Сейчас у нас игра пойдет на равных: привлекательная женщина и харизматичный мужчина. Без отягчающих обстоятельств – меркантильности. Хотя…
– Для простого адвоката вы слишком…, – она умолкла, подбирая слово. – Слишком самоуверенный.
– Есть такой грешок, – улыбнулся я. – Ну так я и не простой адвокат. А адвокат весьма уважаемого человека.
– И дом этот вы для уважаемого человека присматриваете? – в глазах Ольги снова включился калькулятор.
– Смотря за какую цену сторгуемся. Может, и себе оставлю. Процентов тридцать, я думаю, накинули сверх реальной цены?
– Так может, сначала дом посмотрите? – вернувшись в первоначальное состояние избалованной кошечки, моя охотница указала рукой на открытую дверь.
И я готов был уже посмотреть не только дом, но и какой-нибудь диван, как меня отвлек звонок отца.
– Да, слушаю, – поморщившись, ответил я. Сейчас опять начнет что-нибудь задвигать.
– Где тебя носит? Ты забыл, что мы сегодня встречаемся с Василевским? Надеюсь, ты все правильно решил? – в голосе послышались требовательные нотки.
Понятное дело, обсуждать свои планы на женитьбу в присутствии девушки, которую собираюсь затащить в постель, вообще не комильфо.
– Скоро буду. – коротко ответил я и виновато развел руками. Как говорят поэты, очарование момента было безвозвратно упущено.
– Оленька, не продавайте без меня. Я обещаю вернуться.
Глава 25
– Алька! Ты должна приехать ко мне! Иначе я взорвусь! – взвизгнула в трубку Булочка.
– О-о-ль, – осторожно протянула я. – Давай по факту. Что случилось?
– Я тебе говорила, что он существует? Да?!
– И что? Есть новые сведения? – я пыталась снизить градус эйфории. Чтоб не пришлось подруге потом так же бурно переживать неудачу.
– Не совсем. Представляешь? Он приехал смотреть дом! Первый откликнулся на объявление! И скажи, что это не Судьба? В Москве больше двенадцати миллионов людей, а мы встретились второй раз! Правда, он не олигарх. Только помощник. Но он такой классный! Напористый, знающий, что девки на него слюни пускают, уверенный, харизмой альфа-самца за версту несет! С ним я почувствовала себя настоящей женщиной! Маленькой и такой мягкой, податливой. Захотелось уступать.
В голосе Булочки послышались такие мечтательные нотки, что мне реально стало страшно. И больно. Потому что в описании я прямо представила Грина. Я очень хорошо помню то состояние, когда плавишься от счастья в руках любимого, чувствуешь себя мягкой волной, обнимающей надежную скалу. Хочешь раствориться в нем и отгородиться от всего мира.
И еще отчетливей помню, как потом больно отрывать с кровью любовь. Я боялась, что этот красавчик разобьет моей Ольке сердце. Ведь то, что подруга запала на него, уже прямо сигналит – она становится беззащитной. Раскрывает мягкое брюшко. И ничем хорошим это не кончится. Она слишком сильная и независимая, и такая резкая перемена меня откровенно пугала. Если человек кардинально меняется, значит, он идет против своей природы. И рано или поздно появится напряжение.
– Эй, ты чего, уснула там? – прервала Булочка мои чуть ли не старческие рассуждения о предохранении от эмоционального потрясения.
– Олька, ну ты осторожней. Не влюбляйся. Может, завтра приеду. А сейчас мы с Машей едем еще одно помещение смотреть. Решили пока в аренду взять, потом выкупить. Просто Маша хочет до свадьбы стать арт-леди, чтоб родственницы Ивана носики не морщили.
– Ох, у меня и из головы вылетело, зачем мы дом продаем. Слушай, а как вы две такие овечки собираетесь денежные вопросы решать? Вы же и скидку не попросите! Торговаться ж не умеете! Вас обуют, как пить дать!
– Да мы только смотреть. На подписание договора тебя призовем, – успокоила я Булочку, хихикнув про себя. Она забыла, как Маша обмолвилась, что ей приходилось отчитываться перед мужем за купленные колготки и прокладки. Да и я научилась распределять бюджет.
Я думала, что мы только смотреть. А вышло, что сразу и арендовали. Мы просто влюбились в старый кирпичный дом, перекликающийся духом с раскрученным «Артплеем» на Курской. Но по деньгам гораздо дешевле.
Здание находилось на Саввинской набережной и словно было создано для того, чтоб приютить талантливые работы художников. Ну и, конечно, чтоб стать модным местом. Хозяин помещения, вопреки предостережению Булочки, сделал скидку. Правда, заслуга в этом была не наша, а Улиточки. Хорошо, что отвозить ее к Мышке я не стала – не хотелось злоупотреблять гостеприимством.
Дочь сразила мужика наповал. Услышав наш с Булочкой разговор, она его запомнила и сделала свои выводы. И принесла первый бонус в наше дело. Терпеливо подождав, пока мы осмотрим помещение, она взяла быка за рога.
– Дяденька, а вы не обуете мою маму и тетю Машу? – пристально глядя в глаза владельцу здания, спросила она.
Челюсть мужика едва не стукнулась о каменный пол. Он ошарашенно посмотрел на наши ноги, потом на Улиточку и наконец, отмер.
– А должен?
– Нет, наоборот! Олюшка сказала, что мама и тетя Маша – две овечки, которые не умеют торговаться. А им нужна скидка, – важно, как на собрании акционеров, рассуждала дочь.
– А ты, значит, умеешь торговаться? – изумленно спросил наш арендодатель, сдерживая рвущийся смех.
– Нет, ну что вы! Я ж еще маленькая! Но подрасту и обязательно научусь! Маме помогать нужно!
Улиточка подарила свой «фирменный», доставшийся от отца взгляд слегка исподлобья.
– Подрастешь, я тебя возьму к себе на работу, – все еще с выражением офигения на лице пообещал дядька.
– А мы пригласим вас на выставку, – не осталась в долгу Улиточка.
Мы расстались весьма довольные друг другом.
Но жизнь – это реальные качели. Только что мы едва не подпрыгивали от счастья, а через какие-то пятнадцать минут чуть не поседела от страха.
Мы решили прогуляться по набережной и дошли до Новодевичьего монастыря. Одно из тех мест, где можно отдохнуть душой, отвлечься от всего неприятного. Полюбоваться плавающими уточками и почувствовать, как замирает сердце при виде монастырских башен, напоминающих строгие массивные короны.
– Ма, ну мы идем уточек кормить? – затеребила Улиточка мою футболку. – Мы же хлебушка им купили!
– Сейчас идем, солнышко. Тете Оле позвоню, расскажу, как ты выторговала скидку.
– Я молодец, да? – малышка
