Когда с ужином было покончено, они вернулись в спальню, и Круз откинул покрывало. Сабрина смотрела, как он снимает с себя одежду, и ощущала зарождающееся желание.
Круз лег рядом и привлек Сабрину к себе, но, к ее разочарованию, он отрывисто произнес:
– Тебе нужно поспать. Мы поговорим утром.
По какой-то причине его слова встревожили женщину, и она еще долго лежала без сна, слушая размеренное дыхание Круза. Она не догадывалась, каких усилий ему стоило не заняться с ней любовью. Круз горько сожалел, что вынудил Сабрину стать его любовницей. Цену за это придется заплатить немалую – она никогда не будет принадлежать ему.
Сабрину разбудил звонок телефона. Часы показывали почти десять, и она обнаружила, что лежит в постели одна. На дисплее телефона светилось имя Тристана.
– Хорошие новости! Папа вернулся, – объявил Тристан. – Он пришел в английское посольство в Гвинее неделю назад, без денег и вещей, и объяснил, что тяжело переболел какой-то тропической болезнью, причем из-за высокой температуры временно потерял память. Вчера он приехал домой и жаждет увидеть тебя. У него есть идея, как найти деньги для поместья, и он хочет оставить тебя за главную.
Как это похоже на отца – строить планы с участием дочери, не поинтересовавшись ее мнением. Однако Сабрина испытала огромное облегчение, узнав, что он жив и здоров.
Круз стоял на балконе, погруженный в свои мысли. Он ей улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Сабрина сообщила ему новость.
– Я хотела бы увидеться с папой, – добавила она. – Мы в любом случае собирались вернуться в Англию через несколько дней.
Круз ответил не сразу, а по его лицу ни о чем нельзя было догадаться. Беспокойство, которое охватило Сабрину после того, как он сказал, что им нужно поговорить, снова вернулось.
– Будет лучше, если ты вернешься домой одна, – сказал он.
– Я думала, ты захочешь спросить папу о карте.
– Меня она больше не волнует.
Сабрина изумленно уставилась на Круза:
– Ты из-за этого жил в Эверслее.
– Я решил отдать свою долю в руднике Диего. Он собирается провести геологические исследования, чтобы выяснить, есть ли на глубине старые штольни. Если Диего найдет там алмазы, я за него порадуюсь. С рудником связаны тяжелые воспоминания, а я хочу оборвать связь с прошлым.
Сабрина прикусила губу. Значит ли это, что он хочет порвать и с ней?
– Я… я могу задержаться здесь… или поехать с тобой туда, где тебе нужно быть. Наш договор…
– Ах да, договор. – Круз мрачно взглянул на Сабрину, и она была потрясена, увидев боль в глубине его глаз. – Я освобождаю тебя от выполнения условий сделки.
От шока Сабрина лишилась дара речи. Круз решил порвать с ней. Ее любовь была не нужна ему тогда и не нужна сейчас.
Умолять она не станет.
– В таком случае я начинаю упаковывать вещи.
Круз кивнул не оборачиваясь и сжал перила с такой силой, что хрустнули кости. Он должен так поступить. Сабрина заслуживает любви достойного мужчины. Он не мог заставить себя взглянуть на нее, боясь увидеть в ее глазах не любовь, которую десять лет назад не разглядел, а ненависть.
После возвращения Сабрины в Англию прошло три дня, и все три дня лил дождь. Унылая погода соответствовала ее настроению.
– Ты сама на себя не похожа, – заметил отец. – Что случилось?
– Ничего. – Она сморгнула слезы и только потом повернулась к нему.
– Тристан сказал мне, что ты встречалась с Крузом Дельгадо. Думаешь, это мудро – после того, как он разбил тебе сердце?
– Возможно, нет, – ответила Сабрина. В ее сердце словно вонзили нож. Она заставила себя не думать о Крузе и посмотрела на отца, пышущего здоровьем. – Я рада, что ты жив и вернулся. Я волновалась.
– Да? – рассеянно бросил он. – Ты должна была бы знать, что рано или поздно я вернусь.
– Трис упомянул, что у тебя есть планы в отношении Эверслея.
– Ах да. Меня осенила прекрасная мысль превратить поместье в зоопарк. Ну, поселить здесь львов и тигров в просторных вольерах, обезьян. Я подумываю поехать в Африку, чтобы решить вопрос транспортировки животных.
– А кто займется организацией зоопарка в поместье? – спросила Сабрина.
– Ты, конечно.
Сабрина пришла в отчаяние. Ее отец уверен, что она всегда будет жить в Эверслей-Холл, как старая дева Викторианской эпохи.
– А тебе не приходило в голову, что у меня могут быть свои планы?
Граф Бэнкрофт пристально взглянул на дочь:
– И в твои планы на будущее включен Дельгадо?
Сабрина не желала обсуждать это.
– Почему десять лет назад ты не сказал мне, что отец Круза погиб? – спросила она.
Ее отец вздохнул:
– Я чувствовал себя виноватым, поскольку не сумел остановить Витора. Опоры в том месте были шаткими, но до ремонта у меня не доходили руки.
– Ты послал Витора разведать, нет ли там других алмазов, таких же ценных, как «Эстрела вермелья»?
– Боже милосердный, нет! Я умолял его не ходить туда, но он был одержим желанием найти алмаз и разбогатеть. Витор был болен алмазной лихорадкой. Я не рассказал тебе об этом, потому что ты оплакивала своего ребенка. Ты была худенькой и бледной и скользила по дому как привидение. – Взгляд графа стал задумчивым. – Как я слышал, Круз – порядочный человек. Вместе с Казоррой они добились, чтобы в горнодобывающей промышленности повысили стандарты безопасности. Кроме того, они тратят огромные деньги, помогая детям, живущим в фавелах… Ну, и каковы шансы, что вы снова будете вместе? – неожиданно поинтересовался отец.
– Никаких шансов, – прошептала Сабрина.
* * *
– Почему ты молчала, мама? – Круз вскочил с дивана. – Почему все эти годы ты позволяла мне думать, что граф Бэнкрофт заставил отца вернуться в опасную штольню?
– Я боялась, что ты изменишь мнение об отце. – Ана Мария вытерла слезы. – Витор был хорошим человеком, но он был одержим идеей найти алмаз, похожий на «Эстрела вермелья». Он не слушал ни меня, ни графа Бэнкрофта, который умолял его подождать, пока укрепят опоры. Твой отец его не послушал, за что и поплатился жизнью.
– Проклятье! – Круз закрыл лицо руками. – Как я жалею, что узнал об этом только сейчас…
Ана Мария последовала за сыном, стремительно шагнувшим к двери.
– Что ты собираешься делать?
– Я должен извиниться перед Сабриной и ее отцом.
Поцеловав мать в щеку, он вышел.
Сабрина…
Когда-то она его любила.
Десять лет назад он позволил ей уйти, считая, что ему не место рядом с дочерью графа, хотя должен был бы за нее бороться. Сабрина значила для него не меньше, чем мать и сестры. А это значит, что десять лет он обманывал себя, считая, что поступил благородно, отпустив ее. С губ Круза едва не сорвался стон. Если она отвергнет его, значит, именно это он и заслужил. Но без борьбы он не сдастся.
