Дилан Морган, чертов Дилан Морган! — мысленно ругалась Дженна.
Вдруг она почувствовала, что сильная мужская рука схватила ее за запястье.
— Я вернусь за тобой! Я обещаю!
— Думаешь, я тебе поверю? Если тебе все равно: рассталась ли я с Эваном или нет…
— Мне не все равно! — признался Дилан, но, глядя в его синие глаза, Дженна не могла заставить себя поверить ему.
— Ты лжешь, Дилан! — Дженна подняла глаза к небу, уже не стесняясь того, что по еще щекам струятся соленые слезы. — Я не хочу больше о тебе слышать! Зачем я только поверила тебе? Зачем постаралась забыть нашу ненависть друг к другу?
— Но мы не ненавидим друг друга! — Дилан взял ладонями ее лицо.
Она резко вырвалась и сделала пару шагов назад.
— Ты ошибаешься, Дилан! Я ненавижу тебя! Я никогда тебе этого не прощу! Никогда, слышишь, никогда! Ты мне противен, ты мне ненавистен! Ты мой враг, Дилан Морган, и всегда останешься им! Будь ты проклят!
Она толкнула входную дверь полицейского участка и зашла в прохладное помещение.
Дилан еще долго стоял на улице, проклиная свое неумение объясняться. Потом он взглянул на часы и, зайдя в здание, отправился к капитану Калкину писать заявление о переводе.
— Дженна, что случилось? Я никогда не видел тебя такой разъяренной… — Кевин, находясь в курилке, стал невольным очевидцем выяснения отношений Дилана и Дженны. — Я могу чем-нибудь помочь?
Но Дженна прошла мимо, не проронив ни слова. Закрыв за собой дверь кабинета, она села на стул и горько заплакала.
Ну почему я не послушала интуицию, которая мне сразу подсказала, что Дилан Морган не может измениться, что он был моим врагом и им останется?!
Дженна вытерла слезы и взглянула на разноцветную мишень с дротиками. Потом перевела взгляд на диван, на шкаф, стоящий в углу комнаты, на костюм лакея, висевший на дверце шкафа, — все, абсолютно все напоминало ей Дилана. Казалось, что он ворвался в ее жизнь, опустошил ее, освобождая место для себя, а потом сбежал, наполнив душу Дженны отборной ненавистью!
Она быстро встала со стула и подбежала к шкафу. Достав оттуда черный картонный ящик, Дженна начала собирать вещи Дилана. Сорвала со стены дартс и кинула его в коробку. Потом открыла ящики письменного стола и вытряхнула их туда же.
Взглянув на вещи Дилана, она остановилась — среди кучи документов лежала ее фотография. Дженна присела на корточки и, вытерев слезы, взяла фото в руки.
На ее губах появилась улыбка, как будто она улыбалась своему детству.
Почему-то в памяти сразу же вспыхнул эпизод, когда она первый раз увидела Дилана — маленького мальчика в джинсовом комбинезоне, пинавшего колесо старого «форда». Она вспомнила его черные волосы, которые нещадно трепал летний ветер, его синие глаза, взгляд, голос… Она вспомнила все…
— Дженна! — В дверь постучались. — Дженна, ты там? Открой дверь…
Девушка молча повернулась к двери и посмотрела на узкую полоску света, которая то прерывалась, когда Дилан переступал с ноги на ногу, то снова озаряла пол у двери золотистым светом.
— Дженна, давай поговорим… — предложил Дилан.
— Не о чем нам с тобой разговаривать! — отозвалась Дженна и, открыв дверь, сунула ему в руки коробку с его вещами.
Дилан хотел что-то сказать, но Дженна резко захлопнула дверь и уже не поддавалась на уговоры спокойно поговорить.
— Дженна, верни мне, пожалуйста, свою фотографию… — попросил он после пяти минут молчания.
Она не ответила ему.
— Прошу тебя, отдай мне ее…
Дженна по-прежнему молчала.
— Пойми же меня, наконец! — Дилан присел у двери. — Я обещаю, что вернусь за тобой! Клянусь тебе, Дженна! Ты для меня стала больше чем напарником. Другом, женщиной… Ты для меня все, Дженна! Ты изменила меня. И я докажу тебе это. Я вернусь. — Дилан встал. — Дженна, дай мне свою фотографию, пожалуйста…
Дженна сидела, прислонившись к двери, и тихонько всхлипывала. Сейчас она поняла, что чувствовала Миа Тринити, когда узнала, что Юн Чайн предал ее…
— Дженна… — опять позвал ее Дилан, и девушка вернулась в реальность. — Прошу тебя…
Ей стало невыносимо слышать его голос. Только поэтому она быстро просунула фотографию в щель и снова прислонилась к двери.
— Я вернусь, ты жди… — сказал он, и Дженна услышала удаляющиеся шаги.
Стало еще больней.
Она поднялась на ноги и подошла к окну. Слегка отогнув плотную ткань штор, Дженна взглянула на улицу и увидела, как Дилан садится в машину.
Слезы снова потекли по ее щекам. Она прикусила губу и попыталась успокоиться. Но все было тщетно. Эмоции не поддавались контролю.
Она провожала взглядом машину Дилана, пока та не скрылась за поворотом улицы. Уехал…
Дженна вышла в коридор и осмотрелась по сторонам. Уже был конец рабочего дня и многие ушли домой. Девушка тяжело вздохнула и спустилась по лестнице на площадку второго этажа.
— Успокоилась? — Кевин стоял у урны и докуривал сигарету. — Хочешь, я выслушаю мораль о вреде курения? Хочешь? — Он попытался вызвать у Дженны улыбку, и у него это почти получилась.
— Спасибо тебе, Кев! — Дженна обняла друга. — Спасибо, что ты есть!
— Да ладно тебе! — Кевин, зажимая окурок двумя пальцами руки, нежно похлопал Дженну по спине. — Может, прогуляемся?
Дженна благодарно ему улыбнулась, и через несколько минут они уже шли по аллее.
— Ты веришь в любовь, Кев? — спросила Дженна.
На улице стало прохладно, и девушка запахнула джинсовую курточку.
— А ты поверила? Для тебя же всегда на первом месте была работа, а уж на двадцать каком-то — любовь! — Кевин засмеялся и подставил Дженне локоть.
Она взяла его под руку и печально вздохнула.
— Лучше бы так все и оставалось, Кев! Я всегда боялась перемен, хотя… с другой стороны, они всегда меня привлекали!
— Почему ты боишься перемен? Думаешь, что тебя занесет в сторону? Или боишься, что за поворотом ждет неудача?
— Нет, мне нравится риск. Но… я боюсь ошибиться! — Дженна посмотрела на Кевина и слегка улыбнулась. Ей было хорошо рядом с понимающим другом.
— Когда Жаклин меня бросила, я думал, что больше никогда не смогу радоваться жизни, — признался Кевин. — Я начал вести жалкий образ жизни, беспомощно существовать… Я боялся сделать следующий шаг, потому как думал, что снова обожгусь… Почему-то я решил тогда, что порядок во всем поможет мне стать правильным человеком. Но на самом деле за рамками, которые я сам себе создал, скрывался страх сделать следующий шаг. Я не жил, не радовался, не был счастлив, я просто добивался назначенных целей и даже не чувствовал удовлетворения. Я напоминал робота. Робота без сердца, живущего строго по расписанию, которое сам же и установил.
