Скай остановилась в нескольких шагах от него.
— Я больше не собираюсь бросать тебя, Ник.
Он оглядел ее с головы до ног: завязанные на затылке волосы, свободное платье с горловиной сердечком, спадающее фалдами до щиколоток, голубые босоножки на низких каблуках.
— Что? Что изменилось, кроме внешнего вида?
— Я изменилась, — тихо ответила Скай. — Мне невыносимо думать, что ты страдаешь, а меня нет рядом, чтобы помочь тебе. Я… Какую бы малость ты ни сумел дать мне, этого достаточно. Так уж вышло, что я не могу без тебя жить.
— Скай, никто не в состоянии измениться. Ты по-прежнему не приемлешь мой образ жизни. Кстати, именно ты уверяла меня, что чувство вины — недостаточный повод для восстановления отношений.
— Но я не испытываю чувства вины.
— А вот я — да. — Он отвернулся и сорвал галстук.
— Чем оно вызвано? — прошептала Скай.
Он посмотрел на нее.
— А тем, что я лег с тобой в постель, думая, будто у нас все начинается сначала. Тем, что позволил кому-то или чему-то, встать между нами. Тем, что нет и никогда не будет возможности исправить это.
Скай облизнула губы.
— Ты говорил с матерью?
— Да, — устало произнес он. — Догадываюсь, что и ты…
— Нет, я — с Пиппой.
— С кем бы ты ни говорила, для меня это мало что значит. Я рад за маму и рад за Пип, но сам я не имел возможности уладить с ним дела, а это не одно и то же.
— Ник, твой отец достоин большего.
В его глазах появилась злая насмешка.
— Что ты об этом знаешь, Скай? Тебе не понять, каково потерять близкого человека по собственной глупости…
— Как не понять, когда я чуть не потеряла тебя, — перебила она. — Я искала совершенство, а его не существует. Когда не стало твоего отца, до меня дошло: жизнь слишком коротка и подвержена неожиданностям, чтобы делать из мухи слона. Так что если любить тебя — рискованное дело, пусть так и будет.
На его губах появилась бледная улыбка, но тут же исчезла.
— Это легко сказать, Скай, но совсем не легко сдержать слово. Не думай, что я не оценил твой порыв, но все-таки он вызван чувством вины. Мы обманули отца. Как теперь заслужить прощение? Сделать то, чего он очень хотел?
— Я, а не ты, решилась обмануть его, Ник. И сделала это в сговоре с твоей сестрой и матерью, а они тоже крепко любили его.
— Я неплохо сыграл свою роль.
Скай сделала короткую паузу, пытаясь подобрать ключ и прорвать его оборону.
— Хорошо, давай поговорим об этом. Твое поведение было очень непосредственным. Так, может, ты не играл, не притворялся?
— В тот вечер я заметил, как ты потираешь запястье, и понял, что наставил тебе синяков. В душе я был тогда еще очень зол.
— Помню, — тихо сказала Скай, машинально прикрыв запястье. — Но это можно объяснить и по-другому… Ты не меньше отца желал, чтобы мы помирились.
Он долго хранил угрюмое молчание. Она воспользовалась этим, чтобы добавить:
— Ты только что сказал, что не смог бы заняться со мной любовью и тут же бросить меня. Поверь, уйти от тебя — тоже нелегко, просто невыносимо.
Ник пожал плечами и отвернулся от нее.
— Не знаю, как тебе, а мне надо выпить.
Скай вернулась к дивану и села.
Он поставил перед ней бокал вина. Себе он налил неразбавленный скотч и устроился напротив Скай в том самом глубоком кресле, в котором сидел, когда, впервые увидев его, она приняла твердое решение не поддаваться его обаянию.
Она отпила из своего бокала и уверенно опустила его на столик.
Ник со смехом посмотрел на нее.
— Выглядит угрожающе, Скай. Опять собралась поучать меня?
— Не знаю, — буркнула она. — Все равно от этого никакого толка.
Он томно повел бровью.
— Значит, уходишь? Это жестоко. Ведь ты меня еще не накормила.
— Не дождешься. Нет! — В душе Скай кипели злость и решимость. Она понимала, что в нее вселился бес, но с ним было не совладать. — Я решила… пожить рискуя, Ник. — В ее глазах появился ироничный блеск. — Вот так.
Она встала, выдернула из волос ленту, прочесала пальцами рассыпавшиеся локоны и стала медленно, не стесняясь, расстегивать одну за другой пуговицы на платье.
Ник резко вздохнул, но Скай даже не посмотрела на него.
Она успела расстегнуть половину пуговиц, когда он с усмешкой сказал:
— Я все понял, Скай, но, может, прервемся, чтобы выяснить: это делает теледива или подлинная Скай Белмонт?
— Ник, возможно, между мной и телеведущей и есть разница, но обе не стали бы раздеваться перед мужчиной, если бы им не хотелось этого. — И Скай, склонив голову, снова занялась пуговицами.
Откинув назад голову, он язвительно протянул:
— Не ты ли говорила, что многое в наших отношениях строилось на твоей игре в Скай-телеведущую, так как тебе казалось, что именно ее я хочу видеть рядом?
Скай расстегнула последнюю пуговку, выпрямилась, и платье распахнулось, открывая белый бюстгальтер и трусики-бикини. Сбросив босоножки, она в упор посмотрела на Ника, и вдруг злость и отчаяние испарились. Осталось лишь одно…
Она сняла платье, повесила на спинку диванчика и подошла к нему. Послеобеденное солнце окутало ее золотистым сиянием. Волосы стали светлее, чем когда-либо, шелковистая кожа светилась. Поразительно тонкая талия над белым кружевным треугольничком, длинные стройные ноги…
Его тяжелый взгляд скользнул по ней. Скай заметила, что Ник сжимает кулаки, и поняла, что только невероятным усилием воли он сдерживает себя.
Она расстегнула бюстгальтер, освободив груди, походившие на спелые сладкие плоды, опустилась перед ним на колени, взяла его руки и прижала к сердцу.
— Ник, — сказала она грудным голосом, — это я, я — настоящая. Я иду на такой риск, какой мне и не снился, потому что… не смогла придумать ничего другого, чтобы доказать, что люблю тебя, любила тогда, когда ушла по причинам, которые теперь кажутся несерьезными, и никогда не разлюблю.
Он по-прежнему не шевелился. Глубокие складки бороздили его лицо. В глазах было неверие. Плотно сжатый рот предательски подергивался.
— Знаешь, что сказал мне Брайс на прощание? — продолжала Скай еле слышно. — Он пришел к выводу, что я из тех девушек, которые могут принадлежать только одному мужчине. И это правда.
— Скай… — Ник мучительно выдавил ее имя, — столько еще неразрешимых проблем…
— Нет, любимый, все хорошо, — прошептала она и потянула его руку к своим губам. — Остальное уладится.
На мгновение он застыл в нерешительности, словно охваченный самой тяжелой в своей жизни борьбой, затем со стоном сгреб ее в объятия.
— Я клялся, — невнятно произнес он, уткнувшись в ее волосы, — что ты мне не нужна. Я и не мечтал, что ты снова станешь моей после…
