Кэтрин вздохнула.
— Какая красота!
Бернард ничего не ответил. Он весь день сегодня пребывал в каком-то странном, нетипичном для него состоянии — был задумчив и рассеян.
Вообще-то Кэтрин не могла сказать определенно, что для него было типично, а что нет. По сути дела, она не знала его. А он — ее.
Несмотря на все страхи и неверие, их роман с того момента, как Бернард с Робином покинули Нью-Йорк, продолжался на протяжении вот уже целого года. Подруги Кэтрин считали, что о таких отношениях, как у нее с Бернардом, можно только мечтать.
Дженетта, например, была уверена, что Кэтрин просто счастливица.
— Проводить выходные в самых красивых уголках мира с самым потрясающим мужчиной, пусть даже раз в месяц, — это просто сказка! Неугасимая страсть, неиспорченное бытовыми неурядицами восприятие друг друга… Тебе можно только позавидовать!
Кэтрин выслушивала ее молча, лишь улыбалась в ответ.
— Ты ведь сама знаешь, как стирка носков и рубашек охлаждает пыл! — восклицала Джен. — А каждодневная усталость, задержки на работе, разногласия по поводу обустройства дома!.. Все это приводит к нескончаемым стычкам и выяснению отношений.
Кэтрин смеялась и кивала.
Но чем дольше продолжались их с Бернардом отношения, тем сильнее ей хотелось встречать его по вечерам с работы. Кормить, лаской и заботой снимать накопившееся в нем за день напряжение, вместе с ним решать насущные проблемы. Даже стирать его носки и рубашки, как странно это не звучит.
Наверное, во мне говорит материнский инстинкт, думала Кэтрин и усмехалась. Хотя прекрасно понимала, что ей необходимо серьезно задуматься над рождением ребенка и, по возможности, не затягивать с этим.
Размышляя о своем давнем желании завести малыша, она каждый раз приходила в полное замешательство. Ведь у Бернарда уже был сын. Он обожал его и не намеревался далее что-либо менять в личной жизни.
Кэтрин же, если она хотела иметь сына или дочь, следовало поторопиться. Годы уходили, а рядом все еще не было человека, готового разделить с ней родительские заботы.
Она не знала, как быть. Заводить детей от кого попало — представлялось ей верхом легкомыслия. К тому же для этого пришлось бы окончательно расстаться с Бернардом. А жизни без него Кэтрин уже просто не мыслила…
Вести речь о детях с ним самим, похоже, вообще не имело смысла. Он бы лишь разъярился и тут же разорвал с ней всякие отношения. Замкнутый круг, с грустью думала Кэтрин, вновь и вновь приходя к выводу, что должна довольствоваться тем, что имеет.
— Бернард?
Он вздрогнул и медленно повернул голову к Кэтрин.
Для нее всегда было загадкой то, о чем он размышляет. А задавать ему лишние вопросы она не решалась, боясь получить ответ, который мог разрушить все, что у них было.
Нет, думала она. Я не стану мучить его расспросами. Пусть все остается так, как есть — пылкие встречи, страстная любовь… Если наши отношения можно назвать любовью…
В своих глубоких чувствах к Бернарду она никогда не сомневалась. С каждой новой встречей, с каждой проведенной вместе минутой эти чувства в ней лишь укреплялись и разрастались. Бернард же никогда не говорил ей о любви. Молчала и сама Кэтрин.
По всей вероятности, он был очень сдержан в словах по одной простой причине: не хотел попусту обнадеживать ее душу. Опасался последующих осложнений, всевозможных выяснений и обвинений в свой адрес.
Люди, связанные отношениями подобными нашим, могут быть вместе долгие годы, говорила себе Кэтрин. Пока на пути одного из них не повстречается кто-то другой. Или пока вялотекущий роман не надоест обоим.
— Ты что-то сказала? — спросил Бернард, отвлекаясь от собственных мыслей.
— Ничего особенного, — ответила Кэтрин. — Просто восхитилась пейзажем. Красиво здесь, правда?
— Очень, — каким-то странно отрешенным голосом ответил Бернард.
У Кэтрин защемило в груди. С самого утра сегодня она видела, что Бернард пребывает в странном настроении. И целый день пыталась убедить себя, что это ей просто кажется. Теперь же поняла, что не ошибалась.
В последние два месяца они встречались чаще, чем обычно. И Кэтрин не покидало ощущение, что с Бернардом что-то происходит.
Может, он недоволен тем, что из-за меня постоянно вынужден оставлять свою работу, менять привычный образ жизни? — вновь и вновь размышляла она.
И не могла найти ответ.
А задавать ему вопросы по-прежнему опасалась.
— Ужин был замечательный, — добавила она из банального желания нарушить напряженное молчание и продолжить разговор.
— Верно, — согласился Бернард. — Замечательный ужин, замечательный вечер, замечательный пейзаж…
— В чем дело? — неожиданно для себя спросила вдруг Кэтрин и замерла от испуга.
«Теперь он вполне может ответить мне… — с ужасом подумала она, — ответить правду… Мол, роман был тоже замечательным. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается…»
Какое-то время Бернард молчал. Потом вздохнул и тихо предложил:
— Давай пройдемся по пляжу?
Кэтрин охватила легкая паника. Она рассеянно взглянула на свои туфли на высоких каблуках и, медленно скинув их с ног, взяла в руки.
Что бы он ни сказал мне, лучше выслушать это, бредя по песку, решила она. Так будет легче.
— Пошли.
Они поднялись, и пока Бернард снимал туфли, носки и закатывал брюки, Кэтрин в голову лезли отвратительные мысли.
Нет, мы находимся с ним в совершенно разных положениях, размышляла она. Моя самостоятельность и уверенность в себе — красивый миф! Я независима только в материальном отношении. Что же касается души… Я чуть ли не рабыня… Его рабыня! Такими становятся, наверное, все женщины, безответно и безнадежно влюбленные в мужчину. Мне страшно задавать ему вопросы, я боюсь, что у нас не будет следующей встречи, боюсь надоесть ему, потерять его… Хорошо еще, что удается прятать свои рабские страхи, изображать свободную, гордую женщину…
Бернард спрыгнул вниз, в мягкий песок пляжа, и протянул Кэтрин руки.
Она мотнула головой, давая понять, что обойдется без его помощи, и тоже соскочила вниз…
— Ты довольна своей жизнью, Кэтрин? — неожиданно спросил Бернард, когда они медленно зашагали по песчаной полосе вдоль берега.
Вот и настал тот момент, которого я так опасалась, мелькнуло в голове Кэтрин.
— Что ты имеешь в виду? — попыталась она уточнить, желая тем самым максимально отдалить самые неприятные мгновения.
— Кэтрин! — простонал Бернард, остановился, обнял ее за плечи и повернул к себе лицом. — Ответь мне, почему ты всегда играешь со мной в эти дурацкие игры?
