— Разумеется, у тебя был выбор! Ты рискнул всем, над чем трудился, ты оскорбил меня. Ты представляешь, каким я теперь выгляжу дураком, когда выяснилось, что ты взял награды, а ты даже не удосужишься присутствовать на их вручении.
— Я никогда не хотел тебя обидеть. Я надеялся, ты поймешь.
— Ты совершаешь чудовищную глупость! И это один из моих сыновей…
— В данный момент я не чувствую себя твоим сыном, — прервал его Трэвис, — и я рад этому.
— Прекрати так разговаривать и немедленно возвращайся! Говорю тебе, ни одна женщина не стоит того, чтобы…
Внезапно голос прервался. Трэвис отключился.
— Что ты наделал… — Шарлин ошеломленно посмотрела на Трэвиса. — Он тебя никогда не простит.
— А я никогда не прошу ему того, что он оскорбил тебя.
— Но послушай! — Она схватила его за руку. — Прекрасно, что ты готов сделать это для меня, но ты не должен. Вернись! Еще не слишком поздно.
— Ты еще не поняла? Слишком поздно стало в тот момент, когда я встретил тебя. Тогда я этого не понял. Мне понадобилось много времени, но теперь я знаю, ты — единственная женщина, которую я смог бы полюбить. Я не был готов говорить о любви раньше, потому что не был уверен насчет тебя. Сначала был Ли. Я думал, он тебе нужен, но ты, кажется, так легко его отпустила, что я начал надеяться. Но, видишь ли, — Трэвис беспомощно развел руками, — я не просто люблю тебя. Ты нужна мне. Я завишу от тебя. Мы всегда шутим над этим, но я начинаю бояться, что ты видишь во мне лишь прилипчивого юнца. Это внезапно перестало быть шуткой.
Однажды Шарлин постарается объяснить, как она ликовала от его потребности в ней. Быть нужной практически так же прекрасно, как и быть любимой. Но для этого время придет позже.
Шарлин пристально посмотрела на него сияющими глазами.
— Но подумай о том, что ты можешь потерять, — промолвила она.
— Все, о чем я думаю, — это то, что я выигрываю. Если я отпущу тебя одну, то, что я не был с тобой, когда ты во мне нуждалась, навсегда встанет между нами. Ты никогда не упрекнешь меня, но мы всегда будем об этом помнить. И что-то уже никогда не будет правильным для нас.
— Ты действительно понимаешь, что ты можешь потерять?
— Да, я знаю, что могу потерять. Я могу потерять тебя. Я могу потерять женщину, которую люблю больше всего на свете. С тобой уйдет мой шанс на счастье, на будущее, которое что-то для меня значит. Я потеряю надежду иметь детей, потому что если их матерью не будешь ты, то никто не будет. Я потеряю все стремления в жизни. Я потеряю все.
Шарлин онемела, пристально глядя на него, пытаясь постичь движение его сердца и души. А она-то думала, что хорошо знает Трэвиса. Теперь она поняла, что никогда не видела в нем самого главного.
— Ты ведь не знала, что я так отношусь к тебе, правда? — мягко спросил Трэвис.
Шарлин покачала головой:
— Я думала, любовь была в основном моей прерогативой. Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.
— Но ты всегда была такой хладнокровной. Даже когда ты согласилась выйти за меня, казалось, ты осторожничала.
— Так и было. Я думала, ты лишь наполовину хочешь этого. Я слышала, как Джо говорил с тобой по телефону. Он посоветовал тебе жениться на мне, а ты вышел из себя на том конце провода.
Трэвис застонал:
— Конечно, я вышел из себя. Я был безумно зол на него за то, что он посмел думать, что я женюсь на тебе в качестве пиар-хода. Я люблю тебя. Я пытался любым известным мне способом заслужить твою любовь, и я чувствовал, что он унижает тебя. Вот почему я был так взбешен. А ты подумала… — Он развернул ее к себе: — Как мы вообще смогли найти друг друга, если столько раз сворачивали не туда?
— Но в конце мы нашли правильную дорогу, — прошептала Шарлин.
— Ты думала, я попросил тебя выйти за меня замуж ради карьерного хода? Поэтому ты не хотела, чтобы я летел в Лондон с тобой?
— Я не хочу, чтобы ты рисковал потерять все.
— Если я не потеряю тебя, я ничего не потеряю. Если я тебя потеряю, я потеряю все. Обещай, что останешься со мной, это все, чего я прошу.
— Я останусь до тех пор, пока ты этого хочешь.
Трэвис нежно поцеловал ее.
Они почти не разговаривали во время путешествия. Все, что имело значение, уже было сказано, и они отдыхали, сидя напротив друг друга, иногда полусонные, иногда согретые минутным удовольствием и радостью.
В Лондоне такси отвезло их в больницу. По прибытии их охватил ужас — скоро они все узнают.
— Шарлин, я знала, ты придешь, — произнесла бабушка слабым голосом.
— Посмотри, кого я привела познакомиться с тобой, — ответила Шарлин.
— Но он же… Это же…
— Ваш будущий зять, — сказал Трэвис. — И теперь вы быстро пойдете на поправку, потому что я хочу видеть вас в Лос-Анджелесе на нашей свадьбе.
— О, дорогие мои! Как чудесно!
— Не перевозбуждайтесь, — предупредил доктор.
— Я счастлива. И я собираюсь там быть, — неожиданно твердо ответила больная. И с улыбкой закрыла глаза.
Они оставались в больнице до конца дня и всю ночь, хотя доктор сказал, что кризис миновал. Казалось, Эмма ожила, увидев любимую внучку.
Тем вечером они покинули больницу и провели ночь в отеле неподалеку, готовые вернуться в случае срочного звонка. Но звонка не последовало.
Когда они уютно устроились в объятиях друг друга, мысли Шарлин были далеко в Лос-Анджелесе, где целые толпы народу соберутся на церемонию награждения и люди станут восклицать от удивления, а возможно, от досады, потому что звезды вечера там не будет. Интересно, что чувствовал Трэвис сейчас, когда пришло время? Но когда она посмотрела на него, его глаза были закрыты. Он уже почти уснул, если не считать того, что он повернулся и прижался губами к ее лбу.
«Сожалеет ли Трэвис о своем решении? Сказал бы он ей, будь это так?» — Шарлин не могла найти себе покоя.
Наконец она уснула. Проснувшись рано утром, она увидела его, кладущего телефонную трубку.
— Есть новости? — спросила она напряженно.
— Да, я звонил Джо. Церемония награждения имела успех. Мне присудили лучшего драматического актера сериала. Джо говорит, они рассказали аудитории, куда я уехал и почему, и они аплодировали. Мы возобновим работу, как только я вернусь. — Как видишь, я ничего не потерял, — промолвил Трэвис.
— А как насчет роли в фильме?
— Роль отдали другому парню. Но какая разница? У меня все еще есть сериал. И у меня есть ты. Будут и другие роли, но не будет другой тебя. Дорогая моя, постарайся понять. Я сделал свой выбор и не сожалею о нем. В конце концов, я не буду о нем жалеть до тех пор, пока ты со мной и любишь меня.
