— Я не понимаю, о чем ты, — скомканно ответила, чтобы закончить нелепый разговор.
— Нет уж, послушай, Ева. Твой брат водит тебя за нос, а ты все равно продолжаешь верить и слушаться!
— Да я не…
— Он хочет тебя! И чувства его совершенно не братские!
И с таким пренебрежением, с таким превосходством он говорил об этом, будто ждал, что я тут же заклюю Никаса и поставлю на нем крест. Наверное, только сейчас до меня дошло в полной мере, как смотрится наша с ним ситуация со стороны.
Когда никто не знал правды.
И это заставило меня задуматься, каково было Никасу все эти годы.
— Ты не удивлена… — вдруг дошло до Алана. — Ты знала? То есть ты поэтому? Ты тоже его… любишь?!
— Нет, не поэтому, — жестко отрезала я, боясь, что беседа уйдет не туда.
— А тебя не смущает, что у него Катя есть?
— Я собираюсь вернуться обратно, к себе.
— И Ник отпустит тебя? — не поверил Бестужев.
— Да.
Кажется, я смогла его шокировать. Потому что он замолчал и просто обескураженно смотрел на меня.
— Тогда зачем? Зачем отменять свадьбу?
— Это неважно уже. Я все равно собиралась сбежать до того, как это случится, — устало произнесла я, решив, что так будет проще закончить наше общение.
Алан хмуро сдвинул брови.
— То есть я настолько тебе противен, что ты, выходит, все это время врала мне?
— Как и ты. Так что мы квиты.
Он смерил меня нечитаемым взглядом и качнул головой так осуждающе.
— Что ж, вы с Ником друг друга стоите. Поздравляю.
После чего развернулся и покинул дом. По идее мне бы должно быть стыдно или хотя бы неловко. Но вот не было. Устала я от постоянного давления и игр за спиной.
Да, наверное, я не намного лучше них, но плевать. Я просто хотела обратно в свою жизнь. Вот и все.
До оглашения завещания мы с Никасом больше не пересекались. Брат как будто избегал меня, а я не настаивала. Даже насчет прогулки с подругами договаривалась с ним по телефону.
Думала, откажет или запретит. Но нет. Попросил лишь взять водителя, и все.
И хотя я была рада тому, что он перестал на меня давить, внутри что-то зудело, не давая покоя.
Мне было не по себе.
Поэтому, когда сегодня утром он пришел ко мне в комнату, я даже обрадовалась.
— Готова? Нам выезжать через полчаса, — произнес он нейтральным тоном.
Снова сдержанный, спокойный и равнодушный. Опять та же маска, которую он так старательно держал в день моего возвращения.
— Готова.
Мы вместе спустились вниз, сели в машину.
Никас был задумчив и совершенно не смотрел в мою сторону. А я вот снова и снова возвращалась мыслями к Кате. За всеми событиями я как-то упустила из виду, что она куда-то пропала. Больше я ее не видела у нас дома, в гостиной не натыкалась на ее брошенные вещи, а в столовой больше не витал приторный запах ее духов.
Неужели между ними было все кончено?
Было как минимум любопытно. Но спрашивать в лоб я постеснялась. Да и не разговаривал со мной брат. Словно мы опять вернулись к прошлым отношениям.
— Как все будет происходить? — не выдержала я повисшего молчания.
— Ничего особенного. Алексей Викторович зачитает завещание, и, в общем-то, все. Если отец оставлял какие-то дополнительные распоряжения, то озвучит и их, — ответил Ник, едва повернувшись в мою сторону.
— Ясно.
Вот и поговорили. Замечательно. Если он таким образом демонстрировал мне свою обиду, то это низко. Давить на мое чувство вины, вынуждая изменить решение.
Еще вчера Лея как-то не поверила, что Никас и правда отпустит меня. Так и сказала, что наверняка попробует снова манипулировать мой. Я стала защищать его, но вот сейчас начала сомневаться — а вдруг она была права?
Больше мы не разговаривали. Только у дверей кабинета адвоката Никас открыл мне дверь и сказал:
— Заходи.
Нас встретил Алексей Викторович. Он сидел за столом и тут же встал, стоило нам войти.
— Добрый день! Никас, Ева. Рад видеть. Жаль, что повод такой печальный. Мои соболезнования.
— Здравствуйте, — кивнула я. — Спасибо.
Ник обменялся с ним рукопожатием, и мы расселись по местам. Я думала, Никас сядет напротив, но он выбрал стул рядом. И, надо сказать, это обнадежило меня.
— Что ж, — продолжил адвокат. — Пожалуй, начнем. Много времени это не займет.
Пока он зачитывал завещание, я украдкой разглядывала брата. Почему-то его отстраненность теперь воспринималась особенно остро. Раньше я не понимала причин этого. Но теперь, после всех эмоций, срывов, всплесков… Мне было неуютно с таким Ником.
Отец, оказывается, оставил свой бизнес и активы нам обоим. В равных долях. Это меня искренне удивило. Особенно после всего, что я узнала. Неужели и правда он меня любил?
— Однако это еще не все, — добавил в конце Алексей Викторович. — Еще Антоний оставил кое-что для вас, Никас.
Он передал брату небольшой конверт.
— Спасибо, — ответил он, забрав документ и убрав во внутренний карман пиджака. — Это все? Осталась формальная сторона?
— Да, нужно будет подписать бумаги о…
Договорить мужчина не смог — дверь резко открылась, и на пороге появился незнакомец.
— Здесь происходит оглашение завещания господина Адамиди? — нагло поинтересовался он, бегло осмотрев нас.
— А вы, собственно, кто? — хмуро поинтересовался адвокат. — И почему врываетесь сюда?
— Я-то? — мужчина нагло ухмыляется и победно заявляет: — Я опекун мальчика, который имеет все права на наследство.
Я ошарашенно посмотрела на Ника — тот застыл с нечитаемым выражением на лице.
— Какого мальчика? — все же спросил адвокат.
— Вот этого, — незнакомец сделал шаг в сторону, и на пороге появился Виктор.
Тот самый Виктор, с которым я так неловко познакомилась в магазине совсем недавно…
— Вы серьезно? — Ник резко поднялся из-за стола. — Что за цирк?
Виктор посмотрел сначала на него, а затем перевел взгляд на меня и подмигнул. Нервно сглотнув, я вцепилась в край стола.
— Господа, не время и не место для шуток, — строго произнес Алексей Викторович.
— А я и не шучу, — заявил этот якобы опекун. — Витя — сын Антония. Причем, несовершеннолетний. И мы можем это доказать.
Судя по тому, как выглядел этот самый Витя, данный факт новостью для него совершенно не был. То есть выходило, что, знакомясь со мной, он уже все знал? Но для чего тогда все это было? Ради денег?
— У нашего отца не было больше детей, — жестко припечатал Ник. Он, в отличие от меня, не казался растерянным. Скорее, напротив.
— Если вы так уверены, то не будете против теста ДНК, верно? — усмехнулся опекун.
— А вы, собственно, кто? — вмешался адвокат.
— Костомаров Олег Дмитриевич, — высокомерно ответил тот. — Дядя и опекун этого молодого человека, — он снова кивнул на Виктора.
— Это какой-то абсурд, — нахмурился Никас. — Я совершенно точно знаю, что детей у отца больше не было. Значит, ваша попытка отхватить кусок пожирнее ни к чему не приведет.
Он был прав. Мы были уверены в этом. Но что если… Что если у наших родителей была еще одна тайна? Я теперь уже не была ни в чем уверена. Вообще.
— С чего вы решили, что Виктор — наш брат? — спросила я. — Будь это так, он должен был жить с нами.
— Это весьма занимательная история, милая Ева, — с довольной улыбкой произнес Костомаров. — В духе бразильских сериалов.
— Ближе к делу, — потребовал Ник.
— В роддоме детей подменили.
— Это слишком голословное утверждение, — возразил адвокат. — Какие-то документы, подтверждающие данный факт, есть?
— Жена моего брата была… скажем так, не совсем душевно здорова. И, к сожалению, так вышло, что, несмотря на лучших врачей и лучшие клиники, ее ребенок родился мертвым. Но Даша не смирилась с этим. И поменяла мальчиков. Как уж ей это удалось, я не знаю. А пять лет назад, когда ее болезнь зашла слишком далеко, она призналась во всем мужу. Он не сразу поверил, но в итоге все-таки сделал тест ДНК. И убедился, что Витя — не его ребенок. Однако мой брат был человеком сентиментальным и решил не ворошить прошлое. Пока не попал под прессинг коллекторов и не остался фактически без всего. Некогда успешный бизнес пошел ко дну, и тут он вспомнил, что жена рожала в элитной клинике. А значит, у пацана родня должна быть обеспеченной. И поможет Вите, если он не выплывет.
