— Тебя не касается моя личная жизнь!
— А я хочу, чтобы касалась.
Ягодка расхохоталась.
— Ты мне противен, Питер Сорелли. Ты, твои манеры, твоя наглость, твоя самонадеянность. Я проклинаю тот день, когда ты заглянул в мой ресторан. Ты все портишь, ты… невыносим!
На скулах Питера заходили желваки. Ягодка распалялась все сильнее, выплескивая на него собственную обиду, разочарование, боль, тоску.
— Я тебя ненавижу, Питер! Ненавижу все, что с тобой связано! Убирайся отсюда! Из моего ресторана, из моей жизни!
Питер заглянул Ягодке в глаза. Она замолчала — больше слов не было.
— Хорошо, я все понял, — кивнул он. — Прости. — Он пошел к выходу.
Ягодка смотрела ему в спину и кусала губы. Неужели она допустила ошибку? Нет, она совершенно права. От Питера одни неприятности, от него нужно избавиться как можно скорее…
Но, если она права, почему ей так больно?
В конце коридора показался Трэвис с кипой документов. Он застыл на месте, увидев Питера. А Питер вдруг остановился, повернулся, подбежал к Ягодке и крепко чмокнул ее в губы.
— Это на память, — усмехнулся он и побежал обратно, прежде чем Ягодка успела открыть рот.
Питер пробежал мимо остолбеневшего Трэвиса и скрылся за поворотом. Потрясенная Ягодка потрогала губы. Он сделал это второй раз, и она снова не дала ему достойный отпор…
— Ягодка, ты в порядке? — Трэвис мчался к ней, теряя документы. — Мне позвонить в полицию?
Ягодка медленно покачала головой.
— Не нужно, Трэв. С этим я разобралась.
— Если хочешь, я выступлю свидетелем в суде. Что он позволяет себе, этот Сорелли?!
Ягодка подавила улыбку. Как храбрится Трэвис в отсутствие Питера.
— Это мое дело, Трэв. Спасибо за заботу. Собери бумаги.
Она показала на пол, усыпанный документами.
Трэвис покраснел. Ягодка смотрела на то, как он поднимает и складывает по порядку листы, и думала, что неплохо было бы разобраться еще с кое-кем, раз она так бодро начала улаживать свои дела.
* * *
Ягодка поднялась к себе в кабинет, заклеила пластырем порез и достала сотовый. Сегодня явно день выяснения отношений, и ей надо покончить со всем раз и навсегда.
Она быстро набрала номер, глубоко вздохнула и поднесла телефон к уху.
— Спайк, это я. Нам нужно поговорить.
Они встретились у пиццерии «Фелипелли», так как приглашать Спайка в «Джеффро» Ягодка наотрез отказалась. Она вообще не хотела с ним видеться, но он так настаивал на встрече, так хотел «все объяснить», что Ягодка согласилась. Во имя былой дружбы.
Она увидела Спайка издалека. В светлом костюме, с огромным букетом белоснежных роз, он привлекал к себе внимание всех женщин. Его узнавали. Еще до того как Ягодка подошла к Спайку, у него трижды попросили автограф.
Раньше Ягодку пленяли его манеры, белозубая улыбка, безукоризненная стрижка… Теперь ее бесил даже кремовый галстук, идеально подходящий к костюму. Спайк был по-прежнему красив, но Ягодка уже не находила его красоту привлекательной. Она смотрела на Спайка, а видела совсем другого мужчину. И от мысли, что с тем, другим, все у нее вышло так бессмысленно, без надежды на продолжение, Ягодке стало так горько, что слезы навернулись на глаза.
Слезы, которые Спайк истолковал превратно.
— Солнце мое, не плачь из-за меня! — воскликнул он, протягивая Ягодке розы. — Я этого не стою.
— Это от ветра, — сухо сказала Ягодка.
И как она могла считать Питера самонадеянным эгоистом?! Спайк — вот кто считает, что вселенная вращается вокруг него!
Они вошли в пиццерию. Спайк широким жестом показал на столик в углу. Ягодка поморщилась. На кружевной скатерти горели свечи, в ведерке охлаждалось шампанское. В хрустальной вазе краснела клубника под шапкой сливок, а бокалы из богемского стекла поблескивали в свете свечей. Штора было предусмотрительно задернута: яркий дневной свет явно не вязался с атмосферой романтического ужина.
— Тебе не кажется, что это чересчур? — Ягодка покосилась на соседние столы, покрытые традиционными клетчатыми скатертями. Посетителей в пиццерии было немного, но все они круглыми глазами смотрели и на свечи, и на клубнику, и на розы в ее руках.
— Ты сама выбрала это место, — сказал Спайк. — Мне оставалось только действовать.
Ягодка со вздохом села спиной к любопытным зевакам. Спайк устроил букет в вазе, которая «внезапно» нашлась за шторой, и сел напротив. Ягодка ждала.
— Я не знаю, что тебе наговорила эта дрянь… — начал Спайк.
— Ее зовут Маргарет! — вспыхнула Ягодка. — И я тебе сказала по телефону, что именно она наговорила.
Спайк картинно вздохнул.
— Солнце мое, неужели ты ничего не знаешь о женской ревности и зависти? Мы с Марго давно расстались, но она никак…
Ягодка перестала его слушать. Удивительно, что она раньше не замечала, каким напыщенным бывает Спайк.
— Ты меня не слушаешь, — нахмурился он.
— Слушаю, — улыбнулась Ягодка. — Просто не верю ни единому твоему слову. Ты переспал с Марго, чтобы раздобыть важные документы в кабинете ее отца. А зачем врешь мне, не понимаю.
Спайк на секунду изменился в лице.
— Да, Марго рассказала мне абсолютно все, — усмехнулась Ягодка и взяла одну клубнику. Зачем добру пропадать?
— Какая потрясающая откровенность, — медленно проговорил Спайк. — Кровные узы все-таки немало значат.
Рука Ягодки замерла над столом. Капля сливок с клубники шлепнулась на скатерть.
— О чем ты говоришь?
— Прости, дорогая, мне не стоило это так на тебя вываливать. — Спайк опустил глаза. — Или ты не в курсе?
Ягодка кинула клубнику на тарелку.
— Откуда ты знаешь?
— Я журналист. Я все знаю, — улыбнулся Спайк. — Это моя профессия.
— И давно?
— Сколько знаю тебя.
Ягодка посмотрела Спайку в глаза. Врет или не врет? Понять было невозможно. Но если он действительно так давно знает и до сих пор молчал, то беспокоиться ей не о чем.
— Тебе не о чем беспокоиться, — повторил Спайк ее мысли. — Все, что касается тебя, для меня очень важно.
Напряжение немного отпустило Ягодку. В конце концов, Спайк не такое уж чудовище, каким она успела его вообразить. Марго могла и приврать. Кто знает, что на самом деле произошло между ними, что она к нему испытывает…
— Прости. — Ягодка попыталась улыбнуться. — После разговора с Марго я сама не своя.
— Ты должна была сразу позвонить мне, — проговорил Спайк с упреком и сжал руку Ягодки. — Я бы тебе все объяснил.
— Ты угрожал разоблачить какие-то неведомые происки мэра или нет? — прямо спросила Ягодка.
