она влетела обратно в комнату, бросилась к Дитриху и схватила его за грудки. Трудно представить, насколько опасной и сильной может казаться разъяренная женщина. Она точно знала одно: нужно разорвать Дитриха на кусочки и сжечь в камине. Чтобы не было свидетелей. Потом то же самое проделать с Эриком. Но это потом.
— Ты что наделал? — прошипела она. — Ты ему проболтался?!
— Нет! — Дитрих перестал растерянно моргать и попытался высвободиться. Тщетно: хватка у Патриции была железная.
— Он только что мне сказал почти открытым текстом, что знает, что я тебе заплатила! И нет тебе спасения, — добавила Патриция.
— Я не говорил! — Дитрих энергично замотал головой.
— Я сотру тебя в порошок. Тебе негде будет работать, негде будет жить, потому что никто во всем Вашингтоне не возьмет тебя на работу… — пообещала Патриция.
— Ну клянусь, что не говорил!
— Не верю… Ты был пьян, милый, сам сказал. Может, все-таки сорвалось словечко-другое?
Дитрих пристыженно молчал. Патриция вдруг поняла, что так и было. Эрик начал его дубасить за неуважение к ее драгоценной особе, а может — просто из ревности и неприязни, не важно. И тут Дитрих ляпнул что-то насчет того, что…
Патриция хотела трех взаимоисключающих вещей: провалиться сквозь землю и оказаться где-нибудь в Азии, или в России, или в Австралии; умереть; отмотать ленту времени назад на неделю. Ну хотя бы на три дня.
Она бессильно опустилась на кровать. Дитрих, судя по всему, тоже не знал, куда себя девать.
В дверь постучали.
— Мисс Дин! Мистер Райм! Завтрак подан…
Лиз даже не представляла, как сильно Патриция ненавидела ее в эту минуту.
Для нее Страшный суд настал внезапно, и он не сулил ей ничего хорошего.
Завтрак тянулся для Патриции, как десять лет тюремного заключения. Ее сердце то и дело замирало, например, когда ее мама и миссис Принчек в один голос спросили, что случилось с Дитрихом и Эриком. Вчера вечером они не имели счастья лицезреть их вернувшимися с «прогулки». Это выпало на долю Лиз, которой кто-то из «ковбоев» отдал сумки с покупками, и Патриция догадывалась, что не Дитрих. Однако Лиз, как ни удивительно, держала язык за зубами. Или же Аманда и ее подруга очень натурально изобразили потрясение.
Патриция уже обдумывала, выбежать ли из столовой побыстрее или же выйти с достоинством. Но ей оставалось только хлопать ресницами, когда Эрик и Дитрих, поддерживая друг друга, рассказали вполне связную историю о том, как в баре трое подвыпивших парней пристали к двум молоденьким девушкам и им пришлось вступиться за честь дам…
— О, парни, так вы, наверное, крепко сдружились теперь! — воскликнул мистер Принчек. — Ничто так не сближает, как хорошая драка на одной стороне.
— Эрик, сынок, а где ты учился драться? Я смотрю, тебе повезло больше, чем… — Роберт сначала высказал свою мысль, а потом только осознал, что допустил страшную бестактность по отношению к будущему зятю.
