Через пятнадцать минут он без сил лежал на кровати. Телефон Марисы был выключен. Он проверил почту – ничего. Он даже залез в личную почту Марисы, до чего раньше никогда не опускался, но не нашел там ничего интересного.
Только на столике у кровати валялось письмо от короля Кирилла, в котором в резких выражениях излагалось повеление ей присутствовать на коронации. В частности, чтобы встретиться с мужчиной, которого король предназначил ей в мужья.
Гнев и раздражение закипали внутри Дамасо. Мариса ушла от него и отправилась к своему дяде, которого она ненавидит. Почему? Потому что предпочитает выйти замуж за чистокровного аристократа, а не за человека, который вырос в трущобах?
Он считал, что для Марисы все это неважно, – но тогда что?
Разве что она, как и он сам, сомневается в одном. Способен ли Дамасо любить. Но как он может обещать ей то, чего никогда не делал?
Что-то коснулось его колена. Он опустил взгляд и увидел уродливого пса Марисы, который положил морду ему на колено и смотрел на него умными карими глазами.
– Ты тоже по ней скучаешь, да, Макс?
Шерсть пса оказалась на удивление мягкой. Дамасо почесал его за порванным ухом.
Она ведь забрала бы собаку с собой, если бы уезжала навсегда? Эта мысль придала ему сил.
– Не бойся. Мы ее вернем.
Собор был массивным и впечатляющим, однако Дамасо почти не обратил внимания на его внешний вид. Он вступил на красный ковер, игнорируя спешащего к нему распорядителя.
Дамасо слегка замедлил шаг, всматриваясь в толпу. Мужчины были в униформе либо во фраках, женщины – в вечерних платьях. Однако все они носили шляпки, поэтому опознать женщину, пока она не повернется лицом, было невозможно.
– Где принцесса Мариса? – прорычал Дамасо в сторону распорядителя.
Тот указал ему на передние ряды, и Дамасо понесся туда. Вслед ему оборачивались, но Дамасо ни на кого не смотрел, выглядывая Марису в передних рядах. Все были одеты в соответствии с неведомым ему, но явно прослеживающимся дресс-кодом: серый, черный, белый, розовый, светло-розовый… И вдруг взгляд Дамасо натолкнулся на сапфирово-голубое платье в сочетании с оранжевым. И, подняв взгляд, он увидел Марису.
Он ускорил шаги и наконец добрался до нужного ряда. Мариса была, как обычно, элегантна и одновременно соблазнительна, а на ее шее ярко сияло топазовое ожерелье. Несколько секунд Дамасо потрясенно смотрел на нее, раздумывая, почему она решила надеть его подарок на мероприятие, которое увидят по телевизору миллионы.
Вокруг него постепенно поднимался удивленный гул, а догнавший его распорядитель что-то спрашивал о приглашении. Но Мариса не обернулась на шум – все ее внимание было захвачено собеседником. Это был мужчина с точеным подбородком, широкими бровями и таким красивым лицом, словно он сошел с картинки из детской сказки. Это впечатление усиливал его костюм: белая форма с золотыми эполетами, двумя рядами золоченых пуговиц и бирюзовой лентой, отлично подходившей к цвету его глаз.
Руки Дамасо сжались в кулаки: и вот за этого пижона она должна выйти?
Он увидел, как тот что-то сказал, и Мариса улыбнулась и наклонилась к нему ближе. Ее рука лежала у него на рукаве. В груди Дамасо вспыхнула ярость.
– Дамасо? – Мариса наконец-то его заметила. Но, несмотря на это, не убрала руку с рукава этого прекрасного принца, и Дамасо разозлился еще больше.
Мариса посмотрела на Дамасо, загораживающего проход, и ее сердце подпрыгнуло. Несмотря на костюм, подстриженные волосы и идеально гладкий подбородок, в нем было что-то дикое. Она была поражена и обрадована тем, что он здесь.
– Как ты сюда попал? – Уж очевидно, не по приглашению.
– Какая разница? – ответил он, стряхивая с себя пару служащих, пытавшихся его увести. Дамасо выглядел как дикий лесной кот.
Мариса кивнула: никакой. Главное, что он здесь, и это значит, что она ему небезразлична.
Он протянул руку:
– Пойдем.
– Но коронация начнется через пару минут!
Вокруг них уже собирались зрители.
– Мариса, – подал голос Алекс, – мне разобраться с этим?
Дамасо шагнул к нему, одновременно загораживая креслом проход, чтобы служащие не смогли до него добраться.
– Мариса разберется с этим сама, твоя помощь ей не нужна!
Она никогда не слышала в его голосе такой угрозы. Его глаза полыхали яростным огнем.
– Дамасо, успокойся, пожалуйста.
– Ты от меня так просто не избавишься! – Он посмотрел на нее, и ее кожу начало возбужденно покалывать. – Нам нужно поговорить, прямо сейчас.
– Может быть, после церемонии?
– Если ты думаешь, что я оставлю тебя с ним… – Выражение его лица было пугающим. – Мариса, ты ведь не хочешь тут находиться. Не позволяй им себя принуждать!
Мариса нахмурилась, пытаясь прочитать его эмоции. Алекс вдруг вскочил, и Мариса тоже, рукой отгораживая мужчин друг от друга.
– Прекратите это сейчас же! – прошипела она, однако какая-то часть ее наслаждалась происходящим и особенно – целеустремленностью Дамасо.
– Так ты идешь или нет? – Его голос с бразильским акцентом был словно кофе с ромом.
Мариса заколебалась и вдруг в мгновение ока оказалась прижатой к его широкой груди. Боковым зрением она заметила направленную на них камеру.
– Мариса! – У Алекса было такое выражение лица, словно он сейчас бросится на Дамасо.
– Все в порядке, Алекс.
Он даже не мог подозревать, что объятия Дамасо – именно то место, где она предпочла бы находиться.
Дамасо развернулся и понес ее по проходу прочь от алтаря, к выходу.
Возможно, таблоиды правы и она потеряла всякое представление о достоинстве, однако вместо того чтобы возмущаться, Мариса была обрадована поведением Дамасо. Он не стал бы так поступать, если бы она была ему безразлична. И по ледяному взгляду, которым он наградил Алекса, она могла заключить, что он как минимум ревновал.
– Ты мог бы просто позвонить, – промурлыкала она, прижимаясь к нему.
– Твой телефон был выключен. И ты не говорила мне, что уедешь.
– Я боялась, что ты поедешь за мной.
Он взглянул на нее и снова отвел глаза, его ноздри затрепетали.
– Ты собиралась знакомиться с будущим женихом без меня на хвосте.
– Откуда ты об этом знаешь? – Мариса была шокирована.
– Ты за этим поехала? Собиралась выйти за аристократа, которому наплевать, кто ты на самом деле такая? Даже наплевать, что ты носишь чужого ребенка?
Мариса слышала вокруг них шокированные вздохи, но смотрела только на Дамасо. Она не обиделась на него за грубые слова, потому что услышала за ними настоящую боль. Ту же, которую испытывала сама, когда думала, что он хочет жениться на ней лишь из-за ребенка.
