что встретилась с ним. Он был эгоистом до мозга костей. И она ни за что не станет такой же.
Она осознала, что в жизни Рика нет места для нее, и эта мысль разбивала ей сердце. Он не говорил этого прямо, но она все чувствовала. Хотя это не мешало ей надеяться. Точно так же она надеялась, что ее биологический отец окажется тем человеком, которого она смогла бы полюбить. И в обоих случаях она ошибалась.
Скрывая боль в сердце, она выкатила свой чемодан из спальни в гостиную. Рик стоял там с телефоном в руке. Когда она вошла, он поднял голову.
— Очень хорошо. Самолет уже готов к вылету.
Она покачала головой:
— Я не полечу с тобой.
Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. И это еще больше утвердило ее во мнении, что она поступает правильно.
Слезы навернулись ей на глаза, и она несколько раз моргнула. Она справится. Все к лучшему, уверяла она себя. Вернуться на Лапри будет ошибкой. Им нужно расстаться.
— Я возвращаюсь в Тоскану. Сегодня вечером.
— А как же щенки?
Она любила их почти так же сильно, как и Рика. Но если она заберет их, он останется совсем один. Пусть у них ничего и не сложилось, она тем не менее не хотела, чтобы он страдал от одиночества.
В то время как она вернется в лоно семьи. Энзо и Бьянка так много значили для нее. И она больше никогда не забудет об этом.
— Оставь их у себя. Они любят тебя.
Она не знала, какого ответа ждала от него, но он ничего не сказал.
Она взялась за ручку чемодана. Вот и все. Она видит его в последний раз. И тем не менее она не могла встретиться с ним взглядом. Она знала, что тогда стена, которую она воздвигла вокруг своего сердца, рухнет, и она расплачется и бросится ему на шею. А это не входило в ее планы.
— Спасибо, — сказала она, стараясь говорить ровно и спокойно. — Я ценю все, что ты сделал для меня. Что касается виллы, работа там почти закончена. Я буду на связи с подрядчиком относительно завершающих штрихов.
Но Рик по-прежнему молчал. Он явно не собирался облегчить ей жизнь.
Она попросила его выслать ей ее остальной багаж, а потом повернулась и направилась к двери. Она не знала, чего ждала — может быть, того, что Рик пойдет за ней и попросит ее остаться. Но он не сказал ни слова и не тронулся с места. Так что она открыла дверь и вышла из комнаты — и из его жизни. И никогда еще она не была так несчастна.
Наконец-то она лома.
Джия не знала, что будет чувствовать по возвращении, но было так приятно войти в двери ее дома. Потому что, где бы она ни была, возвращение в поместье Бартолини всегда будет для нее возвращением домой.
А сейчас ее разбитое сердце нуждалось в утешении, и это утешение могли дать ей только родные стены. Она не знала, чего ожидала, когда почти два месяца назад уехала отсюда. Но теперь она чувствовала себя совсем другим человеком.
Она чувствовала себя так, будто состарилась на двадцать лет. Она чувствовала себя разочарованной и сломленной. И ей не хотелось заходить в основное здание, но ей придется сделать это, чтобы взять ключи от ее офиса.
Был поздний вечер, и она надеялась ни с кем не встретиться, особенно со своим большим братом. Ей нужно было время, чтобы вернуться к своей прежней жизни… без Рика и без щенков. И ее снова затопила волна отчаяния.
И тут она услышала смех, а потом женский голос сказал:
— Я думаю, что твое вино — лучшее из всех вин, которые я пробовала.
— Правда? — Это был голос Энзо.
— Ты рожден для того, чтобы управлять винодельней.
Когда эта парочка вошла на кухню, они замерли. Женский голос принадлежал Сильвии, помощнице Бьянки. И эти двое, похоже, очень хорошо себя чувствовали в присутствии друг друга. Джия явно многое пропустила в свое отсутствие.
— Привет, Энзо. Привет, Сильвия.
Неужели ее брат покраснел? Это невозможно. Он никогда не краснел. Но она прежде никогда не заставала его в компании девушки, которая ему нравилась. Интересно. Очень интересно.
— Джия, что ты здесь делаешь? — В его голосе прозвучало недовольство.
Он расстроен потому, что она вернулась? Или потому, что она помешала ему? Джия остановилась на последнем. И как бы ни было приятно подразнить Энзо из-за Сильвии, сейчас ей было не до шуток.
Она устала после перелета. Ее сердце разрывалось оттого, что ее отвергли сразу двое мужчин. И при мысли о Рике ее глаза снова увлажнились.
Она нервно сглотнула, надеясь, что голос не выдаст ее смятения.
— Я только что вернулась. Простите, что помешала вам…
— Ты нам не помешала, — сказала Сильвия. — На самом деле уже поздно. Мне пора идти. Я рада, что ты вернулась, Джия.
И с этими словами Сильвия вышла из кухни.
— Значит, ты решила вернуться. Наконец-то.
Джия поникла, испытывая острое чувство вины из-за того, что бросила семью ради того, чтобы отправиться на поиски биологического отца, который не хотел иметь с ней никаких дел. Который был бы счастлив вовсе никогда не видеть ее.
Она повернулась к брату, ожидая, что его гнев обрушится на нее. И она этого заслуживала. Она все сделала неправильно. Джия подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Прости, Энзо. На этот раз я все испортила.
К ее изумлению, в его глазах не было ни гнева, ни презрения. Только братская любовь.
— Я рад, что ты вернулась домой. Мы скучали по тебе.
Его доброта, его нежность разрушили стены, которые она воздвигла вокруг своего сердца, и она бросилась к нему, а он схватил ее в свои медвежьи объятия. Она не могла поверить, что убежала из дома, когда здесь было все, о чем она мечтала. Здесь была ее семья. Пусть в ней и не текла кровь Бартолини, но это не помешало ее отцу любить ее. Она стала его дочерью по его осознанному выбору. И это так много значило для нее! Он не обязан был любить ее, и все же любил.
Джия отстранилась и вытерла мокрые щеки.
— Прости меня. Я больше не буду.
Энзо изучающе посмотрел на нее:
— Тебе не за что извиняться. Я думал, ты приедешь лишь через несколько недель.
— Все изменилось. — Ее мысли снова вернулись к Рику,
