Эйвери обняла ее еще крепче, они несколько минут любовались происходящим.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Клод? Выглядишь напряженной. Беспокоит встреча с Люком?
— Со мной все хорошо.
Люк опаздывал.
— И чудесно?
Клаудия посмотрела на подругу:
— Эйвери.
— Клод, я тебя люблю, ты моя лучшая подруга. Я ненавижу, когда ты выглядишь несчастной.
Клаудия нахмурилась. Несчастной? Да она из шкуры вылезла, чтобы выглядеть бодро, непринужденно и весело. Как обычно. Она посмотрела на Эйвери:
— Когда выступление студии Рауля?
Эйвери вздохнула и посмотрела на часы:
— Во время закусок. Так что уже скоро.
— Хорошо, я проголодалась.
Хотя прекрасно понимала: еда не полезет в горло.
Люк шел за матерью к пляжу под звуки джаза, ослабляя галстук-бабочку, который Глория в спешке повязала ему. Он хотел осмотреть комплекс спа и номера, но сильно опоздал. На полянке на берегу моря он остановился.
— Ого!
Сотни огней ослепили его и вовлекли в атмосферу вечеринки.
— Впечатляет, да? — улыбнулась мать.
— Ошеломляет, — согласился он.
— Клаудия и Эйвери постарались, — одобрила она.
Люк кивнул. Он не слишком вникал в подготовку к вечеринке, зная, что все под контролем у Эйвери. Но это бесподобно.
Он водил глазами по элегантной толпе, пока мать рассказывала о местных чиновниках, присутствовавших здесь, и какие те занимают посты. Люку было глубоко наплевать, что сам министр государственного туризма здесь, его интересовал только один человек.
Мимо прошествовала процессия официантов с подносами, наполненными закусками для фуршета, за ними тянулся аромат чеснока и базилика. Официанты растворились среди гостей, предлагая различные гастрономические деликатесы. Его заметил Джона и стал пробираться сквозь толпу гостей к нему, чтобы поприветствовать, таща за собой еще кого-то.
— Ну ты и вырядился, старик, — ухмыльнулся Люк, пожимая руку после того, как его представили местному чиновнику по туризму.
Джона пожал плечами:
— Эйвери нравится, когда я надеваю смокинг.
Люк почувствовал боль в сердце от глупой улыбки, появившейся на лице Джоны. Словно тот уже знал, что его ждет счастье.
Пока они вели светскую беседу, к ним подошли официантки, а на сцене появились танцоры, но Люк был слишком рассеян, чтобы есть или развлекаться. Наконец он увидел ее рядом с Эйвери. Черт, опять в этом платье.
Внутри все содрогнулось.
И прическа, как тогда в Кэрнсе. За ухом цветок франжипани.
Не думай о той ночи в Кэрнсе.
Но это трудно. Он до последней клеточки был рад ее видеть. Заключить в объятия. Утащить подальше от этого веселья и согрешить с ней.
Две недели пролетели, как двадцать лет, его охватило яростное желание погрузиться в нее снова.
В то же мгновение по нему прокатилась волна облегчения. Столь сильная физическая реакция смутила его, спутала чувства, теперь он не знал, как вести себя с той, которая вызывала эти чувства. А сама не желала их проявлять. С сексом все понятно.
В нем нет эмоций, это физиология.
К Клаудии подошел знакомый парень.
Рауль.
Что-то сказал ей и Эйвери. Они засмеялись. На Люка обрушился водопад собственнических чувств.
Сердце в груди застучало. Этот испанский красавчик легко и открыто флиртовал с ней. Вдруг Люк почувствовал себя не так уверенно, как обычно.
Внезапно изменились правила игры. Биология, естественное влечение, похоть — все показалось несерьезным.
То, что он чувствовал сейчас, наблюдая за Раулем и Клаудией, намного важнее. Намного глубже. Намного сильнее.
Он видел, как Рауль взял ее за руку и повел на танцпол, и едва сдержал стон ревности, поднимавшийся из груди.
Нет!
Как тогда в Кэрнсе. Только в тысячу раз хуже, потому что он любил Клаудию. Да, любил. И не желал делить ни с кем.
— Извините, — сказал он, прерывая разговор, к которому он почти не прислушивался. — Есть некто, кого мне нужно увидеть.
Джона посмотрел туда, куда смотрел Люк, кивнул, пожал ему руку и сказал:
— Иди и получи ее, старик.
Люка еще пару раз перехватывали по пути, но ему удалось пробраться к сцене, как только песня закончилась.
Отличный хронометраж.
— Клод.
Она застыла в объятиях Рауля, услышав знакомый акцент, ноги стали ватными. Несколько мгновений опиралась на Рауля. Спасибо ему, он не обратил внимания на бурю в лице Люка и отпустил ее.
— Mi querida, с тобой все в порядке?
Клаудия кивнула и отодвинулась от него.
— Спасибо, Рауль. Со мной все хорошо.
Секунду ей казалось, что он собирается бороться с Люком, и оттолкнула его локтем:
— Увидимся позже.
Рауль, настоящий джентльмен, слегка поклонился и отошел. Клаудия увидела, как Люк пробирается сквозь толпу танцующих. У нее свело живот, сердце застучало, как крышка на кипящем чайнике. Но она намеренно держалась с ним холодно.
— Ты все же приехал. А я уж переживала, ты передумал.
Она почувствовала, как он на мгновение напрягся.
— Я говорил, что буду здесь. И я здесь.
— Зачем? — Клаудия гордилась, что ее голос звучал не прерываясь, принимая во внимание желание топать ногами и бить его в грудь, как капризная принцесса или ребенок, которому не купили игрушку. — Какой смысл, если тебе нужно возвращаться? Путь далекий, займет полных три дня.
— Потому что я люблю тебя, несносная ты женщина.
Он резко наклонился и поцеловал ее на глазах у всех.
Несмотря на потрясение, ни сердце, ни гормоны не подвели Клаудию. Ее чувства были полны им, и она, вцепившись в его лацканы, ответила на поцелуй. Две недели сексуального воздержания заставили все внутри бушевать.
Это продолжалось до тех пор, пока грохот аплодисментов не проник сквозь эту бурю и не привел ее в чувство. Она толкнула его в грудь, пытаясь освободиться. Он рывком поставил ее на ноги и позволил уйти под еще более громкие аплодисменты окружающих.
Она неловко улыбалась несколько секунд, потом взглянула на него и пробормотала:
— Иди за мной.
И пошла вперед, сердясь на него и на себя. Дойдя до пляжа, сбросила босоножки, приподняла подол платья и пошла к морю, зная, что он идет за ней.
— Как ты посмел?
— Клод.
— Не называй меня Клод. Строишь из себя здесь крутого мужика. Этакого Капитана Сексуальные трусы. Ты вел себя как неандерталец и ждал, что я упаду к твоим ногам.
Капитан Сексуальные трусы?
— Да, ладно.
— И нечего мне тут ладкать, — кипела она, позабыв о романтичных звездах и набегающих на берег волнах. — Ждешь, что я поверю в твою внезапно возникшую любовь ко мне? А может, все дело в том, что ты похотливый, ревнивый собственник и ничтожество?
