Сидни стоял слишком близко. В его глазах сквозь гнев проглядывала бездонная тоска одиночества.
Джесси приподнялась на цыпочки и нежно коснулась пальцами его небритой щеки.
– Джесси, – хрипло произнес Сидни.
– Джесси, ты звонила…
Девушка резко отдернула свою руку от щеки Сидни. Он медленно повернулся. Они столкнулись лицом к лицу с Чарльзом, и она заметила гневное обвинение, блеснувшее в его глазах, хотя все происшедшее было отгорожено от взгляда Чарльза невероятно широкими плечами Сидни.
В любом случае Элен была права. Даже если не насчет Чарльза, то относительно того, что ей не следует переезжать в эти места. Она не имела права ставить под угрозу жизнь Сидни и его работу.
– Мистер Эджертон пришел только попрощаться, – сказала Джесси, отстраняясь от Сидни. – Да, я звонила на ранчо «Диких лошадей». Они смогут принять большую часть гостей на следующей неделе, но мне предстоит еще уговорить Лайзу Лизард заменить меня. – Она позволила Чарльзу взять себя под руку и проводить в дом.
Несколько часов спустя все уезжали. Гости. Эд. Даже Джек.
Только что ковбои, все, кроме Сидни, собрались и вручили ей старательно завернутую коробочку. В ней оказалась пара носков ручной вязки. На них был вышит табун лошадей с развевающимися густыми гривами, несущийся по прерии. Каждый из парней застенчиво, но крепко обнял ее. Джесси безудержно плакала.
Чарльз позвонил и вызвал вертолет, а затем исчез за плотно закрытой дверью своего кабинета.
Джесси с трудом протиснула свой тяжелый чемодан через дверь. Она открыла багажник машины и бросила его туда, а потом со стуком захлопнула крышку.
Затем она посадила Гарольда на переднее сиденье и причудливо обмотала вокруг него защитный ремень. Медвежонок был похож на маленького ребенка, забравшегося в машину. Девушка почувствовала, что слезы опять наворачиваются ей на глаза.
Будет ли когда-нибудь ее собственный ребенок сидеть, устроившись так уютно на пассажирском сиденье? Похоже, что нет. Не скоро.
Она покопалась в своем кошельке и отыскала ключи. Затем уселась в машину и включила зажигание.
Через окно девушка видела сухую траву, колышущуюся на ветру, холмистые пастбища, расстилающиеся перед ней. Она выключила зажигание и вылезла из машины. Точно не зная, куда пойдет, зная только, что она еще не готова покинуть ранчо, Джесси медленно побрела прямо к загонам.
По одному загону кружили несколько лошадей, среди них она узнала кроткую Клару.
Джесси перелезла через ограду и погладила лошадку.
– Как ты думаешь, можно мне прокатиться верхом в последний раз? – спросила она Клару. Доброе животное печально смотрело на нее.
Девушка нашла кусок бечевки, обмотала его вокруг шеи кобылы и повела ее туда, где она заметила Стива, седлавшего лошадь. Она довольно долго наблюдала за ним, а потом, решив, что уже сможет сама оседлать кобылу, и немного повозившись, была готова поехать верхом.
Девушка отвязала Клару и взобралась на нее.
Сначала она не знала, куда ей хочется поехать, но потом направила свою лошадь к рощице у ручья.
Неспешная верховая езда, умиротворяющая красота пустынного ландшафта как бальзам действовали на ее разбитое сердце, душевная боль понемногу стихала.
У Джесси снова возникло ощущение необычайного единения с природой, с историей, с прошлым. Она чувствовала себя песчинкой в огромном пространстве Вселенной. Сейчас она скачет по тем же местам, где раньше проходили другие люди. Сила неизведанной, девственной земли притягивала и успокаивала ее. Песня вольного ветра принадлежала только ей.
Сидни однажды сказал: «Вы никогда не потеряете того, что храните в своем сердце». Правда ли это? Сохранится ли тепло ее любви к Сидни в долгие холодные одинокие ночи надвигающейся зимы?
Джесси так и не поняла, что напугало спокойную маленькую кобылку. Минуту назад она ехала в полном одиночестве, чувствуя необыкновенное понимание жизненных процессов и себя в этой жизни, как вдруг, дико заржав, лошадка взвилась на дыбы и бешено понеслась.
Джесси в страхе попыталась ухватиться за выступы седла, но тут же с ужасом поняла, что седло соскальзывает. Девушка упала с лошади, но ее правая нога зацепилась за стремя. Храпящая лошадь в панике тащила ее за собой. Джесси почувствовала, как ее голова сильно ударилась о камень, и в этот момент ее нога наконец-то высвободилась.
Когда Джесси на секунду пришла в себя, она посмотрела на небо. Яркое голубое небо осветилось, как вспышкой маяка. Голова жутко болела, в глазах стоял туман, на губах ощущался вкус крови. Джесси пыталась приподняться, но опять со стоном опустилась на землю. Туннель сужался, голубое небо отодвигалось вдаль, пока не стало лишь крошечной точкой в надвигающейся темноте. А потом темнота сомкнулась – Джесси потеряла сознание.
Сидни, щелкая кнутом, гонял лошадку Эда на длинной корде, не заботясь о том, что одет совсем не для работы. Ему было просто необходимо сосредоточиться еще на чем-то помимо Джесси, помимо тоски в ее зеленых глазах, когда она смотрела на него. Нет, сквозь него.
Он наблюдал за ней, стоя в тени веранды, когда она тащила свой чемодан к машине. Сидни хотел подойти и помочь ей, но не смог даже двинуться с места. Он не мог, не хотел помогать ей покинуть его, не мог даже смотреть, как она уезжает. Сидни резко отвернулся и пошел прочь от дома. Он почти побежал, когда услышал, как Джесси включила зажигание. До этой самой секунды что-то непонятное еще теплилось в его душе. Но со звуком мотора ее автомобиля эта последняя искра надежды погасла.
Теперь он понимал, что Элен была права.
Он разрешил Джесси уехать. В самом деле, что эта жизнь, эта земля могла предложить такой женщине, как Джесси? Когда они прощались, Сидни надеялся, что девушка сделает или скажет что-нибудь, что развеет его пессимистические мысли.
И это почти произошло. Почти.
Он почти просил ее остаться – остаться, чтобы посмотреть, что они могут сделать силой их любви. Их любви было бы достаточно, более чем достаточно, чтобы вместе преодолеть все жизненные препятствия.
Но умолять Сидни не стал. Возможно, он поступил глупо, но был уверен, что его решение потребует больше сил, чем если бы он умолял ее остаться, зная, что его чувства могут быть не взаимными. Он хотел защитить свою любовь.
Но когда она прикоснулась к нему, искра электрического разряда проскочила между ними, связав их вместе. И так случалось всегда. В ее прикосновении было что-то еще, хотя Элен все равно права – этого будет недостаточно.
Джесси придется полюбить его так же сильно, как он любит ее. Ей придется полюбить только его одного, на всю оставшуюся жизнь. Сможет ли она? Сможет ли она подарить ему такую любовь, когда почти каждый мужчина, встречавший ее, начинал испытывать к Джесси такие же глубокие чувства, как и он сам?
