Это сколько нервов надо, чтобы всё это выдержать?
Подошла официантка и выжидательно на Таню посмотрела, но та лишь качнула головой, и девушка незаметно удалилась.
— Мне понравился этот торговый центр, — затрещала Кристина, нисколько не беспокоясь по поводу Таниного появления. — Он нравится всем! Я сегодня встретила трёх знакомых! А ведь не видела их пару лет, а тут — пожалуйста! Катюш, а ты идти не хотела!
Та же бросила быстрый взгляд на Таню.
— И была права.
Кристина, кажется, и не услышала бывшую родственницу, повернулась к Самойловой и спросила:
— Вы тоже любите этот торговый центр?
Татьяна задумалась, гадая, неужели Кристина на самом деле не понимает, что происходит, но ответила достаточно спокойно и даже мысленно похвалила себя за это.
— Я редко здесь бываю.
— Зря, я вот каждый раз, как прилетаю в Москву.
— Кристина, успокойся, — попросила Елена Викторовна и вновь посмотрела на Таню. — Вы тоже решили устроить себе выходной?
Таня чувствовала безумную неловкость от всего происходящего, теребила ручку пакета и не знала, как себя вести. Но Елена Викторовна, по всей видимости, имела желание с ней поговорить и от этого никуда не денешься.
— Да нет… Я за билетами приезжала, в цирк.
Катя фыркнула так громко, что Таня невольно нахмурилась, а Кристина захлопала в ладоши.
— Цирк! Всегда обожала цирк! Гимнасты, силачи, такие рельефные мужчины и все в трико! А уж клоуны, с этими красными носами! И собачки, такие миленькие, кудрявые, с бантиками!.. Мы с детьми часто в цирк ходили. Правда, сейчас они уже взрослые, футы-нуты, зачем им цирк, а я люблю.
— Кристина! — прикрикнула на неё Катя.
Та замолчала, и все вздохнули с облегчением.
— Значит, всё-таки пойдёте в цирк? — спросила Елена Викторовна.
Таня кивнула.
— Да, в субботу. Артём очень хочет.
— Сначала в цирк, а потом куда? — неприятным тоном проговорила Катерина. — Из цирка дорога только в загс, да?
— Катя, что ты говоришь? — в смятении пробормотала Елена Викторовна.
— А что? Всё к этому и идёт.
Татьяна уже не чувствовала неловкости. В душе начало подниматься раздражение. Она уже давно вышла из того возраста, когда её можно было вот так запросто шпынять. Пусть поздно, но повзрослела.
— Я думаю, что Рома сам в состоянии принять решение.
Брови Кати взметнулись вверх, а взгляд стал ещё более едким.
— Но ведь смысла это не меняет? У вас есть цель, это было понятно ещё несколько лет назад. Тогда ничего не вышло, зато теперь возможность представилась.
— Цель? Это какая? Женить его на себе? Екатерина Михайловна, а вы ничего не перепутали?
Взгляд Кати мгновенно заледенел.
— Не забывайтесь, Танечка.
— Я никогда ничего не забываю.
Кристина смотрела и слушала их, открыв рот, а Елена Викторовна вдруг не сильно стукнула ладонью по столу.
— Прекратите обе!
Таня отвернулась, а Катя зло усмехнулась.
— Знаете, Елена Викторовна, от вас я не ожидала! Так быстро пойти у Ромки на поводу! Решили наладить отношения с новой невесткой?
Елена Викторовна вздохнула и виновато глянула на Самойлову.
— А вы предлагаете собрать семейный совет? — поинтересовалась Таня, глядя на Катерину в упор. — И всем вместе решить, с кем Роме жить. Можно ли ему позволить принять собственное решение? Дорос ли он до этого?
Катя развернулась к ней лицом.
— Ты правильно сказала — семья, — начала она, тут же перейдя с Татьяной на "ты". — Мы семья, а ты к нам не имеешь никакого отношения! Но ты ведь никак успокоиться не можешь. Тогда у тебя ничего не получилось, так ты решила сейчас свой шанс не упускать. Сыграть на чувствах ребёнка! Не стыдно?
— Это я играю на его чувствах? — ахнула Таня, не сдержавшись. — И это мне говорите вы? Да Артём боится каждого вашего визита. Для него это кошмар! Вы хоть замечали, какими несчастными глазами он на вас смотрит? И боится, что вам придёт в голову с ним заговорить. Это вы переносите ваши проблемы с Ромой на него. Ненавидите Баринова за неудавшийся брак, а вините во всём ребёнка!
— Таня, — Елена Викторовна смотрела на неё испуганно, а потом даже за руку взяла, видимо, пытаясь заставить её замолчать. — Не надо.
— Замолчи сейчас же, — зло шикнула на неё Катя. — Ты ничего не знаешь!
— Всё, что мне нужно, я знаю. А главное, вижу. И мне абсолютно всё равно, что и почему у вас с Ромой не вышло. Я только вижу, что жалеют все вас, Екатерина Михайловна, а страдает ребёнок. Он вчера готов был расплакаться, когда эти дурацкие книги увидел! Вам доставляет удовольствие его мучить?
— Таня, зачем вы всё это говорите? — забормотала Елена Викторовна. — Это всё не так, Катя любит Тёмочку.
Таня лишь грустно улыбнулась.
— Екатерина Михайловна любит только себя, Елена Викторовна, — совершенно спокойно сказала она, поднимаясь. — Извините, мне пора ехать за Артёмом.
— У тебя всё равно ничего не выйдет, — сказала Катя.
Татьяна вернулась к столу, посмотрела на бывшую жену Романа и спокойно пожала плечами.
— Я не знаю, что вы имеете в виду. Но я сделаю всё, чтобы убедить Рому рассказать Артёму правду. Мальчик не может жить с таким грузом, зная, что мама его не любит. Она его любила, я уверена. Потому что по-другому не может быть. А по поводу того, что у меня тогда ничего не получилось… Екатерина Михайловна, мы же с вами прекрасно понимаем, что если бы я тогда не уехала… Рома бы никогда на вас не женился. Но я была молодой и глупой, вот и дала вам шанс, о котором вы меня просили. Забыли, как это было?
— Господи, какие страсти, — пробормотала Кристина, качая головой и при этом восторженно улыбаясь.
Таня отвела взгляд от Катерины, уже сама успев испугаться того, что сейчас наговорила. Но всё это слишком долго кипело внутри и вылилось в этот взрыв негодования. Она не чувствовала вины за свой срыв, просто немного испугалась последствий. Но сейчас было уже поздно сожалеть, она уже всё сказала, остаётся только держать марку и выглядеть уверенной в себе и в своих словах.
И побыстрее уйти.
Посмотрела на мать Романа.
— Извините, Елена Викторовна, мне действительно пора.
Баринова лишь кивнула, но глаз на неё больше не подняла.
Самойлова незаметно выдохнула, расстроено, повернулась и пошла к выходу. Вспомнила про пирожные, но вернуться, посчитала неправильным. Правда, выйдя из кафе, всё же обернулась и посмотрела через стекло. Катя плакала на плече Елены Викторовны.
Что ж, получается так, что каждый остался при своём. Не весело.
Чувство тревоги Таню не покидало до самого вечера. Она раз за разом прокручивала в голове разговор, и каждый раз находила лишний повод себя отругать. Не имела права так разговаривать, позволять себе подобный тон и вообще, это не её дело. Действительно дела семейные, а она влезла. Не имела права. Но сейчас уже ничего не изменишь. Остаётся только вздыхать и мучиться угрызениями совести.
