Он бросил ее. Бросил, как раз когда она больше всего в нем нуждалась. Бросил в тот момент, когда она собралась с силами и открыла перед ним свое сердце, свою душу, протянула ему свое сердце на ладони, а он отверг ее, сочтя, что это только все усложнит.
Но без нее было еще труднее. Куда как труднее.
Осознание было для него как удар в солнечное сплетение. Не трудностей он избегал всю свою жизнь, а отказа, невероятный пустоты, которая приходила с пониманием того, что близкий человек не любит тебя в ответ. Для мужчины, который постоянно проверял себя на стойкость и наслаждался преодолением препятствий на жизненном пути, такая тактика была по-настоящему трусливой.
Но только не в этот раз. Больше такого не будет.
Он набрал полные легкие прохладного воздуха Мельбурна, чувствуя запах бензина, свежей пахлавы из ближайшей греческой булочной и сладостный привкус будущего приключения — самого захватывающего за всю его жизнь. И оно поджидало его буквально за углом.
Он поднял глаза, определил, где находится, и, развернувшись, направился в противоположную сторону. На этот раз он точно знал, куда идет.
В дверь тихонько постучали. Ханна открыла было рот, чтобы попросить Соню, но вовремя вспомнила, что дело было в середине дня и Соня была на работе.
Подтянув повыше пижамные штаны и одернув просторный свитер, она пошлепала к двери. На пороге стоял…
— Брэдли?
Кожаная куртка. Джинсы. Запах мыла и мороза. Все очень вкусное и безраздельно его. Ее сердце часто-часто забилось. Усилием воли Ханна взяла себя в руки и заставила себя успокоиться.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
— Да неужели?
То, что он выбрал слова, которые стали для нее началом конца несколько дней назад, показалось ей жестокой насмешкой.
— Воспользуйся электронной почтой, — посоветовала Ханна, намереваясь захлопнуть дверь перед его носом.
Брэдли остановил ее сильной рукой.
— Я не знаю твоего нового адреса.
— Да, точно. — С ее уходом старый почтовый ящик был удален. Махнув рукой, она сдалась: — Проходи тогда.
Она села на диван, заваленный разноцветными подушками. Подняв с кофейного столика кусок холодной пиццы, вонзила в него зубы, делая вид, что ее занятие гораздо интереснее, чем то, что он хотел ей сказать.
— И какой она давности? — спросил он, принюхиваясь к коробке из-под пиццы.
Она пожала плечами:
— Когда я уезжала на Тасманию, ее в холодильнике не было, значит, не такая уж и старая. Что ты тут делаешь, Брэдли? Если ты пришел, чтобы просить меня вернуться на работу…
— Нет, не за этим.
— Ясно. — У нее сердце ушло в пятки. Может, он ее добить пришел? Будто ей и так не паршиво.
Он подошел к полке с коллекцией каких-то недорогих безделушек над поддельным камином.
— Может, ты сама хочешь вернуться?
— Нет. — Поняв, что слишком повысила голос, она прибавила: — Но спасибо за предложение.
Он кивнул:
— Я думал, тебе будет интересно знать, что без тебя на работе все в ужасной суматохе. Дел по горло.
— Справитесь.
— Я знаю. — Помолчав, он продолжил: — Соня говорит, ты очень много времени проводишь за компьютером.
Так и есть. Ханне внезапно взбрело в голову, что здорово было бы рассказать ему, над чем она работала. Может, это стало бы первым шагом на пути к активной жизни, от которой она в последнее время скрывалась в темном углу.
— Я хочу создать свою собственную продюсерскую компанию. Буду начинать с малого — документальных фильмов о родном городе. Набью на них руку и так наберусь опыта.
Он наконец повернулся к ней, и, к своему удивлению, Ханна увидела что-то похожее на уважение в его темно-серых глазах.
Это придало ей сил. Положив недоеденный кусок пиццы, она наклонилась вперед:
— Так если ты не собираешься умолять меня вернуться, зачем ты сюда пришел?
Он взглянул на свободное кресло и, видимо, разумно решив, что сломает любимый Соней хрупкий предмет меблировки, предпочел постоять.
— Я надеялся, ты дашь мне шанс сказать тебе то, что я должен был сказать неделю назад.
Ее щеки запылали, и незамедлительно тепло распространилось по всему ее телу, до самых кончиков пальцев. Она не хотела проходить через это снова. Не могла. Ей нужно было вытолкать его вон. Ей нужно…
Но откладывать разговор она не хотела. Лучше обговорить все раз и навсегда. И начать жизнь с чистого листа.
— Ладно. Говори.
Он несколько долгих секунд молча смотрел на нее. Она пыталась притвориться, что он ее совершенно не волнует, но актерские способности в который раз изменили ей. Он причинил ей боль, но она его любила. К ее глубокому несчастью, она вряд ли уже полюбит кого-нибудь так сильно.
Он нервно потер руки; видно было, что ему не по себе. Она только и могла, что с изумлением наблюдать за тем, как непревзойденный Брэдли Найт превратился в комок оголенных нервов — и все из-за нее.
Скрестив руки на груди, Ханна ждала, когда же Брэдли выдаст припасенную заранее речь.
— Ладно, с чего-то начать надо… Я очень долго был независим. Мне нравится делать по-своему и проводить время так, как хочу. Проводить воскресенье дома и распоряжаться пультом от телевизора.
«Какая неожиданная информация!» — подумала Ханна, но осталась на месте, позволяя ему говорить. Чем быстрее он выскажет все, зачем пришел, тем быстрее уберется из ее дома. И она откроет бутылочку вина с горя.
— А ты… — сказал он, помахав рукой в воздухе, словно надеясь, что это поможет ему найти нужные слова. — Ты умная, и твоя семья — ходячий сюжет для «Санта-Барбары». Ты — разрушительное влияние.
Ханна не могла взять в толк, что он имел в виду.
— Справедливо подмечено. Но я попросила бы тебя не писать это в рекомендательном письме, если можно.
Брэдли в первый раз за все это время глянул на нее с намеком на улыбку, и она прикусила нижнюю губу.
— Я имел в виду, что ты стала неожиданной частью моей жизни.
— Да?
— С того самого дня, когда ты появилась в моем офисе, и до того момента, когда мы приземлились в аэропорту Тасмании, я знал, что все так и будет. Поэтому я прошу тебя оказать мне услугу.
— Какую? — спросила она прерывающимся голосом.
— Оставить все, что произошло на Тасмании, позади.
Его слова могли бы быть пощечиной, но неуверенное выражение его лица и искренность в голосе заставили ее призадуматься.
— Я думала, что ты уже и так это сделал.
— Я не про то, что случилось между нами на Тасмании. Я был дураком, когда думал, что все будет так просто.
Она сделала медленный выдох, мысленно приказывая себе не спешить с суждениями.
