Олег многозначительно замолчал.
— И он, конечно, не выплыл? — холодно спросил Никас.
— Не выплыл. Рассказал мне это, когда стало совсем туго. Попросил разыскать родных и позаботиться, чтобы его сын не остался на улице из-за его долгов. А несколько месяцев назад моего брата не стало.
— Как благородно, — процедил брат. — Но, пожалуй, вы ошиблись дверью — здесь не подают. Так что вам лучше уйти.
Костомаров недовольно цокнул языком и ухмыльнулся.
— Пока мы хотим договориться по-хорошему. Но если нет… Пойдем в суд. И поверьте, бизнесу это не пойдет на пользу.
Ник мельком взглянул на Алексея Викторовича, и тот едва заметно качнул головой.
— Олег Дмитриевич, — заговорил адвокат, — вы должны понимать, что с наскока такое не решается. Ева и Никас недавно потеряли отца. И, конечно, им нужно осознать новые обстоятельства. Так что предлагаю перенести наш разговор. Давайте, вы оставите мне свои контакты, и я свяжусь с вами, чтобы назначить новую встречу и заодно обсудить детали сдачи теста?
Я видела, каким злым был Никас. Не удержалась, осторожно прикоснулась к его руке, чуть сжав. И, кажется, в это мгновение он слегка расслабился. Хоть и ненадолго.
Костомаров смерил нас оценивающим взглядом, а затем кивнул.
— У вас пара дней. Не выйдете на связь — я пойду в суд. Идем, Виктор.
Парень бросил на меня прощальный взгляд. Усмехнулся и вышел вслед за опекуном. И только тогда я хоть немного расслабилась.
Алексей Викторович выглядел растерянным.
— Вы знали? — сдержанно спросил Ник.
— Честно? Нет, — качнул тот головой. — Понятия не имел, что у твоего отца был такой скелет в шкафу.
— И что нам теперь делать? — осторожно спросила я.
— Для начала успокоиться. А затем хорошо подумать.
Никас продолжал хранить молчание. Он был мрачным и напряженным. Словно готовился к войне. И, возможно, в чем-то это так и было. Он достал тот самый конверт и задумчиво покрутил в руках.
— Я вас, пожалуй, оставлю, — предложил адвокат, заметив это. — Чуть позже подойду, и тогда обсудим план действий.
— Спасибо, — скупо ответил Никас, и спустя несколько мгновений мы остались одни…
Глава 20. Никас
Некоторое время мы оба молчали. Ева была в шоке и даже не скрывала этого. Впрочем, я тоже был под впечатлением от выступления этого Костомарова. Мысли крутились разные. И учитывая, что в письме Лауры мы прочитали о том, что она, как минимум, была беременна от отца, то… То невольно закрывались сомнения.
— Что ты думаешь? — робко спросила Ева.
— Не знаю. Но все выглядит очень подозрительно. Будто кто-то выжидал нужный момент.
— Думаешь, это может быть подставой?
Что-то в ее голосе насторожило меня.
— Тебя что-то смущает? — Она отвела взгляд, и я лишь сильнее убедился в своих подозрениях. — Ева? Что случилось?
— Я… — она запнулась и виновато посмотрела на меня. — Я знаю этого парня.
— Чего?! Откуда?
— Мы как-то познакомились в магазине в торговом центре. Я налетела на него, а он меня удержал, чтобы я не упала.
— Он приставал к тебе? — напряженно спросил я.
— Нет, просто предложил выпить кофе. Я ждала Мирона, поэтому согласилась.
— И? Что было дальше?
— Мы поболтали. Мне, правда, показалось, что он, ну… флиртовал со мной, — она смутилась и покраснела.
— И все? Больше вы не виделись?
— Так, переписывались.
— Ева, — с нажимом произнес я. — Вы больше не виделись?
— Виделись… позавчера. Когда я поехала в город.
— Он снова тебя подкараулил?!
В голове уже начали крутиться различные варианты того, как далеко мог зайти Костомаров в своем безумном плане.
— Нет, я сама ему позвонила, — тихо ответила она.
— Сама?! Чем ты думала? А если бы он что-то сделал? Ева…
— Что Ева? — тут же вскинулась она. — Как я должна была догадаться, что он… Он может быть моим братом! Как?
— Ты должна была рассказать мне!
— Что рассказать? Что познакомилась с парнем в торговом центре? Серьезно? Я, наверное, как-то упустила тот момент, когда мы вдруг стали близкими друзьями!
— Мы не друзья! — рыкнул я в ответ.
— Вот именно, Ник! Вот именно! Мы не друзья, не брат с сестрой… Мы — никто друг другу, понимаешь?
Эти слова упали между нами, укрепляя ту стену, что уже была.
— Вот, значит, как, — качнув головой, сделал шаг назад, чтобы хоть немного ослабить ту боль, что разливалась в груди. — Никто…
— Ник! Я не… Прости, я ляпнула, не подумав.
— Полагаю, ты просто озвучила то, что думаешь, — с трудом ответил я.
— Нет, Никас! Нет! Я просто… Я запуталась, понимаешь?
— Ты сказала, что хочешь уехать. Ты бежишь, Ева. Не дала ни малейшего шанса разобраться, попробовать. Ты все уже решила. И я… Я принимаю это.
Озвучить это было невероятно сложно. Внутри все горело от того, что я произносил. Все восставало против! Я хотел совсем иного. Но имел ли я на это право?
Нет.
— Ник, я… — Ева было шагнула ко мне, но я тут же выставил ладони перед собой, боясь, что стоит ей только ко мне прикоснуться, и я слечу с катушек. Совсем как в тот раз.
И вряд ли смогу притормозить. Только напугаю еще сильнее.
— Не стоит. Сейчас надо подумать о другом.
С огромным трудом отвернулся и сделал шаг в сторону двери. Только бы сохранить между нами дистанцию, только бы не наломать дров. Опять.
— Что в том конверте? — донеслось мне в спину.
Я напрочь забыл про то, что отдал Алексей Викторович. Достал конверт и вскрыл. Внутри оказался листок бумаги.
Еще одно письмо.
Поднял взгляд на Еву — та выжидающе смотрела на меня.
— Что там? — робко спросила она.
Опустил взгляд и бегло просмотрел написанное. Это однозначно был почерк отца. Вот только содержание… Твою ж налево-то! Эти тайны когда-нибудь закончатся?
— Что такое? — встревоженно спросила Ева, как только я снова посмотрел на нее. — Что-то плохое, да? Он еще в чем-то признался?
— Можно и так сказать, — выдохнул я.
— Ну, не молчи же! Что там еще? Какие-то условия для получения наследства, или что?
— Нет, там речь не об этом. Но, кажется, шансы, что Виктор и правда наш брат, только что значительно выросли…
Я снова опустил взгляд и перечитал написанное:
“Сын. Никас.
Если ты это читаешь, то, видимо, я не справился и не успел рассказать тебе все сам. Мне жаль. Это была моя страховка. Я надеялся успеть. Но, очевидно, не смог.
Возможно, прочитав дальше, ты разозлишься, но хочу сразу сказать, что я действовал в интересах вас обоих — и твоих, и Евы. Я люблю вас. Вы оба для меня — родные. И я не собирался рассказывать правду, пока не увидел, как ты на нее смотришь. Не сомневаюсь, что это останется в тебе. Потому что именно этот взгляд был у меня, когда я смотрел на Лауру.
Первое, что ты должен знать — для ваших чувств нет преграды. Я не являюсь биологическим отцом Евы, хоть и люблю ее, как родную. Тот, кто дал ей жизнь, не был достойным человеком, поэтому я бы не рекомендовал его искать. Надеюсь, что вы сможете найти дорогу друг к другу. Как бы ни сложились ваши отношения в дальнейшем, Никас, я прошу — позаботься о ней. Будь рядом.
И второе — это просьба. Вскоре после рождения Евы ее мама снова забеременела. Мы не планировали — это вышло спонтанно. И потому беременность протекала слишком тяжело. Настолько, что пришлось искать специализированную клинику за границей. Ты вряд ли помнишь это.
Мы ждали мальчика. Но, к сожалению, ребенок родился мертвым. Лаура винила во всем себя — что недоглядела, не уследила за собой. Это был очень тяжелый удар для нас обоих. Особенно когда выяснилось, что больше детей у нее быть не может. Однако незадолго до смерти она стала сомневаться в том, что наш сын и правда умер. Я не воспринял ее слова всерьез. Слишком больно было вспоминать об этом.
Но когда нашел ее прощальное письмо, что-то заставило меня все перепроверить. И я наткнулся на некоторые нестыковки. Прошло слишком много лет, так что пройти по свежему следу у меня не вышло. Но прошу, сын, закончи то, что я не успел. Проверь то, что случилось тогда. Если ты все же решишься выполнить мою просьбу, то наш адвокат отдаст тебе второй конверт. И если все же наш мальчик окажется жив, не бросай его.
