Александр посмотрел на стакан на свет. Пропади все пропадом, подумал он и выпил содержимое одним глотком. Пусть опалит огнем желудок, все равно ему не растопить льда, сковавшего его последние дни, когда он понял, что Николь наплевать на то, что их время подходит к концу.
Он взял бутылку и плеснул еще. Существует тонкая грань между количеством алкоголя, необходимым мужчине, чтобы взбодрить себя, и тем, чтобы позволить себе взорваться. Он стал вспоминать, как француз обнял Ник за плечи, а она на него смотрела, будто он рыцарь, вызволяющий ее из плена.
Александр поставил стакан, собрался с мыслями и повернулся к женщине, которая делила с ним ложе три месяца. Она стояла в проходе в кабинет и сердито смотрела на него, хотя ему на секунду показалось, что в глазах у нее слезы.
Как же она красива! Красивее, чем всегда. Она как-то неизъяснимо изменилась. Она чуть пополнела, груди стали круглее, живот тоже чуть округлился. Может, просто теперь, когда она отдается ему без былого самозабвения, он видит ее другими глазами.
Последний раз она отвечала на его ласки не так горячо, словно что-то ее удерживало. Это буквально убило его. Она никогда не была скованной в постели и всегда с готовностью отдавалась любым безумствам. Он в жизни не встречал таких женщин. Она могла плакать в опере и смеяться над детскими мультфильмами. Морским раковинам она радовалась так же, как ювелирным украшениям, и целовала его и с нежностью, и со страстью.
Никогда у него не было женщины, ради которой он готов был забыть все на свете.
Неужели она может уйти без сожалений и оставить его?
Он по-настоящему никогда не задавал себе вопроса, что будет через четыре месяца. Да и что было думать попусту? Конечно, она захочет остаться с ним. Разве может быть иначе?
И каким же глупцом он был!
Их отношения для нее были небольшим развлечением. Ее свобода для нее важнее, и она готова идти дальше. Это видно по всему. Она стала отдаляться от него, от их жизни, и он ничего здесь не может поделать, разве что умолять ее объяснить, почему она хочет уйти, но он предпочел бы мучиться на дыбе, чем унизить себя до такой степени.
Подумав об этом, он налил себе еще виски. Как можно так распускаться? Не хватает еще пустить слезу. Наверное, он слишком многое позволял ей. Надо было вести себя как подобает мужчине, а не раскисать от одного ее взгляда!
Он выпил и повернулся к Николь, но она не дала ему заговорить, подняв руку.
– Можешь не утруждать себя. Я и так знаю, что ты хочешь сказать. – Голос у нее чуть дрогнул.
– Все кончено, – проговорил он.
– Да, кончено.
– Ты хочешь вернуться к своему образу жизни.
Он говорит за нее. Что это? Галантность или он просто хочет обойтись без скандалов? Мог бы не беспокоиться. Она скорее умрет, чем скажет ему правду.
– Да.
Он кашлянул.
– Когда ты хочешь уехать?
Ему так не терпится отделаться от нее?
– На следующей неделе. Как только истечет срок контракта.
– Спешить некуда. Я тебя не гоню. Если хочешь побыть немного…
Теперь, когда она сказала, что уезжает, он явно старается быть как можно учтивей. Второй раз за день ей захотелось ударить его.
– Спасибо, – сказала она, пытаясь улыбнуться, – но лучше, если я уеду на следующей неделе, как мы планировали. У меня… у меня собеседования по найму на работу.
Александр почувствовал, как в нем вспыхивает гнев. Как мы планировали. Ничего подобного они не планировали. Они не обсуждали, когда она уедет, но она, очевидно, об этом думала, даже о собеседованиях договорилась. Он тут маялся, думал, как будет жить без нее, а она все это время спокойно строила свою будущую жизнь без него.
– Ах вон оно что, – не моргнув глазом, проговорил он. – Ты даже о собеседованиях договорилась!
Она кивнула. Все это ложь, но лучше ложь, чем слезы.
– Есть парочка.
– Уж не на француза ли ты собралась работать?
– Брось, Александр. Вовсе нет. Я… я послала резюме пару недель назад.
– Пару недель назад, – тихо повторил он. – Когда… когда еще работала на меня.
– А что тут такого? – коротко засмеялась она. – Я не в рабочее время.
– Твое время – мое время. Все. – Он двинулся к ней. – До того момента, как ты покинешь этот дом, ты моя.
– Чего-нибудь поумней нельзя? – Ник пыталась снова выдавить смешок, но боялась зарыдать. – Ты меня не покупал.
– Я купил тебя на время контракта, – сказал он грубо. Он протянул руки и схватил ее. – Ты была моей.
– Это, может, в твоей стране так, Александр, но не…
Он обхватил ладонями ее лицо и страстно поцеловал. Ник убеждала себя, что это не должно произойти, что все кончено, но она чувствовала биение его сердца, его напрягшееся тело и поняла: она ничего не может поделать с этим и эту последнюю ночь проведет с ним.
Она обняла его и поцеловала в ответ. Он поднял ее и понес наверх в спальню, неторопливо раздел, вдыхая аромат ее тела, отчего у него голова шла кругом. Он вошел в нее так медленно, что это чуть не убило его, но он хотел ее всю, хотел видеть, как темнеют ее зрачки, как она начинает пылать, услышать ее стоны, шепот, прерывистое дыхание. Хотел, чтобы она говорила, как хочет его…
– Смотри на меня, – сказал он, когда она уже была близка к разрешению. Он схватил ее руки и сплел свои пальцы с ее пальцами. – Смотри на меня, – повторил он, а когда она взглянула ему в глаза, он вошел в нее до конца и повторял это до тех пор, пока она не пришла в неистовство и забилась под ним, требуя еще и еще, а он, забыв обо всем на свете, растворился в женщине, которая навсегда изменила его.
Он прижался лицом к ее шее, вдыхая ее запах, вбирая в себя ее содрогания. Он всегда так обнимал ее, но сейчас ему стало страшно, потому что он понял, что эта женщина значит для него.
А вдруг она любит его? Вдруг ждет от него знака? Он глубоко вздохнул, перекатился на бок и прижал ее к себе.
– Ник, – нежно прошептал он, – киска…
Она спала. Значит, так тому и быть. Он все равно не знает, что скажет ей. Утро вечера мудренее. Там видно будет.
Но, когда он проснулся, ее не было. Лежала записка, где говорилось, Что она не знала, как сказать ему, но она уже приняла одно из предложений. Лучше ей не ждать еще неделю, а уехать сейчас. Переговоры завершены. Он не нуждается в ее услугах.
У него от бешенства в глазах все помутилось. Вскочив с постели, он наспех оделся и побежал к вертолетной площадке. Белый как полотно летчик сказал, что мисс Колдер просила его доставить ее в аэропорт.
Александр тупо смотрел на него. Все кончено. Николь сбежала. Ночь в его объятиях для нее ничто. Да и для него, если уж на то пошло. А вся эта сентиментальная блажь не более чем действие хорошего виски и хорошего секса, а в мире полно бутылок и женщин, которые доставят ему то же самое удовольствие.
