— Ник!
— Ммм...
Она оттолкнула его так, что он откатился на край кровати. Вскочив с другого края, она яростно обернулась простыней.
— Что такое, черт возьми?
— Молчи! Ты, негодяй... ты обманул меня. Как ты посмел не сказать мне, что твоя проклятая память вернулась?
Ник застонал.
— Как ты посмел прикасаться ко мне, когда прекрасно знал, что я чувствую? — Эмили негодующе смотрела на него. Как ты мог заниматься со мной любовью? — добавила она про себя.
— Дай мне все объяснить.
— Не надо ничего объяснять. Ты несчастный обманщик. Я старалась сохранить нашу дружбу, но ты послал все к черту ради того только, чтобы переспать со мной. Прекрасно. Ты получил, что хотел. Теперь можешь убираться из моей жизни. Думаю, тебе было весело.
— Все совсем не так.
— Правильно.
— Правильно, — повторил он вслед за ней. — Ты же ответила на мои чувства, Эмили. Ты наслаждалась не меньше меня. Ты не можешь это отрицать.
— Я... — Сразу она не нашла, что ответить, потому что это была истинная правда. — Причина в том, что я беременна, — сказала она, помолчав. — Отсюда и повышенная чувствительность. Биологическая особенность женщин. К тебе это не имеет никакого отношения.
— Да ладно. Ты этого хотела. — Ник широко развел руки, указывая на кровать и подразумевая все с ней связанное. — И дело не в беременности. Дело в нас. А такое влечение редкость, и я не позволю тебе этим бросаться.
— Все у тебя сводится к сексу. — Эмили достала из туалетного столика его бумажник и кинула ему. — Убирайся!
— Ангел, пожалуйста, послушай.
«Ангел». Она не думала, что сердце может сжаться еще сильнее.
— Не называй меня так.
— Почему? Ты для меня ангел, всегда им была. — Ник говорил серьезно, но ей было все равно. Он ее обманул. Как он мог?..
— Я для тебя ничто, Ник. Еще одна женщина, которую ты заманил в постель.
Его глаза потемнели.
— Ты с ума сошла. Ты моя жена, Эмили. Ты носишь моего ребенка.
— Это фиктивный брак, ты помнишь об этом?
— Ради Бога, Ангел, послушай меня.
— Нет.
Эмили схватила связку его ключей и бросила в него. Промахнулась. Ключи вылетели в открытое окно и упали во дворе.
— Убирайся! — Он даже не пошевелился, и она топнула босой ногой. — Я сказала, убирайся.
— Это ничего не решит.
Они смотрели друг другу в глаза. Эмили побледнела от боли и гнева. Она положила руки на живот. И задрожала.
Ник пробормотал что-то нечленораздельное и вышел из комнаты. Эмили быстро собрала все вещи, которые привезла из его квартиры. Они полетели вслед за ключами во двор.
— Мне все равно, что бы ты ни делала. Я никуда не пойду, — крикнул он со двора. Она выглянула из-за штор и увидела, что он ищет ключи в кустах.
Пойдешь, подумала Эмили. Она имела полное право выкинуть его из дому и именно это собиралась сделать. Надев халат, она спустилась вниз. Быстро закрыла дверь на замок и прислонилась к входной двери.
— Ангел, впусти меня.
— Убирайся! — Не выдержав, она разрыдалась. Как она могла влюбиться в Ника после стольких лет? Это невозможно.
Гормоны, решила она. Эти гормоны превратили ее в плаксивую дурочку. Она не любит его на самом деле. Через несколько дней все пройдет. Она успокоится и не будет думать о всяких глупостях.
Ник прижался лбом к двери. Было ужасно слышать, как Эмили плачет. Ведь раньше она почти никогда не плакала.
Он все сделал не так. Но он не думал, что она посчитает себя обманутой. Он просто намеревался выиграть время, чтобы она поняла, что он хочет стать частью ее жизни. Это никакой не обман... ради секса.
Нет, он не понимает женщин.
Им вдвоем было так хорошо. Разве она этого не почувствовала?
Вздохнув, Ник обернулся и увидел, что миссис Пикеринг наблюдает за ним из своего окна. Он пожал плечами, в ответ соседка неодобрительно нахмурилась. Она бросила выразительный взгляд на его одежду, разбросанную по двору, и покачала головой.
Сдавленные рыдания из-за двери переполняли его сердце болью и сожалением, каких он не знал даже во времена своего одинокого детства. Теперь он понимал, что всегда был влюблен в Эмили — или по крайней мере с тех пор, когда ей было восемь, а ему одиннадцать лет и он впервые дернул ее за косичку.
— Господи, — пробормотал он, — какой я был идиот. Нужно было удариться головой и получить амнезию, чтобы что-то понять.
Когда к нему вернулась память, он чуть не умер от смеха, вспомнив, как обвинял Эмили, что она убедила себя, будто любит его, и все для того, чтобы иметь ребенка. Ник даже хотел потом посмеяться над этим вместе с ней.
Он совершенно забыл, что мужчины и женщины по-разному смотрят на секс. И амнезия здесь ни при чем.
Ник вертел в руках ключи. Вот этот — от его машины, этот — от ее машины, ключ от квартиры... ключ от дома. Нет, Эмили не сможет выгнать его, ведь у него все ключи. Если бы только найти ключ к ее сердцу... Но сейчас она не в состоянии его слушать, не в состоянии поверить ему.
И очень плохо.
Она же его жена. Как-то надо заставить ее выслушать.
На несколько минут Ник застыл на месте, обдумывая план действий. Сначала он позвонит Пейдж Уэскотт и попросит ее присмотреть за Эмили. Потом вернется в Сиэтл и разберется со своей квартирой.
Он разорвет договор об аренде. И к вечеру станет бездомным.
Он хорошо знал Эмили. Она слишком мягкосердечна, чтобы выгнать бездомного мужа. Ведь так?
Эмили наклонилась над раковиной и плеснула водой себе в лицо. Она терпеть не могла плакать. Это не приводило ни к чему, кроме красных глаз. Но оправданием служила беременность.
Она положила руки на живот. И вспомнила о звонке Пейдж. Видимо, Ник сообщил ей об их ссоре. Эмили не хотелось разговаривать, поэтому она сказала, что чувствует себя хорошо — наглая ложь, — и повесила трубку.
Эмили вздохнула и побрела вниз. Легла на диван вместе с Гизи и стала смотреть, как бегут по потолку тени от деревьев. Будь у нее капля разума, она бы встала и пошла на работу.
Но очевидно, у нее не было разума. Если бы был, она никогда бы не согласилась на этот идиотский план Ника.
Чтобы он стал донором спермы?
Чтобы оформить фиктивный брак?
Смех, да и только.
Эмили согнула ноги в коленях и погладила живот. Но ребенок-то был от Ника.
Конечно, не один он во всем виноват.
В какой-то степени можно винить амнезию и гормоны. Хотя в ту, последнюю ночь именно он решил разрушить их дружбу.
Эмили зевнула, вымотанная переживаниями последних дней. Она повернулась на бок и закрыла глаза. Гизи пристроился рядом и замурлыкал. Громадный, пушистый... транквилизатор. И под это успокаивающее мурлыканье она наконец уснула.
