Удостоверившись в том, что все в кадре, принимаю соответствующее выражение лица, т.е. делаю губы бантиком, а глаза собираю на переносице в кучу и щелкаю нас.
Отлично.
Мы с Ванечкой начинаем ухохатываться, прильнув к Вариной коляске. Варя пока слишком юна, чтобы уловить глубину ситуации, поэтому она просто лепечет всё, что в голову придёт.
- Настя, я хосю подарочек… - сообщает моя малышка.
- Какой такой подарочек? – утирая слёзы, спрашиваю я.
- Не знаю… - дует она губы.
Женщины…
- Хочешь шарик? – предлагаю свой вариант, пока отправляю фотку в нашу семейную группу в Вайбере.
- Даааа!
Ещё разок оцениваю фотографию и улыбаюсь. Ванечка ел зелёную вату, а Варя розовую. Я тоже измазалась немного для усиления общего цветового фона.
Мы сегодня выехали в Ялту, потому что здесь проходит открытие городской ёлки, сопровождаемое выступлениями художественных коллективов.
Интересно, есть в этой толпе люди, которым реально интересно смотреть на поющих женщин? Облаченных в кокошники. Кокошники, лучшие времена которых пришлись на середину восьмидесятых.
Ну, хоть ёлка потрясающая.
Впервые вижу такую красавицу вживую. Она вся в огнях. Вся-вся. Мы специально приехали попозже, чтобы увидеть, как её зажгут.
Народу видимо-невидимо. Кажется, пора уходить, чтобы нас не затоптали.
В Вайбере следует незамедлительная реакция на нашу чумазую пантомиму.
Ола-ла: «Ооо, мои сладкоежки!».
Мама: «Привет. моим. Любимым. Пельмешкам.».
Мама недавно начала осваивать мессенжеры, поэтому игнорирую эти странные знаки препинания.
Никита: «Настя, твоя вата была с коноплёй?».
Я: «Просто ты меня давно не видел!».
Ола-ла: «Передай Варе, что я скоро её заберу!».
Ага, конечно. Наверное, тогда же, когда Андрей приедет навестить Ванечку.
Я: «Ей пофиг. Я включу мультики, и она забудет твоё имя.».
Ола-ла: «Скоро она начнёт понимать, как ужасна твоя готовка, и сама попросится домой.».
Это удар под дых.
Убираю телефон в карман пальто и встаю, хрустя коленями.
Достаю из сумки влажные салфетки и протягиваю одну сыну. Он с неохотой начинает приводить себя в порядок, церемонно растопырив свои детские пальчики и протирая между ними. Качаю головой и наклоняюсь, чтобы заняться Варей. Она выпячивает губки, чтобы мне было легче. Сажусь и делаю то же самое, тянусь к ней и мы делаем девчачий чмок.
- Фу… - отплёвывается Ванечка, изображая брезгливость.
Хватаю его и с громким ворчанием трусь своими липкими губами о холодные детские щёки. Он верещит так, будто его убивают.
Хохочу, запрокинув голову, впервые за последнюю неделю испытав ПОДОБИЕ душевного равновесия.
Да…состояние моей души оставляет желать лучшего. Там какие-то помойные кошки закапывают своё дерьмо.
Спустя минуту улыбка вянет, задавленная моим новым квартирантом – не проходящей тяжестью в груди. Да, она теперь всегда со мной. Такая реальная, что я рукой могу её потрогать. Не даёт полноценно жить, дышать, спать.
Как же это УТОМЛЯЕТ.
Всё, чего мне хочется – вернуться домой и забраться под одеяло с головой. Свернуть там и смотреть в одну точку. И чтобы никто меня не трогал.
Ведь это пройдёт?
Гнетущее чувство потери, вот что это такое.
Знаю. Никто мне не поможет. Поэтому я справлюсь сама. Как всегда.
Прячу глаза от Ванечки, доставая ещё одну салфетку. Мой единственный любимый мужчина, кажется, всё чувствует. Он все эти дни посматривает на меня задумчиво. Это выглядит в высшей степени забавно и немного странно.
Но, у его мамы, и правда, кто-то украл улыбки.
Не хочу сейчас думать об этом "кто-то". Я запрячу его далеко-далеко. Запрячу и забуду.
Хаха.
Да ты каждую ночь о нем грезишь. Дурочка.
Как на зло, мозг извлекает из своей котомки лукавую улыбку и яркий блеск чёрных глаз, предназначенный для меня.
Прикрываю на секунду глаза и зло сжимаю зубы.
Ну, хватит.
Всё это было не настоящее. По крайней мере, для него.
Мерзкая горечь тоже навещает меня постоянно. С чёрной меланхолией под ручку.
Глубоко вздыхаю и спрашиваю, начиная протирать свой собственный подбородок:
- Ну что, домой?
- Можно, - кивает Иван Андреевич, протягивая Варе ММдемску.
Она берёт, оттопырив мизинчик, как истинная ЛЕДИ. Поправляю её «минимаусную» шапку и замечаю зелёную кляксу на Ванечкиной щеке. Осторожно убираю её салфеткой, прихватив упрямый подбородок сына пальцами.
Он хмурит брови и делает недовольную мину. Шлёпаю его по носу пальцем, от чего он становится ещё недовольнее.
Улыбаюсь.
- Пошли, - говорю осматриваясь.
Столько людей вокруг, поэтому беру Ванечку за капюшон, чтобы не потерять, и разворачиваю Варину коляску.
Так. Ну, и где тут шарики?
Пестрая толпа перед нами расступаться не желает, поэтому мы лавируем.
Такой галдеж.
Вижу шарики и немного меняю наше направление, высматривая дорогу.
Спустя секунду теряю все свои мысли и цели.
Застываю, забыв сделать шаг и вцепившись глазами в знакомую широкоплечую фигуру…
Да что же это такое! Мурашки, дрожь, пот. Всё как обычно. Знакомый разрушительный эффект.
НЕНАВИЖУ СЕБЯ! Потому что продолжаю смотреть. Жадно. До боли сжимая ручку коляски.
Артём...
Это имя в моей голове звучит как удар колокола. Кого я пытаюсь обмануть? Я каждый день думаю о нём. И копаюсь в себе.
Трогаю глазами сильные длинные ноги, мощный торс…
На нём бейсболка, спортивный костюм и спортивная куртка. Лица не разобрать.
Но, разве его можно не узнать?
Эту энергичную завоевательскую походку, осанку и большое крепкое тело. От одного взгляда на него моё тело оживает. И вот я уже хочу всего. Есть, спать, жить...
Но, спустя секунду, мой воспрявший дух снова погружается в спячку.
- Мам? - зовёт Ванечка, дернув меня за рукав, потому что я встала, как вкопанная.
Смотрю на сына неосмысленно, потом снова устремляю взгляд туда, где Иноземцев заходит в один из ресторанов.
Пышущий здоровьем и весельем.
Это как удар хлыста.
Он смеётся, рассказывая что-то женщине, которая держится за его локоть. С виду ей далеко за пятьдесят. И она очень высокая. Как и вся его честная компания. Вижу там Альбину в каком-то нереальном луке. Яркое фиолетовое пальто и МАЛИНОВЫЕ замшевые ботфорты. Ещё с ними мужчина. Я уже видела его раньше. Жилистый красивый брюнет. Ну, и охрана конечно.
Придя в себя, начинаю заторможено двигаться. Все мысли в голове разбежались, ничего вокруг не замечаю, просто иду. Стараюсь не смотреть туда, но, как на зло, узнаю охранника, стоящего на входе. Он тоже узнает меня, и я действую раньше, чем успеваю пораскинуть своими куриными мозгами.
- Зайдём туда на минутку, - говорю сыну.
Улыбаюсь и киваю охраннику, стараясь вести себя естественно.
- Присмотрите за коляской? - весело спрашиваю его.
- Конечно, - кивает он и открывает для меня дверь, как только я достаю Варю.
Кажется, я близка к апоплексическому удару, так колотится сердце.
Я за всю жизнь столько эмоций не испытывала, сколько испытала с момента нашей встречи.
Подкидываю малышку повыше и оглядываюсь. Ресторан совершенно пустой. Занят только один столик.
Судорожно вздыхаю и иду, держа Ванечку за руку.
Не знаю, зачем я это творю. Просто делаю и всё.
Первым меня замечает брюнет. Осматривает с головы до Ванечкиных ног. Ну и взгляд у него. Будто меня только что на атомы расщепили и собрали заново.
Перевожу взгляд на Артёма и касаюсь глазами его всего, пока он не видит. Он снял бейсболку. И он всё такой же.
Чёткий до боли знакомый профиль...
Его голос проходит сквозь меня, посылая мурашки по телу.
Я должна его ненавидеть. Но, не выходит.
Хочу коснуться его…
Хочу, чтобы он меня коснулся…
С моим появлением оживленный разговор смолкает. Стараюсь кроме него ни на кого не смотреть, хотя, уверена, сейчас все смотрят на меня.
